Юлия Николаева - Женитесь на мне, профессор!

– Может, пригласишь к себе?

Вкупе с его взглядом все это прозвучало так… порочно? Хотя все, что из его рта вылетает, звучит если не порочно, то с подтекстом. Но так или иначе, у меня в голове сразу вспыхнули совершенно неприличные сцены. Квартира у меня маленькая, так что сцен было немного, но в разных местах. Чувствуя, как краска заливает лицо, я пролепетала:

– Конечно, – и выскочила из машины.

Конечно? Конечно?! Осознала я это, только оказавшись на воздухе и вдохнув его полной грудью. Не фига не помогло, потому что май выдался теплым и сухим, воздух был тяжелый и не приносил облегчения, а я и так, кажется, взмокла в машине, несмотря на климат-контроль.

Пока топталась, приходя в себя, Городецкий не спеша вылез и поставил машину на сигнализацию. Посмотрел на меня вопросительно, я потопала к подъезду, косясь на гуляющих во дворе. Они ко мне успели привыкнуть, и к Денису тоже. И теперь провожали сокрушительного профессора такими взглядами, что было ясно: кости мне перемоют основательно.

Лифт в подъезде был старый и узкий. А когда рядом оказался Городецкий, мне вообще показалось, что лифт еще сузился и воздух из него выкачали. Я вжалась в стену, наблюдая, как он тянет руку к моему лицу. Что он задумал? Он, что, собирается меня поцеловать?

Пал Сергеич нажал кнопку и отстранился. А я мысленно начала биться головой об эту самую стену лифта. Самое обидное в этом всем, что он целовать и не собирался, а я бы была не против. Какое не против, Кулагина?! Ты за его сына замуж собралась, полгода под оком папаши играешь любовь, каждый день от звонка до звонка. И нате вам, давай загуби все, повиснув у него на шее, томно прося о поцелуе, словно барышня девятнадцатого века! Не дождется. Я выйду замуж за его сына просто ему назло, это уже дело чести!

Пока я об этом думала, мы успели приехать и пройти к двери. Ключ, вставленный в замочную скважину, упорно не хотел поворачиваться. Он и так частенько заедал, а тут я еще торопилась. Ругнулась, попытавшись вытащить его, и тут мне на ладони легла рука Городецкого.

– Давай я, Ален, – сказал он тихим, словно приглушенным голосом и отвел мою руку в сторону, скользнув между пальцев своими.

Сердце колотилось сложно даже сказать где, в висках тоже стучало, дыхания не было от слова совсем. Я собираюсь впустить этого мужчину в квартиру? Кулагина, одумайся.

Нет, не одумайся. Соберись. Он всего лишь человек, хоть и очень привлекательный. Но и я не лыком шита. Прорвемся!

На кухне Пал Сергеич уселся за стол, я замерла у чайника и задала глупый вопрос:

– Что, правда, кофе пить будем?

Он усмехнулся.

– Твои предложения?

Я покраснела, Городецкий вздернул бровь.

– Кофе так кофе, – сказала ему, – только у меня растворимый.

– Я переживу.

Еще десять минут, пока грелся чайник и готовился кофе, стояла тишина, в которую, я почти уверена, меня снова просканировали. Почти – потому что я старалась не поворачиваться к Городецкому лицом. Наконец, поставила перед ним кофе, а он сказал:

– Пойдем в комнату поговорим.

И опять этот взгляд. А в комнате у меня, напомню, только диван, письменный стол и подоконник. Городецкий уселся на диван, я застыла у стола, как и в прошлую нашу встречу. Главное, если он встанет, вовремя отскочить, чтобы он опять меня тут не зажал. Но у Городецкого ничего такого в мыслях не было. Сделав глоток, он сказал:

– Я внимательно за тобой смотрел все эти полгода, Алена, и пришел к выводу, что вам с Денисом все же не стоит связывать себя узами брака.

Я отчаянно заморгала, открывая и закрывая рот. Выглядела, должно быть, нелепо, но профессор вида не подал, сделав еще один глоток.

Надо было ему в кофе яда подложить. Сейчас бы достала противоядие с этакой язвительной улыбочкой, а он бы на коленях молил меня о пощаде…

– Может, объясните, почему? – все же спросила спокойно, стараясь держать себя в руках.

Городецкий пожал плечами.

– Да собственно, ты уже все слышала. Ты хочешь выйти замуж за богатого паренька и жить в своё удовольствие. Только за это удовольствие платить придётся мне. Прости, но твой образ пай-девочки меня не убедил. Наоборот, посмотрев на тебя эти полгода, я понял, что как только ты доберёшься до денег, тебя будет уже не остановить.

Он взглянул, как бы предлагая обдумать сказанное, а я поняла, что придется использовать козыри. Нет уж, так просто я не сдамся. Давай, Аленка, собери всю силу воли и дай ему отпор.

– Денис любит меня, а я его, – поймав скептический взгляд, быстро продолжила, – говорите, что хотите, но это только ваши домыслы. Я ему верна, – стала загибать пальцы, – я о нем забочусь, я делаю его счастливым. И планирую делать на протяжении всей жизни. Понимаете?

– Я все сказал.

– Подумайте, как будет ему больно. Вот вашей жене было бы больно узнать, что вы ей изменяете?

Городецкий замер, не донеся кружку до рта, и уставился на меня долгим взглядом.

– Что за предъявы? – поинтересовался спокойно, но не сводя взгляда. Я развела руками.

– Просто вопрос. Представьте, если бы ей, так сильно вас любящей и живущей с вами счастливо, кто-то бы представил неоспоримые доказательства вашей измены? Измены неоднократной, а регулярно повторяющейся? Как бы она себя чувствовала, поняв, что ее обманывают? Обманывали все это время? И не лучше было бы ей вовсе не знать об этом и оставаться счастливой? – патетично вышло, а, мне хоть сейчас в суд речь толкать. Доколе, товарищи?! И все такое прочее.

Городецкий сощурился.

– Покороче, Кулагина.

– А если короче, профессор, – тут, видимо, включилось слабоумие, потому что я приблизилась к нему и склонилась, чтобы быть лицом к лицу, – не надо ломать счастье своей жены и сына. Пусть они оба живут в неведении.

Мы поглазели друг на друга.

– Ты блефуешь, – сказал он наконец.

– Серьезно? Может, мы попросим Лизу рассказать, какой теннис вы посещаете по будням?

Ну и взгляд, странно, что ещё вместо меня кучки пепла не осталось. Кажется, я только что разозлила самого дьявола. Так, Кулагина, стой, плевать, что поза неудобная и спина затекла. Сейчас решается твоя судьба.

– Не ожидал, – Городецкий вдруг усмехнулся, качнув головой, чуть подумав, добавил, – что ж, твоя взяла, выходи за Дениса.

Я даже растерялась. То есть, конечно, ждала, что он согласится, но чтобы вот так сразу… даже делать вид не стал, что ему плевать, и он вообще такой крутой, что не боится разоблачения. Неужели реально не хочет жену огорчать? Ну это как-то уже ни в какие ворота. Может, он ещё скажет, что любит ее?

Я так увлеклась своими мыслями, что очнулась только когда Городецкий щелкнул пальцами у меня перед глазами. Вздрогнув, выпрямилась.

– Значит, договорились? – задала вопрос.

– Доказательства измены?