Ирина Муравская - Как перевоспитать хулигана

– Так за чем дело стало? – равнодушно отмахиваюсь. – Аркань необъезженную лошадку.

Клячу хабалистую, если точнее.

– Да не хочет арканиться. Буквально вчера ему предложила: мол, так и так, как смотришь на приятный вечерок с продолжением…

Она замолкает, явно не спеша заканчивать фразу.

– А он?

– Ухмыльнулся, прицыкнул и молча ушёл.

Ооо. Всё, теперь категорически настаиваю: Эля, пускай, и расстроена, а я вот рада, что его с нами не будет. Не нужен он. Никто не посягает на моё личное пространство, никто не давит на психику, пошлых шуточек, опять же, никто не отпускает. Можно спокойно фоткать отрывающийся на танцполе разукрашенный народ и клуб в целом.

Зря что ль таскаю с собой полупро фотик, который мне подарили на прошлый ДР? Люблю спонтанные кадры, а камера телефона не передаёт того эффекта, который нужен. Да и по качеству уступает. Только изгадит результат пикселями.

С украшениями заведение прям от души постаралось. Паутина, тыквы, летучие мыши под потоком, мрачное освещение, праздничные коктейли таких стрёмных видов, что я бы не рискнула их пить. Снимки получаются очень колоритные. Даже обрабатывать потом цветокоррекцией не надо.

Отличный сопроводительный материал для следующего поста с размышлениями о том: было бы круто или не очень, украшай мы свои подъезды и дачные участки подобной атрибутикой, как делают это на западе? На Новый Год же украшаем, а как было бы прикольно, бегай от дома к дому детвора с коронным: кошелёк или жизнь?

Сквозь объектив вылавливаю красочные моменты. Кто-то позирует охотно, приняв меня за клубного фотографа, другие отворачиваются, не желая попадать к на чужую карту памяти. Да и пожалуйста. Меня больше интерьерные детали интересуют, чем портреты.

Вон, кто-то, скорее всего бармен, додумался выставить на стойке тыкву с прикольным вырезанным лицом, пьющую из соломинки забытый кем-то стакан с виски. Смотрится круто. Довольная собой разглядываю получившийся результат на дисплее фотика. Прям идеально на заставку ноутбука.

– Привет, Пятнашка, – сквозь миксованную долбёжку доносится до моего уха знакомый голос. От неожиданности резко разворачиваюсь и… с разгону заезжаю фотоаппаратом по лицу Руслана.

POV Руслан

– А-а-ауч, – скула надсадно скулит, приняв основной удар. Носу тоже досталось, но не катастрофично. До картофелины не раздуется. – Я, конечно, догадывался, что ты мне будешь не рада, но не до такой же степени.

– Извини, – сочувствующе кривится Бельичевская скорее из вежливости, нежели действительно раскаивается. – Я не специально.

– Надеюсь, – на всякий случай проверяю челюсть. Не крошится, функционирует. Отлично. Живём дальше.

– Сам виноват. Нечего подсовываться.

– Согласен, мой косяк, – не спорю, с одобрением разглядывая её прикид. Моё почтение. Она всё ещё меня не разочаровывает. – Недурно смотришься. Я правда думал, будет что-то посексуальней, но всё равно красавица.

– А ты тогда кто? Чудовище?

– А что, похож?

Вроде не очень. В ростовую не обряжался. Вообще ни во что не обряжался. Зачем? В шута поиграть вместе с остальными?

– Ага. На прилизанное чудище, добравшееся до расчёски. Это ты в честь праздника прихорошился?

Так, не понял. Хвост-то мой её чем не устраивает? В смысле, обычный хвост. На башке. Не который из задницы растёт, как у некоторых девиц сегодня. Шаловливые тигрицы нашлись. Кошачьи усы нарисовали, а настоящие сбрить забыли.

– Не нравится?

– Да как-то ровно, веришь – нет? – равнодушно пожимают худеньким плечиком, собираясь уйти. Не-не-не, не прокатит. Я на это сборище фриков припёрся исключительно ради тебя, Пятнашка. И так просто ты от меня не избавишься.

Ловлю её покрепче, прижимая спиной к груди. Чтоб не вырвалась, а то извиваться тут же начинает как муравей под лупой.

– Отпусти!

– Зачем?

– В смысле, зачем? Потому что мне неприятно.

– Неприятно, когда тебя обнимают?

– Ты меня не обнимаешь. Ты меня лапаешь.

Я оскорблён. Она меня за кого принимает? За прыщавого старшеклассника в сексшопе?

– Лапают – это когда за сиськи мацают, хлюпая слюнями, – резонно замечаю, дразняще поглаживая обнажённый участок кожи, неприкрытый у неё одеждой. Ага, чувствую как забегали мурашки. И она наверняка чувствует своей очаровательной попкой как у меня тоже кое-что "забегало".

– Отпусти.

– Не а. Считай, это моральная компенсация за нанесение телесных повреждений. Сто пятнадцатая статья, так на минуточку.

– Не понаслышке знаешь?

Кхм. Не понаслышке. Но ей об этом знать необязательно.

– Я много чего знаю. И много чего умею, – склоняюсь к её уху, едва уловимо касаясь мочки губами. – Если бы ты только позволила… – насмешливо подцепляю пальцами край джинс, будто собираюсь реально под них нырнуть, на что меня испуганно перехватывают за запястье, тормозя.

– Хватит! – а девочка начинает злиться. – Если неймется залезть к кому-то трусы, выбери того, кто не против. И отвали уже, наконец, от меня. Лучше с Элькой сходи на свидание, она так и рвётся.

Элька, Элька, Элька… Это она про кого? По именам я мало кого успел на потоке запомнить. Точнее, и не старался.

– Что за Элька? – не, сдаюсь. Такой не знаю.

– Та, что в открытую палит нас с другого конца зала. И, видимо, оставит мой холодный труп в лесу, вместо того чтобы отвезти домой.

Прослеживаю за взглядом помрачневшей Василисы.

– А, ты про эту жадную кобру с глазами гиены? – я не брезгливый, но здесь едва не передёргивает. – Благодарю, но нет. Потасканный товар меня не интересует. Больше чем уверен, там уже клейма ставить некуда, всё помечено.

– Ну так, а кем помечено? Такими же как ты, – моя егоза не прекращает попыток вырваться на свободу. Неугомонная. Не дожидаясь пока мне опять шарахнут фотоаппаратом по морде, перехватываю её покрепче под грудью и приструняю поцелуем в шею. Мигом присмиряется. Но дерзкий язычок упрямо продолжает колоть острыми иголочками. – спрос рождает предложение. Сами используете нас, пудря мозги, а потом мы для вас слишком "потасканными" становимся.

– Хочешь сказать, твоя подружка раздвигала ноги исключительно по большой любви? А вот у меня сложилось впечатление, что она обычная шлюха.

– Тебе бы хоть немного такта. Всё же говоришь о девушке.

– Если некоторые барышни не уважают себя, почему их должен уважать я? Нет, Пятнашка. Девушки делятся на два типа: те, кто позволяют использовать себя и те, которые… не позволяют. И первый тип я презираю. Ненавижу слабых и бесхребетных. Тех, что прогибаются перед другими, забывая о достоинстве и гордости.

– А кого не презираешь, позволь спросить? Тебе же плевать на всех и всё. На учёбу, на однокурсников, на преподавателей, на правила хорошего тона.