Anne Dar - Полтора года жизни

В Праге мы были в шесть часов вечера, но, из-за коротких дневных часов и моросящего дождя, казалось, будто уже все восемь. В полпятого утра мой вечно молчавший мобильный (мой новый номер телефона знали только родители) начал трезвонить и сорвался с антресоли вниз в гостиную. Быстро спускаясь вниз, я сорвалась вслед за ним и буквально бухнулась рядом с телефоном, после чего села на свою пятую точку.

– Алло, – непонимающе произнесла я, судорожно сжимая мобильный в руке.

– Сегодня, десятого декабря, в четыре часа ты в третий раз стала тётей, – радостно прокричал мне в ухо отец.

– Что случилось?! – очутились передо мной взъерошенные Дэвид с Самантой, проснувшиеся от моего гулкого падения.

– Эмилия родила?! – на всякий случай уточнила у отца я, после чего услышала утвердительное “да” и громко сообщила рядом стоящим. – Эми родила!

Пару месяцев назад Эмметт узнал, что у него будет не ПРОДОЛЖАТЕЛЬ РОДА БЛАНКАР, а ВСЕГО ЛИШЬ девочка. Со слов мамы, новоиспеченный родитель был не в восторге от столь НЕОЖИДАННОГО поворота, но всех подробностей семейного счастья четы Бланкар мне не рассказывали, да я и не спрашивала.

– Джессика Изабель Бланкар, ростом в сорок пять сантиметров, весом в три килограмма и сто грамм! – восторженно произнес папа. – Ты бы её видела – девочка точная копия меня! Голубоглазая красотка…

Тем утром мы так и не смогли больше уснуть. Позавтракав, уже в семь часов мы отправились гулять по просыпающейся Праге. River Camping Prague – кемпинг, в котором мы остановились, находился всего в четырех километрах от Старого города Праги. Он буквально расположился в центре, в зеленой зоне на реке Влтавы. Здесь была отличная связь с центром города, до которого можно было добраться на трамвае или метро. В общем – отличное место.

Рождение племянницы мы отметили глинтвейном и трдло*, после чего соревновались в быстром произношении слова “трдлошница” [10] Трдельник или трдло – традиционное лакомство, встречающееся в ряде стран центральной Европы. .

За последующие пару недель Прага невольно стала у меня ассоциироваться с уличными артистами. Разношерстные музыканты, мимы и фокусники буквально наводнили Рождественскую Прагу. Самым крутым впечатлением от этого города оставил день, когда мы случайно зашли в один из многочисленных соборов этого города и попали на репетицию церковного хора. Мои перепонки дрожали от наслаждения, а моя душа выворачивалась от мысли о том, что грядущее Рождество я проведу не в том составе, в котором проводила прошлое. Сразу после этих мыслей на меня нахлынули воспоминания об Адвенте, который в прошлом году я также провела с братьями Олдриджами и семьей, и я поспешила покинуть сказочный собор, который буквально штормил мою ноющую душу.

Еще Прага запомнилась мне как столица марионеток и не только потому, что в каждой третьей лавке можно было купить куклу на ниточках, но и из-за своих знаменитых Пражских курантов. Средневековые башенные часы, установленные на южной стене башни Староместской ратуши, являются третьими по возрасту астрономическими часами в мире и старейшими, которые всё еще работают. Каждый день напротив Орлоя собираются сотни туристов, жаждущих понаблюдать за знаменитым шоу фигурок. Зрелище весьма впечатляющее.

В Сочельник Рождества мы созвонились с Британией, поздравили всех с праздником и отправились в величественный собор Святого Вита. Устроив вечером настоящий Рождественский ужин в нашем домике на колесах, было очень весело дарить Дэвиду подарки, которые мы купили ему за его же деньги. В итоге от меня он получил перчатки (свои он умудрился потерять за неделю до праздника), а от Сэм огромное пряничное сердце, которое он, впоследствии, умял в пару укусов. Мне же досталась милейшая марионетка от Сэм и чешский фарфор в виде огромной пивной кружки: “Спасибо, Дэвид, теперь я точно чувствую себя пьянчужкой”.

На следующий день после Рождества, несмотря на мороз, мы прогуляли до поздней ночи, буквально зависнув на Староместской площади с глинтвейном в руках, наблюдая за потрясающим световым шоу, а когда вернулись – обнаружили пропажу. Наши карманы в буквальном смысле обчистили. В сумме у нас украли два мобильных телефона, пятьдесят евро и последнюю жвачку Сэм. Конечно, мы обратились в полицию и конечно понимали, что пропажу вряд ли удастся отыскать. Хорошо еще, что Дэвид забыл свой телефон в машине, однако его сим-карта была заблокирована. Так созвон с домом снова временно оборвался (Дэвид обещал в скором времени разблокировать свою сим-карту, если мы ему напомним, но мы всё время забывали). Однако это было не страшно, так как во время отдыха в Дании мы не общались с домом на протяжении полутора месяца и домашние уже были привыкшими к нашей “не зоне доступа”.

Этой ночью я спала беспокойно. Да, у меня украли не просто телефон с брелком от Swarovski, а целый кусок памяти. По сути, этот подарок я получила ровно год назад от… Важных мне людей. Вот только я не могла заснуть по другой, непонятной мне причине. Возможно, из-за потери телефона я вдруг остро почувствовала какую-то “оборванную связь”, вот только не могла уловить, что именно это была за связь.

И хотя Рождественская Прага была ожившей сказкой, мы всё равно не могли устоять на одном месте дольше одного месяца. Десятого января мы отправились в Польшу, решив разделить её на два города – Вроцлав и Варшаву. До Вроцлава через Либерец было всего пять часов езды, а так как нам было не привыкать к подобным переездам, дорога выдалась весьма спокойной.

Вроцлав – первый город, не являющийся столицей (если не учитывать того факта, что он является столицей Силезии, исторической области в Центральной Европе), который мне так сильно понравился. Мы задержались в нем на целых две недели, буквально утонув в его колорите: костёл святой Эльжбеты, дома Яси и Малгоси, Ратуша, дома Старого города и знаменитые Вроцлавские гномы – это не просто перечисление достопримечательностей – это настоящая, ожившая сказка. Тумский же остров – это отдельная серенада, под которую был выделен отдельный день моей жизни. Мы бродили по его мостам, ботаническому саду и прочим паркам изумительной, покрытой снегом красоты, побывали на ночной экскурсии в зоопарке, посетили национальный музей и рассмотрели в деталях Рацлавицкую панораму. Когда же на вечернюю улицу острова вышел настоящий фонарщик, чтобы зажечь газовые, а не электрические уличные фонари, я словно растворилась в сказке Андерсена.

Несколько ночей подряд мы посещали самый большой поющий фонтан в Европе, который в зимний период использовался в качестве катка. На морозе мне безумно хотелось горячего глинтвейна, но после Нового года Сэм наотрез отказалась от алкоголя из-за того, что в праздничную ночь перебрала и отключилась еще до полуночи. Дэвид поддерживал столь благородный порыв своей “рыженькой”, поэтому я тоже отказывалась от согревающего напитка, который в этот сезон продавался на каждом шагу.