Екатерина Жукова - Выбор перемен

Я не стремилась навстречу переменам – перемены сами нашли меня…

Как же все–таки обидно потерять перспективную работу из–за похотливого кобеля. Да пошло все к чертям собачьим! Я отдала обходной лист и направилась к лифту. Я впервые на этом этаже и, очевидно, что я здесь в последний раз. Не успела обжиться, как пришлось попрощаться. Ну и ладно, найду себе новую работу, еще лучше. Я нажала кнопку вызова лифта, и на мои глаза навернулись слезы. Сложно сдерживать эмоции – я все поставила на карту, но в результате проиграла. Господи, помоги мне скорее найти новую работу, какую угодно, лишь бы только хватило денег остаться в Москве, чтобы не возвращаться домой под присмотр к любимым родителям. Я услышала топот и машинально повернулась. По коридору бежала маленькая девочка в розовом летнем платье. На вид ей, наверное, года два. Мне сложно определить детский возраст. Она бежала ко мне. Девочка споткнулась и упала прямо в метре от меня.

– Малышка, больно?

Я присела на корточки, чтобы помочь девочке подняться, ожидала, что она заплачет. Но она не заплакала! Малышка буквально вцепилась в меня, обвила мою шею руками и прижалась ко мне всем телом. Она по–детски пробормотала:

– Мама, ты моя мама.

Я усмехнулась.

– Ну конечно же, нет. Ты ошиблась.

Я заметила, что в мою сторону направляется Борис Анатольевич. Я знала, кто он такой. Никогда лично не встречалась с директором, но на фотографиях его видела.

– Мира, иди ко мне, – его голос прозвучал как приказ. Так с маленькими девочками не разговаривают, да и с большими девочками не стоит так говорить.

Я попыталась отстранить девочку, но она вцепилась еще крепче и повысила голос:

– Не отдам маму, не отдам!

Детский голосок прозвучал очень мило. Несмотря на то, что слова были произнесены быстро, так как малышка явно заволновалась – мне было все понятно. А она неплохо говорит, может ей больше двух лет? Понятия не имею во сколько дети начинают нормально говорить. Я слишком далека от детской темы.

Я виновато ему улыбнулась. Что я могла сделать, ведь я действительно не могла оторвать от себя ребенка – не применять же силу?!

По коридору прошла сотрудница и, конечно, такая трогательная сцена привлекла ее внимание. Она улыбнулась и поспешила удалиться в длинном коридоре.

Тон мужчины смягчился:

– Извините, вас не затруднит отнести ее в мой кабинет?

– Конечно.

Я взяла девочку на руки и последовала за ним. Она, что его дочь? Но разве он женат? Насколько я в курсе, Борис Анатольевич не обременен брачными узами.

Секретарь поспешила открыть нам дверь в его кабинет, стала оправдываться:

– Борис Анатольевич, извините. Она пробежала так быстро, я не успела…,– женщина не договорила, он ее перебил:

– Все в порядке, – его тон был ледяной. С тем же успехом он мог бы послать ее на три буквы.

Женщина явно нервничала. Я наслышана о строгом и не всегда справедливом директоре, поэтому его резкость меня не удивила.

Ситуация крайне некомфортная – мне нетерпелось отлепить от себя малышку и скорее покинуть это здание. Ну и денек выдался!

Когда я вошла в его кабинет, дар речи просто пропал. Воздух в кабинете был пропитан ароматом дорогого парфюма своего хозяина, а интерьер действительно меня удивил. Панорамные окна во всю стену, дорогая изысканная мебель и холеный Борис Анатольевич, который поспешил занять свое место на троне – это как другой мир, в который я случайно шагнула. Но в тот момент я даже не задумывалась, что случайность способна настолько изменить ход событий и не знала, что выйти так же быстро из этого мира не получится. За дверью, которую он закрыл, навсегда осталась моя беззаботная, свободная и совершено другая жизнь. Та жизнь, когда мне не нужно было о ком–то заботиться и за кого–то отвечать, кроме как за саму себя.

– Присаживайтесь, – мужчина небрежно махнул на кресло для посетителей, стоявшее напротив его внушительного стола.

Я присела в кресло, и девочка немного расслабилась. Она глубоко вздохнула и положила свою головку мне на плечо. Я больше не пыталась ее отстранить. Мне кажется, я впервые держу ребенка на руках, не могу припомнить бывало ли такое раньше. Скорее всего, нет.

– Еще раз извините за доставленные неудобства.

Я слегка улыбнулась и тихо произнесла:

– Все в порядке.

– Мира, может ты все–таки отпустишь девушку?

Девочка не ответила, мгновенно прижалась ко мне сильнее. Что происходит? Почему она к нему не идет? Возможно, он наказал ее, и так она проявляет свой характер?

– Видимо, нет, – он откинулся на спинку кресла и оценивающе на меня посмотрел. Пауза в общении несколько затянулась. Нелепая ситуация – он ничего не говорил, только смотрел, да и мне собственно нечего было ему сказать. Ну если только пожаловаться на старого кобеля, который сидит этажом ниже, ведь еще несколько дней назад он активно пытался залезть ко мне под юбку. Думаю, сейчас жалобы неуместны, поздно – это ничего уже не изменит. Он заговорил так неожиданно, что я даже вздрогнула.

– Вы здесь работаете?

– Уже нет.

– Как я должен это понимать?

– Сегодня у меня был последний рабочий день.

– Что за должность у вас была?

И тут наш разговор превратился в допрос. За одним вопросом следовал другой, и уже через пару минут Борис Анатольевич знал обо мне: кем я работала, какой у меня был оклад, какое образование я получила, где живу?! Он даже не постеснялся спросить, кем работают мои родители?!

Ну, что за наглость, что за бесцеремонное поведение?! Хотелось бы знать с чем связано такое любопытство?

– Почему вы уволились?

Я не сдержалась, легкий смешок вырвался сам собой.

– С начальником не сошлись характером.

Он безразлично ответил:

– Бывает.

Лицо Бориса Анатольевича не выражало никаких эмоций.

Девочка расслабилась, и я заподозрила, что она засыпает. Я тихо произнесла:

– Она похоже скоро уснет.

– Дело в том, Вера, что даже если вы отдадите мне спящую Миру – это не решит мою проблему. Ей нужна няня.

Я не осмелилась спросить: интересно, а причем здесь я?

– Я хочу предложить вам стать няней для моей дочери.

Я искренне улыбнулась – моя улыбка показывала Борису Анатольевичу абсурдность его предложения. Он меня понял, сразу же предостерег:

– Не спешите отказываться, выслушайте меня. Еще месяц назад я и понятия не имел, что у меня есть дочь. Мать Миры умерла несколько дней назад.

По моей спине пробежал холодок. Стало жаль малышку. Неосознанно я погладила девочку по спинке. Она абсолютно точно заснула.

Борис Анатольевич вздохнул, поставил локти на стол и сложил руки в замок.