Валентина Седлова - Когда теща зажигает…

Очередная пара прошла в зал, и служащая загса дала нам с Лешкой знак приготовиться. Мы встали перед дверями и, конечно же, перепутали, кто из нас с какой стороны должен находиться. Потом я долго не могла пристроить букет. Возьмешь его в левую руку — неудобно, я ею за Лешку держусь. Возьмешь в правую — тоже как-то по-дурацки выглядит. Прямо хоть бери и за пояс его затыкай, чтоб не мешался!

— Ну как тебе последние холостяцкие минуты? — улучив момент, поинтересовалась Машка.

— Лучше и не спрашивай! Дрожу, как трансформатор под напряжением!

— Рекомендую расслабиться и получать удовольствие!

— Да какое тут удовольствие, когда у меня внутри все аж вибрирует! Машка, ты, наверное, будешь на меня сильно ругаться, только мне отчего-то плакать охота! Еле сдерживаюсь, чтобы слезу не пустить!

— Говорила тебе мама, что вчера надо было плакать, так ведь не слушала! И правильно делала, между прочим! А то я замучилась бы тебе отеки из-под глаз убирать! Так, а теперь соберись и представь, что тебе досталась главная роль в неком костюмированном фильме. И ты сейчас не брак заключаешь, а на бал к коронованной особе идешь или на супер-пупер светский прием. Ну как, представила?

— Э-э-э, ну, не совсем!

— У тебя еще пара минут в запасе, тренируйся! Так вот, как только войдешь в зал, мигом улыбку на лицо, а про себя повторяй: «Я самая обаятельная и привлекательная!»

— Машка, это уже из другого фильма!

— Не важно! Главное, что работает!..

Тут перед нами распахнулись двери, раздались первые аккорды марша Мендельсона, и служащая активно принялась выгонять нас из фойе в зал. Первыми, слегка подвинув нас в сторону, туда ломанулись наши папарацци. Еще бы, чтоб киношники женились да парочку знакомых операторов и фотографов на церемонию не пригласили — быть того не может! В итоге наша снимающая братия самым наглым образом загнала штатного оператора из загса в дальний угол и, заняв самые выгодные позиции, нацелила на нас с Лешкой свои объективы. В глазах тут же запрыгали зайчики от фотовспышек, так что на какое-то мгновение я была совершенно дезориентирована.

Вот тут-то меня и переклинило, только не на слезы, а на хохот! Тоже своего рода истерика, хорошо, хоть не в самом худшем варианте. Тут же нашлось применение букету: с его помощью я, как могла, пряталась от фотографов и операторов, чтобы моя кривая ухмылка случайно не вошла в историю.

Зато кстати оказался совет Машки насчет костюмированного приема. Правда, мне почему вдруг показалось, что я не на каком-то там неопределенном балу, а на торжественной церемонии вручения премии «Оскар». Особенно способствовало этой иллюзии безумное количество снимающего нас народа. Поневоле чувствуешь себя кинозвездой, когда каждый твой шаг и жест тут же запечатлевается на пленку.

Вальяжно прошествовав с Лешкой по залу, мы остановились метрах в двух от стола. Впрочем, мы могли бы остановиться, скажем, в трех метрах от стола или вовсе подойти к нему вплотную, но неутомимая служащая загса так замахала нам руками, что поневоле пришлось встать там, где она указала, не вынуждая бедную женщину взлетать. Чем не съемочная площадка? Режиссер суетится, бегает, массовка на пятки наступает…

— Уважаемые Алексей Александрович и Елизавета Максимовна! В этот радостный день… Ну вот, понеслось! Честно сказать, я не особо прислушивалась к тому, что именно пыталась донести до нас регистраторша. Даже если бы она вдруг перешла на французский язык или вовсе изъяснялась с нами с помощью азбуки глухонемых, мне было бы все равно. Лизка, еще чуть-чуть — и ты станешь женой! И как здорово, что у нас не принята распространенная западная традиция спрашивать собравшихся, есть ли у кого причины, чтобы препятствовать нашему браку. Иначе маменька точно не упустила бы такой возможности и приперлась в загс…

Что?! Музыка веселенькая заиграла, это что-то значит? А-а, просят пройти и расписаться? Ну, это мы запросто. Кого первого допускают до ручки и бумаг? О, обоих сразу! Прогресс! Только вот зачем флажки посреди стола влепили, один Российской Федерации и один с гербом города Москвы? Поневоле кажется, словно мы с Лешкой не жених и невеста, а послы суверенных государств, подписывающие сверхважное соглашение между нашими странами. Например, о торговых бартерных поставках бананов взамен картошки, или веников взамен швабр, или…

Тьфу, черт, какая ерунда в голову лезет! Бананы какие-то, швабры! Лизка, соберись немедленно, на тебя люди смотрят! И сделай умное лицо. Или хотя бы притворись, что умеешь его делать!

Уф, целых четыре подписи! Аж рука заболела от такой непосильной работы. Что дальше? Ага, опять беремся под локоток и чинно-благородно возвращаемся на место… нет, переходим к стойке у стены, где в хрустальной плошке лежат наши кольца. Теперь главное — ничего не перепугать. Ой, кажется, я забыла, на каком пальце это носится! Так, не на мизинце, это само собой, и не на указательном. Остаются безымянный и отказательный, сиречь средний пальцы. Уф, ну да, точно: безымянный! Иначе популярный матерный жест с оттопыренным в сторону средним пальцем толковался бы несколько иначе и вместо «пошел ты на…» означал «я женат. А ты?».

Ну вот, кольцами обменялись, что теперь?

— …объявляю вас мужем и женой! Поцелуйте супругу!

Ну, это мы запросто! Целоваться мы с Лешкой любим и умеем, это факт!..

Ой, я что-то не расслышала?! Супругу?! Так мы уже женаты?! Ой, что-то у меня голова закружилась. Неужели все?

Меж тем к нам подоспела толпа гостей, каждый из которых считал своим долгом загрузить меня неподъемным букетом (будто мне своего мало) и облобызать нас со свежеиспеченным мужем. Эй, граждане! Команда целоваться относилась только к нам с Лешкой, нечего подпрыгивать и на нас свою помаду намазывать, словно масло на бутерброды! Хотя фиг с вами. Все равно гримеры где-то поблизости бродят. Если мой макияж или Лешкин грим смажется, всегда успеют нас заново подрисовать, по крайней мере я на это надеюсь.

Уф, вот и наши паспорта! Что, можно выметаться? О, не просто можно, а нужно? Уже уходим, не надо так волноваться! Что на этот раз? Не туда идем, нам теперь в другую дверь топать? Ну извините, мы тут в первый раз, это вы здесь все ходы-выходы знаете, а мы люди темные. Из-за спины послышался развеселый голос одного из наших коллег:

— Ну вот, а реквизит оставили! Разве пепельница, в которой кольца лежали, с собой не забирается?

Я не стала дожидаться, что скажет весельчаку служащая загса, которую наша шумная компания и так довела практически до нервного тика, и мы с Лешкой в темпе вальса покинули парадный зал и вышли на улицу.

— Ну а теперь шампанское на счастье! — сообщила мне Машка, доставая из багажника нашего лимузина сразу две бутылки «Советского полусладкого».