Юлия Гетта - Не его невеста

– Нет, Егор, это вполне нормальный совет при моем диагнозе. Я гуглила. Всё из-за нестабильного гормонального фона. Беременность действительно может решить эту проблему лучше любых лекарств.

– Уверена?

– Да.

– Что ж… Понятно. Это, конечно, неожиданно.

– Да, я тоже так же сказала врачу, – сухо отвечаю я.

– Значит, надо рожать, – подытоживает он ровным голосом, в котором я не слышу ни капли энтузиазма.

– Ты, по-моему, не очень рад такой перспективе? – невесело усмехаюсь.

– Ну ты что, с чего ты взяла? Просто неожиданно все так.

– Да уж…

– Малыш, давай, не грузись там. Все будет хорошо. Завтра мы обо всем поговорим. Ладно?

– Угу.

– Мы с Глебом, скорее всего, поздно будем, не жди нас. Ложись спать.

– Угу.

– А ну-ка улыбнись?

Эта его фраза всегда действует на меня безотказно. Как бы тоскливо ни было на душе, стоит ему сказать «улыбнись», и я начинаю улыбаться. Даже сквозь слезы.

Вот и сейчас мои губы против воли растягиваются в разные стороны, и свинцовая тяжесть в груди отступает.

– Хорошего вам с Глебом вечера, – искренне желаю ему. – Целую тебя.

– И я тебя целую.

Сбрасываю звонок и снова кручу руль вправо, преодолевая последний поворот перед въездом на территорию поселка. Подъезжаю к уже ставшему родным коттеджу. Когда его автоматические ворота услужливо отползают в сторону, пропуская меня, сердце в груди предательски ёкает. У двери в гараж припаркован тот самый внедорожник, на котором утром уезжал Глеб.

Он, выходит, дома?

Паркую «Камаро» возле джипа, забираю пакеты с покупками из багажника и на негнущихся ногах шагаю к дому. Пытаюсь унять неуместное волнение по поводу возможного присутствия там Глеба, но ничего не выходит. Мысль о том, что мы с ним снова останемся наедине, доставляет дискомфорт.

Храбрюсь, толкаю входную дверь и едва не сталкиваюсь с ним на пороге. Неловко ойкаю, отступаю назад. Моё волнение многократно усиливается, щеки начинают полыхать.

На нем уже другая рубашка, в руке – ключи от машины.

– Глеб, привет! – натянуто улыбаюсь ему. – Уже уезжаешь?

– Да, собирался ехать. Давай помогу. – Он забирает пакеты у меня из рук. – Куда отнести?

– На кухню.

Мы перемещаемся на кухню, Глеб ставит пакеты на стол и разворачивается ко мне.

– Ты зачем такие тяжелые сумки носишь? Есть же доставка из магазинов.

– Да, есть. Но мне больше нравится самой бродить между прилавками, всё разглядывать перед покупкой, – скромно улыбаюсь я. – Наверное, я немного шопоголик.

– Тогда бери с собой Егора. Тяжести не надо таскать.

Мне хочется сказать ему, что не такие уж они и тяжелые, и потом, я ведь спортсменка, не сломаюсь от двух пакетов с продуктами. Но под его строгим взглядом язык будто к нёбу прилипает, и вместо всех этих слов я произношу короткое:

– Хорошо.

Он ничего не отвечает. Продолжает стоять напротив и смотреть на меня, пауза начинает затягиваться.

– Ты голодный? Есть будешь? – Я подхожу к столу и принимаюсь суетливо доставать покупки из пакетов, только чтобы нарушить эту тишину. – Егор сказал, вы сегодня поужинаете в «Гоголе», поэтому я не планировала готовить ничего существенного. Но могу по-быстренькому что-нибудь сделать для тебя.

– Спасибо, Настя. Я тороплюсь.

– Егор говорил, вы в восемь встречаетесь? Ты успеешь съесть салат.

Не знаю, зачем говорю ему это. Откуда во мне взялось такое навязчивое гостеприимство? Ведь на самом деле очень хочу, чтобы он быстрее уехал. И вздохнуть уже спокойно.

К великому облегчению, Глеб все же не поддается на уговоры.

– Мне до восьми еще нужно успеть заехать посмотреть квартиру. Не хочу заставлять Егора ждать.

– Какую квартиру?

– В аренду, – поясняет он. – Вообще планирую купить себе жилье в скором времени, но поиски могут затянуться. Поэтому пока поживу на съемной, чтобы вас с Егором не стеснять.

– Ты нас вовсе не стесняешь, в доме полно места! – И снова я делаю это. Говорю то, что не хочу говорить.

Мне будет значительно спокойнее, если Глеб съедет на съемную квартиру. Но совесть не позволяет промолчать. Это ведь и его дом тоже. Если так разобраться – это я здесь гость, а не он.

– Мне привычнее одному, – негромко произносит Глеб.

– Ты… У тебя никого нет? – зачем-то задаю я совершенно бестактный вопрос. Из-за этого дурацкого мандража рядом с Глебом, голова категорически отказывается соображать быстро. – Не нашел себе девушку?

– Нет. Не нашел.

Я понятия не имею, что на это сказать. Но и молчать как-то совсем глупо. Зачем я спросила его о таком? Что он теперь подумает? Судорожно придумываю, как выкрутиться из неловкой ситуации. Хочу как-то оправдать своё неуместное любопытство, но вместо этого только усугубляю положение:

– Хочешь, познакомлю тебя со своей коллегой из тренажерного зала? Она очень хорошая девушка и красавица…

Брови Глеба удивленно ползут вверх, заставляя меня замолчать.

– Это лишнее, Настя, – усмехается он.

– Извини… – сконфуженно произношу я.

– Ладно, я поеду. Время не ждет.

Старший Орлов разворачивается и идет к выходу из кухни.

– Хорошо вам с Егором… отдохнуть, – смущенно произношу ему в спину.

– Спасибо, – бросает он мне.

Уходит. И вскоре я слышу, как хлопает входная дверь.

Выдыхаю и прикладываю прохладные ладони к пылающим щекам.

Господи, какая я дура. Какой дьявол в меня вселился? Зачем я несла эту околесицу? И почему меня каждый раз так колбасит после разговора с ним?

Чтобы успокоиться, начинаю торопливо хватать со стола продукты и раскладывать их по полкам холодильника. Мою овощи, режу салат.

Так стыдно за себя мне давно уже не было.

Ссыпаю нарезанные овощи с разделочной доски в глубокую стеклянную чашку, сбрызгиваю бальзамическим уксусом. Этот бальзамический уксус – просто волшебная штука, с ним любое блюдо как по взмаху волшебной палочки превращается в гастрономическое произведение искусства. Поливаю оливковым маслом, перемешиваю, посыпаю сверху тертым пармезаном.

Беру всю эту красоту и несу на второй этаж, в комнату с домашним кинотеатром. Ненавижу есть в одиночестве. Поэтому какой-нибудь интересный фильм станет моей компанией на сегодняшний ужин.

С аппетитом поглощаю свой роскошный салат, смотрю обалденную французскую комедию и постоянно ловлю себя на том, что все еще испытываю неловкость из-за того, что ляпнула Глебу на кухне.

Это уже начинает раздражать. В конце концов, ничего такого страшного я ему не сказала. Выдай я что-то подобное кому угодно другому, уже бы думать давно забыла. Какая мне разница, как я теперь выгляжу в его глазах?

Однако никакие доводы не помогают. Я досматриваю фильм, принимаю душ, ложусь в постель и все еще корю себя за длинный язык.