Адалин Амберг - Однажды в Выборге

– Неужели? А может, ей просто окончательно на меня плевать, раз она не объявилась сказать мне об этом лично!

Да что у них произошло?! Анита пожалела, что не подняла эту тему раньше, перед Выборгом, дабы не твердить сейчас «ей было плохо» как попугай. Может, Карина и вправду серьезно обозлилась на бывшего жениха…

– Олег, я не знаю…

– Я так хотел с ней поговорить… Еле выпросил это чертово увольнение! Как идиот ходил за командиром, бегал добавочных пять километров на морозе несколько дней. И все ради того, чтобы…

Фразу он не закончил, но Анита невесело, с нотками обиды предположила ее конец – «чтобы встретить здесь тебя вместо Карины».

Размашистым рывком солдат схватил свой рюкзак и разъяренно зашагал по тротуару, уже издалека крикнув:

– Пойдем пройдемся!

Несколько секунд девушка оторопело глазела на его стремительно удаляющуюся спину, а затем торопливо надела рюкзак и бросилась вдогонку.

Шли они довольно долго. Морской порт закончился, и начались крошечные городские скверы и низкая постройка, где-то историческая и приятная глазу, а где-то жилая, обшарпанная и унылая. Вне Старого центра Выборг чем-то напоминал Ишим, и Аниту внезапно накрыло острое чувство ностальгии. Они с Олегом будто снова очутились в городе, где началась их общая история.

То и дело девушка переходила на рысцу, чтобы догнать друга. Она следила за ним лишь краем глаза, потому что все внимание сосредоточила на потенциальной луже под ногами. Ушибленные ягодицы до сих пор «жалобно скулили» при ходьбе.

Наконец, Олег остановился посреди большого заснеженного парка, уходящего куда-то вверх. Анита, едва приблизившись, устало выдохнула:

– Так и есть.

– Что?

Лицо парня покраснело от быстрой ходьбы и недавней гневной вспышки. Он уставился на ближайшую к нему елку, доверху украшенную островками снега, но вряд ли видел хоть одну ветку или иголку. Его затуманенные синие глаза казались такими же холодными, как зимний пейзаж вокруг.

– Я хотела тебя увидеть.

Ну вот, она сделала это – вторая важная фраза повисла в воздухе. У Аниты колотилось сердце, не то от быстрой ходьбы, не то от волнения. Не просчиталась ли она? Может, момент передачи кольца от одной девушки и задушевный разговор с другой не так уж и сочетаются?

Олег резко развернулся к ней. У Аниты мелькнула мысль, что сейчас он пошлет ее куда подальше, но солдат вдруг слабо улыбнулся:

– Я думал, что мы встретимся с тобой в другом месте.

– Где? – она подняла одну бровь и зачем-то осмотрела парк. Ей вдруг вспомнился центральный парк Кайвопуйсто в Хельсинки, где они с Патриком, ее однокурсником, накачались двумя термосами глинтвейна перед Рождеством.

– В Финляндии.

Снег засыпал им плечи и верхушки шапок. Несколько наглых снежинок попало девушке в глаза, и она энергично растерла их, снова забыв про тушь, которая теперь украшала пальцы черными пятнами.

– Пойдем прогуляемся. И поговорим.

Олег кивнул в обратном направлении, в сторону Старого Выборга. Наскоро вытерев перепачканные пальцы, Анита быстро достала из кармана золотое кольцо и протянула ему. На ее светлой ладони оно выглядело расплавленным огненным обручем, готовым вот-вот поглотить маленький блестящий камушек.

Девушка хотела быстрее избавиться от него. Оно жгло руку, напоминая о самом дурацком поводе для встречи.

– Чтобы не забыть.

Солдат покрутил его, провел подушечкой большого пальца по камню, будто погладил. Неожиданно он размахнулся и с силой бросил кольцо далеко в снег.

– Что ты… – Анита оцепенело проводила взглядом кольцо в последний путь. Она ожидала более деликатной реакции на символ несостоявшейся свадьбы.

– В нем больше нет необходимости, – резко бросил Олег и потянул подругу за руку, отрывая от ошеломленного созерцания безмолвного парка.

Когда они вышли на оживленный тротуар, в самую гущу жизни города, он негромко добавил:

– Расскажи мне о себе, о своей жизни в Финляндии. А я расскажу, что произошло между мной и Кариной.

Они впервые поцеловались, когда им было по четырнадцать лет.

Двадцать подростков столпились в длинной полутемной комнате, пристально следя за крутящейся пустой бутылкой от газировки «Крем-сода». Они играли в «бутылочку». В лагере уже давно объявили отбой, и ребята подскакивали от малейшего звука в коридоре, боясь нарваться на визит вожатого. Он пригрозил любому, кого застанет за «неподобающей игрой», облить прокисшим кефиром на вечерней дискотеке.

Анита нервничала, обливалась потом и жутко сердилась на соседку, которая решила организовать «бутылочку» у них в комнате посреди ночи. Еще бы! Среди присутствующих был красавчик Кирилл, объект ее длительных воздыханий. Похоже, Кристи настолько отчаялась привлечь его внимание традиционным способом, что решилась на самые крайние действия и доверила судьбу пластиковой бутылке.

Олег тоже пришел играть. Он стоял у стены позади всей группы, как будто скрываясь – насколько это позволял его высокий рост. Уже к четырнадцати годам он был наравне с шестнадцатилетними парнями, а когда надевал свою плотную толстовку, то его можно было спутать с вожатым. Угревая сыпь все еще украшала бледное лицо, и Аниту мутило при мысли, что с Олегом можно взять и поцеловаться – а вдруг в этот момент вскроется один из его угрей? Ее же стошнит на месте!

Но девчонок из лагеря это не смущало, ведь в целом «он такой высокий и симпатичный». Бутылочка уже дважды указывала на Олега, и дважды он выходил в круг с новой трепещущей пассией под приглушенное улюлюканье толпы.

Анита в игре не участвовала, она лежала на спине и пыталась уснуть, как кто-то вдруг потряс ее за руку:

– Эй, ты что, спишь? Тебя выбрали.

Девушка сильно зажмурила глаза и притворилась, что крепко спит, но руку затрясли еще активнее.

– Белоснежка, тебя сейчас поцелуют!

«Черт… Покориться своей участи или бороться?» – Анита открыла глаза, потерла их, будто едва проснулась, и демонстративно зевнула:

– Я не играю и хочу спать. Крутите бутылку еще раз.

– Да ладно тебе, давай разок, а?

Это произнес Кирилл, по которому сохла Кристи. Не дожидаясь ответа, он с нахальной улыбкой двинулся к кровати Аниты, бесцеремонно расталкивая окружающих. Ему было пятнадцать лет, он был очень худым, почти костлявым, но компенсировал это смазливо-красивым лицом в духе Ди Каприо и длинными волосами в хвостике. В более романтичной обстановке Анита, возможно, и согласилась бы его поцеловать, но только не здесь – в маленькой комнате под прицелом двадцати пар глаз.

Она резко отпрянула назад, ударившись о прикроватную спинку. Ее правая рука взмыла вверх, настойчиво указывая в сторону: