София Устинова - Любить как своего

– Сама понимаешь, от качества, срока выполнения и удовлетворения заказчика зависит твоя дальнейшая карьера, – сев на своё место, глядел на меня в упор Дмитрий Сергеевич.

Моё сердечко лихорадочно отстучало счастливый ритм.

– Всё, как всегда, будет на высшем уровне, – ни на миг не усомнилась в своей работе.

– Посмотрим, – брякнул шеф и ещё минут тридцать расписывал суть дела и объяснял основные позиции, заверив, что с заказчиком вскоре будет встреча, но для начала, они, – как я поняла, их несколько человек, – хотели бы увидеть и услышать наши предложения.

Что ж, это действительно был огромный проект. Правда не в черте городе, а за…

Полноценный посёлок с продуманной инфраструктурой: сады, школы, детские площадки, несколько торговых центров и даже небольшой спорткомплекс.

На всё про всё – сроки сжатые, но я уже прикидывала, что ориентировочно на работу уйдёт полгода точно. Но не только проект, макет, но детальные чертежи с всеми договорённостями администрации и остальными инстанциями.

И я с наслаждением закопались на несколько месяцев в работу.

– Агафонова Виктория Романова? – выдернул меня из сна ранний звонок, хотя я легла только несколько часов назад, вернувшись из затяжной командировки.

– Да это я, – автоматом выдала, не в силах продрать глаза.

– Вас беспокоит с городской больницы. Скажите, пожалуйста, Власенко Алина Романовна ваша сестра?

– Нет, – отрезала сурово и чуть было не скинула звонок, но почему-то рука дрогнула: – Простите, да. Она недавно вышла замуж и я не привыкла к новой фамилии, – солгала, чтобы хоть как-то оправдать свой резкий ответ.

– Власенко Алина, – повторила женщина, – так она ваша сестра или нет?

– Я же говорю, сестра, а что случилось? – несмотря на терпение звонившей, у меня начинала подкатывать злость.

– Тогда, вам нужно заехать и забрать её вещи…

– Зачем? – праведно озадачилась я, распахнув глаза. – Пусть муж забирает!

На другом конце повисла жуткая тишина.

– Мне прискорбно вам это сообщать, – вновь раздался голос звонившей, – но Власенко Денис Юрьевич и его жена Власенко Алина Романовна скончались, так и не приходя в себя.

Я, словно током шибанутая, села на постели – сна как не бывало:

– Что значит скончались?

– Мы пытались вам дозвониться несколько раз, но телефон не отвечал…

– Д-да, я была в командировке, мобильный разрядился… – невнятно бурчала я, оглашённая диким боем сердца.

– Сожалею, но ваши родственники несколько дней назад попали в больницу после страшной аварии за городом. Денис Юрьевич умер при поступлении, а Алина Романовна провела в реанимации два дня, но, к сожалению, мы не смогли её спасти.

Мысли стали хаотично носиться в голове. Я не знала, что сказать, не соображала, что делать, и если бы не здравомыслие звонившей, не уверена, что вообще среагировала, как нужно.

– Вам нужно приехать сюда. Забрать вещи, в морге получить… – она очень чётко говорила, что мне делать.

– Да, конечно… – напоследок буркнула я. – Я спасибо, скоро приеду.

Вот так меня оглушила очередная новость.

Не знаю, что я в этот момент больше испытала: ужас, боль или отчаяние, что сложилось всё не так, как думала, но так, как пожелала в гневе.

Нет, я не из тех, кто занимается самобичеванием и самокопанием. Быстро отмела мысль, что я в чём-то виновата, быстро умылась, оделась и погнала в больницу.

Виктория

Процедура длилась недолго и показалась бездушной и шаблонной, словно не живого человека вещи отдали, а просто ненужный хлам. Хотя, наверное, так и было – сестры же больше нет.

Мне передали пакет с вещами, которые были на Алине и Денисе в тот злополучный день аварии, вернее то, что можно было вернуть, и драгоценности, в том числе обручальные кольца обоих. Так как у Власенко тоже никого не было, и он считался моим родственникам, его телом и вещами тоже пришлось заниматься мне.

Пока оформляла бумаги, мне в двух словах рассказали, что случилось. Медсестра в свою очередь посочувствовала моей утрате, как-никак больше родственников у меня не осталось, и перед уходом я ещё раз уточнила последовательность моих дальнейших действий. Морг, справка, свидетельство о смерти, ритуальное агентство…

– Спасибо, – брякнула я напоследок, толком не прощаясь, потому что встречаться не хотела ни при каких обстоятельствах.

– Всего хорошего, – женщина была более сообразительной и знала верные слова.

– И вам, – кивнула я, отворачиваясь.

– Кстати, Виктория Романовна, вам ещё что-то надо решать с малышом.

– К-каким малышом? – опешила, но чтобы задать этот вопрос, даже пришлось вернуться, хотя я, на автомате кивнув, вышла в коридор.

– Как? – женщина озадачилась не меньше моего. – Вам разве не сообщили? – сморгнула недоумённо.

– Кто сообщил и что сообщил? – в очередной раз тупила, и как никогда остро это понимала.

– Ваша сестра… – замялась женщина, заметно побледнев. – Она была на седьмом месяце беременности. Врачи, как могли, поддерживали в ней жизнь, но когда поняли, что малышу грозит смерть, приняли решение и сделали экстренное кесарево.

Повисло молчание.

У меня в голове случился коллапс.

– Он… жив? – ухнуло сердечко куда-то в пустоту. – Пострадал? – добавила упавшим голосом, толком не зная, какого именно ответа ждала, и чего опасалась больше всего.

– Жив, – мило улыбнулась медсестра. – Мальчик, – кивнула в тон. – Почти не пострадал, но всё-таки вам подробности лучше уточнить в больнице, куда его перевели сразу же после операции.

– Д-да, хорошо, – не то качнула головой, не то кивнула, спеша прочь.

Это стало новым оглушающим ударом.

Я машинально шагала по улице в сторону парковки, где оставила машину, а в голове было столько мыслей, что ничего внятного не рождалось.

Пока крутилась с оформлением документов, получала свидетельства о смерти и договаривалась о похоронах, всё время была в коматозе.

Даже работой некогда было заниматься, хотя о трагедии в семье начальнику сообщила, не забыв подтвердить, что от своих обязательствах не отказываюсь, и только разрешу вопросы с похоронами, сразу же вернусь в строй.

Меня не волновали знакомые Дениса и Алины, такими мелочами не занималась, поэтому похороны прошли тихо и в одиночестве.

Не было ни слёз, ни причитаний, хотя в душе я осознала страшную вещь: отвернуться и вычеркнуть из своей жизни человека, не то же самое, что потерять его навсегда.

Смерть – значит больше никогда его не увидеть!

Больше не поругаться, не помириться.

Больше на него не обидеться, за него не порадоваться.

Шанса вернуть больше не будет!

Это конец!

Это точка!

И теперь я реально осталась одна!