Анна Яфор - Выбор

– Елизавета Андреевна? – доктор, представившаяся как Татьяна Сергеевна Олдина, отложила свои бумаги. – С вами все в порядке?

Ильина на мгновенье прикрыла глаза, делая глубокий вдох и приказывая себе успокоиться. Не хватало еще с первого дня прослыть перед коллегами неуравновешенной особой. Такого нельзя допустить ни за что на свете, иначе не видать ей этой должности.

– Все хорошо, – она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно более естественной. – Делала расслабляющую гимнастику для рук и немного перестаралась.

– Оо… – Татьяна машинально взглянула на ее руки. Такого ответа она явно не ожидала. Но и не верить новой сотруднице повода не было. – Гимнастика – это хорошо. Я вот тоже говорю себе, что надо обязательно делать хоть какую-нибудь разминку, иначе к концу дня сил совсем не остается.

– Понимаю, – Лиза кивнула. – Я давно взяла за правило при любой свободной минутке делать какие-то упражнения. Очень помогает.

– Какая вы молодец, – кажется, коллегу все же удовлетворило данное объяснение. Она снова уткнулась в свои бумаги.

Лиза тоже раскрыла очередную историю болезни. Нахмурилась. 35 лет, третий выкидыш подряд. Можно себе представить, что чувствует сейчас эта женщина, когда очередная попытка стать счастливой матерью ни к чему не привела. Надо бы поговорить с дежурным врачом, принимавшим ее, прежде чем встречаться с самой пациенткой.

– Кто сегодня дежурил?

– Павел Владимирович, – отозвалась Олдина, не поднимая глаз от бумаг. – А что?

Лиза вздохнула: что же, избежать встреч на работе им все равно не удастся. И чем раньше она научится спокойно на него реагировать, тем лучше.

– Хочет поговорить с ним о поступившей ночью пациентке. Не подскажете, где я сейчас могу его найти?

Тело и белье Павла были мокрыми от пота, казалось, промок даже медицинский костюм. Медсестра вытерла мужчине бровь над маской. Освободив, наконец, лицо, Соболев взглянул на коллег, стоявших с другой стороны от пациентки, которые уставились на него так, словно видели перед собой чудовище.

– Прекратите стоять, как истуканы! – почти рявкнул Павел. – Укрывайте ее, – и, больше не взглянув на них, покинул операционную.

Пройдя несколько шагов, он прислонился к стене и опустил голову, тяжело дыша. Пот продолжал литься. «Этим вечером можно будет обойтись без пробежки», – неожиданно подумал мужчина.

– Мы едва не потеряли ее, – следом вышел хирург, работавший в паре с Соболевым.

– Мы?! Ты ничего не перепутал, черт тебя подери?! – сейчас его мало заботило, что кто-то мог их услышать. – Ты был первым, Антон! Ты можешь объяснить мне, что случилось? Если бы не я, эта женщина умерла бы от кровотечения прямо на столе!

– Ну… – Кузьменко дернулся, отводя глаза, и его лицо потемнело.

– Если когда-нибудь повторится что-то подобное, я все расскажу. Тебе ясно?

– Послушай, Паш, – пробубнил хирург. – Каждый из нас может допустить ошибку…

– Ошибку?! – он ринулся к Антону, сминая тоже влажный от пота хирургический костюм на его груди. Мужчину тряхнуло от такой хватки, а в расширенных глазах отразился откровенный страх. – Ты это ошибкой называешь?! Ты человека чуть было не угробил! Я не говорю уже о том, что она может больше никогда не забеременеть по твоей милости!

– Но ведь все обошлось…

Ему на самом деле захотелось прибить этого идиота.

– Только потому, что я там оказался! Только поэтому, понятно?! Но если ты не сделаешь нужные выводы… – он приказал себе выдохнуть. Разжал руки, медленно отступая от Кузьменко. – Это последнее предупреждение, Антон. Если что, пеняй на себя. Ты мой друг, но я не позволю тебе калечить пациентов. Оставляй все свои проблемы за стенами больницы. Или ищи себе другое место работы!

Хирург повел плечами, словно сбрасывая напряжение, процедил в сторону сквозь зубы:

– Ты пока еще не заведующий, чтобы уволить меня.

– Вот именно: пока. Можешь не сомневаться, за этим дело не станет. А в своем отделении я не позволю ничего подобного!

– Мне показалось, что Ильина настроена весьма решительно.

– Тебе показалось. А если и нет, я с этим разберусь.

Антон хмыкнул в ответ, пристально рассматривая друга и явно довольный возможностью сменить тему.

– Собираешься пустить в ход собственное обаяние? Очаровать новую докторшу и таким образом устранить соперницу?

Павел бросил на него хмурый взгляд.

– Мы вообще-то о работе говорим. И о судьбе нашего отделения. А я – лучший специалист и самый подходящий претендент на эту должность. Тебе не хуже меня об этом известно.

– Но Ильина – красотка, – ухмыльнулся Кузьменко. – Почему бы не совместить приятное с полезным?

Соболев все еще злился на него из-за случившегося в операционной, да и обсуждать прелести новой коллеги был не готов. Он развернулся, направляясь в сторону ординаторской, и бросил на ходу:

– Оставь свои шуточки при себе. Подумай лучше, что ты скажешь родственникам Валуевой.

В кабинете никого не оказалось – на его счастье. Павел знал, что тишина продлится недолго, да и ему самому пора было на обход. Но мужчину по-прежнему трясло и градом лился пот. Почти рухнув на кушетку, Соболев опустил голову на руки.

Он понимал, что вел себя с Кузьменко слишком резко, но не ощущал раскаянья. Вряд ли оно было уместно сейчас, хоть дело и касалось лучшего друга. В подобных ситуациях для чувств места нет. Когда имеешь дело с человеческой жизнью, такая роскошь, как возможность ошибиться, недопустима. Чаще всего и вторых шансов не бывает.

Иногда нужно проявить непреклонность, чтобы добиться результата. Так учили когда-то Павла, и это же он требовал от тех, с кем работал. Пройдет время, он займет должность заведующего, и находящиеся под его руководством люди будут ему благодарны. А Антон все поймет. Должен понять.

Соболев выругался сквозь зубы, снова вспоминая, как испугался там, в операционной, когда понял, что жизнь пациентки висит на волоске. Несложная в общем-то хирургическая манипуляция едва не обернулась катастрофой. И все из-за того, что Кузьменко снова наплевал на работу и поддался слабости.

Наконец, удалось немного успокоиться, и Павел поднялся, направляясь к шкафу в углу кабинета. Надо переодеться и немного привести себя в порядок, прежде чем отправляться к другим пациентам. Стянув халат и насквозь вымокшую футболку, достал чистые вещи. Снова глубокий вдох, один, второй, третий, чтобы окончательно прийти в себя. Он лишь в одном готов был согласиться с Антоном: хорошо, что все обошлось. Иначе… Но об этом лучше не думать.

Павел любил свою работу. Любил помогать пациенткам, видеть в их глазах слезы радости, когда женщины узнавали, что их мечта забеременеть наконец-то превратилась в действительность.