Элла Савицкая - Несносный Шварцвальд

Трек: TNK Project – I wanna fuck you now

Аля

«I wanna fuck you now» орет из динамиков колонок. Мой мозг уже чем-то смахивает на растаявшую шоколадную конфету от количества «Кровавой Мэри» в крови. Или была не только Мэри? Ребята заказывали десяток коктейлей и, если не ошибаюсь, виски. Или ошибаюсь? Ничего не соображаю. В ушах бомбят ритмы старенького, но крутого трека, в руке очередной коктейль. Девчонки рядом горланят припев, я же просто танцую, стараясь алкоголем вытеснить из памяти моего бывшего козла Никиту. Собственно, именно он и стал причиной того, что я сейчас, как последняя алкоголичка, напиваюсь в хлам и корчу из себя самую беззаботную на всей планете. Маринка, моя подружка, оставшаяся в столице, подкинула мне ссылку на его фотку в инстаграме. Этот подонок обнимал смазливую улыбающуюся во все тридцать два белоснежных зуба брюнетку, демонстрирующую на безымянном пальце кольцо с бриллиантом размером с авокадо. Кстати, это авокадо еще два месяца назад принадлежало мне, пока я не узнала, что оказалась жертвой жесткого пикапа. Да, вот так легко и просто козлина разводит жаждущих любви девушек на секс, втемяшивая в наши головы громкие слова о любви до гроба. «Люблю, сандалии куплю», сволочь. А я ведь и правда поверила. Актеришка чертов, чтоб у тебя член отвалился. Написать что ли ей? Брюнетке этой. И я написала. Даже фотку свою скинула, на которой, сложив кулак, демонстрирую безымянный палец с красующимся авокадо. И зачем я его ему отдала? Можно было бы продать, накупить кучу шмоток и радоваться жизни. Только не надо мне от него ничего. Пусть катится с высокой горы.

Нет, я не ревную, глядя на воркующую парочку, мне просто жаль бедняжку, имеющую все шансы очень скоро стать номером тридцать шесть в его гребаном списке. Сколько слез я пролила, когда узнала. Сколько несбывшихся ожиданий и надежд рухнуло к ногам вместе со свалившейся на меня реальностью. Оказывается, я не первая в универе, с кем он так поступил. И почему только сучки молчали, каждый день наблюдая мое светящееся после недавней помолвки лицо? Как можно спокойно наблюдать за тем, как человека осознанно обманывают?

Я даже не люблю его больше. Разве можно любить ублюдка, побывавшего практически в каждой десятой жительнице столицы? Пройдя все пять стадий принятия неизбежного, расколотив лобовое стекло его любимого Лексика и почти обретя собственную нирвану, я сейчас там, куда была направлена от универа на практику.

Уже второй год подряд я практикуюсь в роли вожатой в подростковом лагере отдыха на берегу Черного моря. Смена начинается только завтра, поэтому, по уже сложившейся традиции, мы с ребятами отрываемся в наш единственный свободный вечер в пляжном клубе одного из близлежащих пансионатов. С половиной из коллег мы знакомы с прошлого года. Есть и новые мордашки, имена которых уже напрочь вылетели из головы, опять же по причине градусов, царствующих в крови. Но это ничего. Завтра на трезвую познакомимся по новой.

Лаврентьев Борис Алексеевич, директор сего королевства, за глаза называемый нами Лавр, мировой мужик. Он каждый год набирает в команду вожатых ребят до двадцати пяти лет, считая, что молодежь легче вникает в проблемы пятнадцатилетних воспитанников. И я с ним согласна.

Сама посещала лагеря за всю жизнь больше десяти раз точно, и мне как на зло чаще всего попадались на роль вожатых либо одуванчики старушки, рядом с которыми о парнях и думать не получалось, потому что «Отбой ровно в десять, успейте сходить в туалет, потом не пущу». Либо стервы, напрочь забывшие как это быть подростком в лагере отдыха. Другим отрядам зачастую везло больше, и девчонки могли засматриваться на секси вожатых парней, естественно не отвечавших на их ахи-вздохи, но сам факт того, что можно помечтать, уже делал лагерную смену ярче и интереснее.

Мне же оставалось мечтать либо о физруке, либо о диджее. Диджеи – это отдельная каста. Загляните на дискотеку в любом лагере и вы поймете, о чем я. Диджей восседает на своем троне, ставя самую модную музыку и вызывая восторженный визг малолетних красоток. Эти недоступные Боги всегда приводили девчонок в немое восхищение, и каждая норовила подойти и заказать песню. Плевать какую, лишь бы оказаться рядом. Схватить со стола первый попавшийся диск, ведь тогда музыка записывалась именно на них, а не продавалась в ай-тюнсе, и похлопать глазками, пока Его Высочество диджей берет из твоих рук пластмассовую коробочку. За эти секунды кайфа можно было все отдать. Знакомо?

А теперь я и сама исполняю роль смотрительницы за неугомонным, хлещущим гормонами поколением. Но я не жалуюсь. Они все такие клевые. Своим вниманием и заботой я стараюсь компенсировать ребятам то, чего не хватало мне самой в лагерях – легкости и непринужденности.

В этом году тоже будет круто, потому что по-другому просто не может быть. Ведь сейчас лето, рядом море, обалденные ребята-коллеги, а на данный момент еще и алкоголь. Много алкоголя. И биты в ушах. Завтра мы станем образцовыми вожатыми, направляя все внимание на ребят и употребляя только лишь безалкогольное пиво после отбоя, но сегодня… сегодня наш вечер.

Кто-то всовывает мне в руки очередной коктейль, пытается пристроиться рядом для танца, но я выкручиваюсь. Пусть идут к черту. Ненавижу мужской пол. Им всем только одно подавай – засунуть свой член в очередную жертву. В уши вплескивается через барабанные перепонки звуковой экстези, заставляя тело двигаться в нужном ритме.

Не знаю, сколько мы так дуреем, понимаю только, что музыка становится все громче, мозги таят быстрее, вместо крови в венах практически чистый алкоголь, а потом… Потом вспышки сумасшествия. Лучи стробоскопа слепят глаза. Счастливые визги девчонок и пьяные фальшивые подпевания. Дальше я просто не знаю, как это происходит, ведь я далеко не такая, кто готов легко сложить мозги на полку и уйти в отрыв. Но волей судьбы все получается именно так.

Впервые в жизни я забываю о том, что я хорошая, правильная девочка. А все из-за него. Из-за того, кто перечеркнул мое же утверждение о ненависти к мужскому полу. Черт, я даже лица его не помню. Только глаза. Голодные и горящие. А еще губы. Жесткие. Властные. На себе. Своих плечах, ключицах. Они выжигают. Возбуждают. Ведут похлеще алкоголя. Крепкие руки сдавливают, жмут в себя спиной, он движется, как чертов дьявол, в ритм пульсирующей музыки, и я горю, когда чувствую спиной его твердый член, которым он толкается в меня на каждом бите. Трахает меня музыкой. Господи, я схожу с ума, потому что сердце ошалело колотит в грудную клетку, и мне хочется большего.

Алкоголь отнимает способность мыслить не то, чтобы рационально, а даже примитивно. Я не соображаю вообще ничего. Не помню, как мы оказываемся в лагере в одном из домиков для персонала. Не додумываюсь задать вопрос, откуда он вообще знает о том, что я обитаю именно здесь, а не в любом другом пансионате. Откуда узнал, куда конкретно идти? Вопросов тьма, но они застревают в подкорке сознания, так и не обретя словесную форму. Так беспечно. Глупо. Рядом никого. Кажется, мы шли вместе с ребятами обратно. Куда подевалась музыка?