Наталья Ручей - Плюс 15 ради успеха

– Нет, – ответила честно. – Немного обидно – да. И да, я расстроена. Я бы очень хотела хотя бы попробовать, но… Я надеюсь, что мне еще представится шанс.

– Когда-нибудь?

– Да.

– Ожидая «когда-нибудь», ты делаешь серой свою реальность.

– Да, – согласилась я и кивнула на его саквояж с личным набором для макияжа. – Я тоже люблю яркие краски. Но иногда приходится разукрашивать свою жизнь теми красками, что пока есть.

– Даже если все, что есть – это серый?

– Не такой плохой цвет, каким кажется. Некоторые, например, умудряются увидеть в нем минимум пятьдесят оттенков.

Корнев усмехнулся, задержал на мне взгляд и отошел. Надеюсь, он не подумал, что я намекала ему на возможный интим? Снова невольно поежилась и отвернулась – увлеклась съемкой, наблюдая, как Лариса сначала неловко и смущенно, а затем со смехом и явным интересом делает то, о чем ее просит фотограф. И снова услышала голос Корнева, ставшего рядом со мной:

– На вот, согрейся, – он протянул чашку с горячим кофе, а на мой вопросительный взгляд пояснил: – Дрожишь.

С благодарностью приняла чашку и отвернулась, ожидая, не последует ли каких-нибудь грязных намеков. Мне бы очень, очень-очень хотелось, чтобы их не было – в первую очередь, из-за самого Влада. Дело в том, что у меня есть в жизни четкие принципы, один из которых – секс по любви. Но он-то не подозревал ни о моих принципах, ни о том, что я ходила на дзюдо на пару с подругой. А мне так не хотелось обновлять синяк, который он так виртуозно замаскировал…

– Не кисни, – заметив мой взгляд, усмехнулся Корнев и опять отошел.

Только на этот раз не к своим помощникам и ассистентам, а к фотографу. Тот как раз освободился и отпустил хохочущую Ларису, пообещав ей обалденные снимки. Я наблюдала, как Корнев и Калинский о чем-то договариваются, но ровно до того момента, как Лариса, подойдя ко мне, закрыла обзор.

– Ев, – сказала она, все еще улыбаясь, – ты знаешь, а он, по-моему, вполне нормальный.

– Понравился? А как же зомби с двадцать девятого этажа?

– Боюсь, мне его не оживить, – отмахнулась Лариса немного расстроенно, но тут же приободрилась. – И вообще, я говорю о другом. Ты знаешь, мне кажется, что у нас выгорит этот план «Б». И если я пройду дальше, я смогу договориться, чтобы тебя…

– Ева! – неожиданно громко прозвучал голос фотографа. – Ну давай, давай, рыбка, поторопись! Плыви сюда!

Я вопросительно взглянула на подругу, но та отчаянно покачала головой.

– Это не я! Я еще не успела поговорить о тебе!

Перевела взгляд на стилиста и поняла: он. Вот он успел переговорить обо мне с фотографом. Более того, для того и подошел к нему.

Пожалуйста, – подумала я, подходя к фотографу, – пусть стилист окажется голубым. Пожалуйста-пожалуйста… А лучше бы они оба…

Когда я подошла, фотограф склонился и практически впился в меня взглядом.

– Так, рыба моя, так… – он снова принял вертикальное положение, немного подумал и выдал вердикт: – Лицо симпатичное, но и только. А вот глаза выразительные и со смыслом. Мне нравится эта ранимая настороженность. Она кажется естественной. А с учетом того, что я видел ранее, может, таковой и является.

Он перевел взгляд на стилиста, но тот махнул рукой, словно отгонял от себя рой назойливых ос. Он явно не хотел вспоминать ни того, что ранее видел, ни того, что ранее пережил. Умница – он жил настоящим.

– Лицо симпатичное и практически без макияжа, – внес небольшую поправку Корнев. – И потом, обрати внимание, как ей идет эта одежда. И это при том, что меньше пятидесятого размера я с собой ничего не брал. А конкретно это платье, кажется, вообще пятьдесят второго!

Он подошел ко мне, отвернул сзади ткань и поддакнул.

– Ну да, точно, пятьдесят второй. Что скажешь?

Корнев победоносно взглянул на фотографа, а тот пожал плечами и вяло пробормотал:

– Когда я ее привел, она была максимум сорок шестого, а если за пару часов она припухла на десяток размеров… Черт его знает, из чего сделаны бутерброды, которые ты заказывал для моделей!

– Я их не ела! – быстро отнекалась я. – Я их даже не видела.

– А, ну да… – фотограф кивнул в сторону других девушек. – За ними разве успеешь?

Он сказал это довольно тихо, но потом бросил взгляд на фингал стилиста и спохватился.

– Рыбки мои! Все желающие могут заказать у наших помощниц кофе и чай!

– Наконец-то, – похвалила одна из моделей и поспешила в указанном направлении.

За ней потянулась вереница из страждущих запить бутерброды. Понаблюдав за всем этим, стилист укоризненно покачал головой, но высказался совсем по другому поводу:

– Это не твои, а мои помощницы.

– Ничего страшного, – отмахнулся фотограф, – пусть походят, подвигаются во благо компании. А то поправятся от безделья и скуки на пару кило и уйдут от тебя делать карьеру модели. А вот здесь парочки кило будет мало…

Он внимательно меня осмотрел, на этот раз полностью.

– Минимум десять, – озвучил вердикт. – А лучше пятнадцать. Тогда да, вполне себе шансы, а так…

– Ты сам только что говорил: глаза, взгляд и платье… – вступился стилист за меня. – По-моему, вполне приличные шансы, чтобы попасть в объектив твоей камеры. К тому же, это она сама сделала так, чтобы платье ей шло. Я просто за ней наблюдал. Сама, понимаешь?

– Ну… – Калинский снова задумался. – Это шансы стать третьей или четвертой твоей помощницей – сколько их уже у тебя? А моделью плюс… Ты хотя бы подумал: как я подсуну ее фотографии боссу? Под каким соусом?

– Я сам это сделаю, – предложил себя в добровольцы стилист и, заметив, что я сделала шаг назад, схватил меня за руку. – И не под соусом, а под чашечку кофе. Я достаточно давно знаю босса, чтобы запомнить: соусы он не любит. Только чистый вкус.

– Влад! – фотограф разве что руками не всплеснул от явного возмущения. – Я, конечно, понимаю, что девушки, которых ты вынужденно рассматривал почти три недели на этом кастинге, тоже далеко не модели. Но у них хотя бы есть формы! А что есть у твоей протеже?!

– Я уже говорил, но если ты хочешь ярких деталей, их есть у меня! – стилист тоже повысил тон и чуть сильнее сжал мою руку, не позволяя отойти в сторону и улизнуть. – У нее есть красивые глаза, выразительный взгляд и…

– И все? – хмыкнул фотограф.

– И… – стилист взглянул на меня, секунду подумал, и вдруг в его глазах промелькнуло торжество. – И обалденное красное платье, которое я ей дарю!

И фотограф, и я – взглянули на стилиста одновременно. Вот только фотограф смотрел на него, как на сумасшедшего, а я, как на маленькое и странное Божество. Впрочем, ничего удивительного, взгляды мужчины и женщины всегда отличались. Особенно в тех вопросах, что касались одежды…