Карина Микиртумова - Сойти с ума

ПРОЛОГ

«И родила королева вскоре дочку, и была она бела, как снег , как кровь румяна, и такая черноволосая, как черное дерево, – и прозвали её потому Белоснежкой”

[м/ф «Белоснежка и семь гномов»]

В народе говорят, что встречаешь по одёжке, а провожаешь по уму. В моей жизни на мои мозги никто никогда не обращал внимания.

Позвольте представиться, Снегелина Сергеевна Васнецова – дочь олигарха Сергея Николаевича Васнецова, владельца косметической фирмы; падчерица красивейшей женщины страны, Регины Яковлевны, которая красовалась в молодости на обложках глянцевых журналов, а после замужества, стала «лицом» фирмы мужа, а позже и его правой рукой в делах бизнеса. Полгода назад, папа погиб, оставив после себя завещание, которое и стало гвоздём преткновения между Региной и мной.

Мачеха жадна до денег, но никогда своим поведением не показывала этого, считая себя выше. Она была трудоголиком, стервой, женщиной с холодными карими глазами и железными амбициями. Регина вела себя, как королева, а отец, в свою очередь, всё ей позволял. Хочет Региночка в Милан за покупками? Хочет Лексус? Хочет Виллу в Мехико? Что уж говорить, Сергей Николаевич любил жену и был по натуре щедрым человеком. Правда, только для семьи… Я же росла вдали от камер телевизионщиков, жёлтой прессы, ярких таблоидов. Ни единой фотографии не мелькнуло в журналах. Лишь редкие семейные фото в архиве жёсткого диска. Училась в школе-интернате в Швейцарии по желанию мачехи, потом университет по международным отношениям. Одевалась я хорошо, дорого, но посредственно. Так, чтобы ни у кого не возникло мысли, что я дочь Сергея Васнецова. Опять же по желанию любимой мачехи. Мол нечего во мне взращивать избалованность. В социальных сетях я значилась под другим именем. Снежка Дрозд. И ни единая душа не могла связать меня с дочерью известного олигарха и его жены.

Дрозд – фамилия бабушки по папиной линии. Конечно, сначала меня обижало некоторое пренебрежение со стороны отца, мачехи, да и вообще… Жила я красиво, не бедно. Жаловаться приходилось только на отсутствие внимания родителя, который вечно находился по локоть в работе. Редкие телефонные звонки, встречи… Но.. смерть всегда наступает неожиданно. Я была в салоне красоты, когда мне позвонила рыдающая мачеха и сообщила новость.

Многих, горе объединяет, но я не видела его в мачехе, которая стояла у гроба и чисто для галочки теребила белый хлопковый дизайнерский платок. Она всем своим видом показывала, как скорбит. И все купились на спектакль. Кроме меня. Как можно быть такой бесчувственной? Она же прожила с ним столько лет… Он поднял её из грязи и возвёл на пьедестал богатства и красоты. Кем бы она стала без него?

В день, когда юрист пригласил нас с Региной для зачитывания завещания, был пасмурным. Весна ещё не вступила в свои права и грозила наступлением холодов, дождей и противной слякоти.

– Я ещё раз, Линочка, приношу соболезнования, – Амир Исаакович прокашлялся, – Такой молодой и…

Да, папе должно было весной исполниться пятьдесят три…

Я тогда плакала. И когда зачитывали завещание, и когда Регина шипела, возмущаясь, как змея, и когда…

– Сергей Николаевич распорядился так, что до своего двадцатипятилетия, Снегелина не может воспользоваться наследуемым капиталом. Только если выйдет замуж и будет беременна, предоставив мне, необходимые заключения экспертов. А если не мне, то в мою компанию.

Я молчала. Не было сил возмущаться, да и стоило ли? Всё уже за меня решили. В двадцать пять получу сорок процентов капитала, а Регина шестьдесят. Но если выйду замуж и буду беременна, то мачеха получит всего двадцать процентов, а я все восемьдесят. Включая контрольный пакет акций фирмы, недвижимость, вложения. Папа любил Регину, но всегда всё переписывал на себя или меня. Говорил, что мы с ним семья и должны держаться вместе. Только вот в итоге, получилось совсем как-то не по-семейному. И это вдову очень сильно бесило, ибо женщина считала, что и сорок процентов для меня слишком много.

К слову, до двадцатипятилетия мне оставалось чуть больше полутора лет.

Бояться мне было нечего. У меня есть работа, квартира в центре города, скопленные деньги. Но всё равно чувство, что меня предали, висело над головой, как дамоклов меч. Вроде бы и не обделили, а вроде бы поставили на второе место после мачехи. Ведь я дочь… Единственная.

Возможно, жизнь продолжала бы идти своим чередом, и я может, удовлетворилась бы сорока процентами, ибо выскакивать замуж не планировала. Да и бизнес меня не прельщал. Не моё это.

В один из майских дней, Регина пригласила на чай. Я чувствовала, что женщина захочет прощупать почву, что будет предлагать после двадцатипятилетия продать ей свою часть акций. После зачитывания завещания прошло чуть больше месяца и, казалось бы, эмоции поутихли, голова протрезвела, да и обида забилась в угол подсознания.

Но мои предположения, касательно мачехи, не оправдались. Битый час она сидела и предавалась воспоминаниям. Клеопатра, йоркширский терьер, лежала на пушистом белом ковре и пыталась вытянуть из него ворсинки. На прозрачном столе лежала коробка дорогих Швейцарских конфет. Моих любимых.

– Снегелина, у тебя внезапно пропал аппетит? Помнится, ты всегда была сластёной. Право, до противных прыщей на подбородке, – Регина рассмеялась, будто сказала нечто смешное, а не в очередной раз унизила меня.

Моя мачеха слыла утончённой женщиной. Высокая, статная, с прекрасной фигурой. Чёрные волосы каскадом спадали на плечи, полные губы застыли в фальшивой улыбке, а холод в глазах лишь показывал мне: она что-то задумала. И это что-то, явно аморальное.

Я же и, правда, слишком любила шоколад, но, когда смотрит ОНА, то и кусок хлеба в горле застрянет.

– Ты пока попей чайку, мне нужно сделать важный звонок. И конфеты ешь, не пропадать же добру.

Регина сладкое не ела. По крайней мере, при мне. Всё же, вдова бизнесмена, и должна всегда выглядеть, как «лицо» фирмы.

Мачеха ушла из гостиной, цокая по полу каблуками. Я чувствовала себя, как на допросе. В доме, на удивление никого не было. Ни Марты, поварихи, ни Анастасии, горничной, ни Валерия, дворецкого. Только Регина, Клёпа и я.

Потянулась за конфеткой, взяла одну и потянула в рот. Клёпа ожила и затрясла хвостиком у моих ног.

– Не балуют тебя совсем тут? – погладила собачку по загривку, – Хорошая девочка. Конфетку хочешь?

Улыбнулась, когда терьер тявкнул, и я поднесла ладонь со сладостью.

– Только, тсссссс. Это между нами.

Хихикнула и стала наблюдать, как собака заглотила шоколад. Я же решила не потворствовать желаниям и просто выпить чашечку зелёного чая, который вероятно, уже успел остыть в поданной мачехой чашке.