Диана Рымарь - Голые чувства

– Ну, вот он я перед тобой… Какой есть. Я понял, что накосячил, исправлюсь… Если ты говоришь правду и ни с кем не водишь шашни, так прими меня обратно. Ты увидишь, я изменился… Люби меня дальше!

– Я не могу больше тебя любить, Игорь! Это слишком больно…

Она смерила его долгим, обиженным взглядом, потом вдруг всхлипнула и побежала к подъезду.

Наверное, впервые в жизни Левицкому стало стыдно.

По сути, Слада ни разу его не подвела. А он? Только и делал, что врал, гулял, вытирал об нее ноги.

Милова, пожалуй, единственная, кто любил его крепко, искренне, бескорыстно. Ей никогда ничего, кроме него самого, не нужно было. Поэтому так и удивился, увидев ее в дорогой машине, разозлился. Ведь не такая… Не вязался ее образ с меркантильностью.

И вдруг ему очень захотелось именно такой любви – настоящей, на всю жизнь.

«Я ее верну!» – тут же решил Левицкий.

– Чего это ты улыбаешься? – спросила сестру Каролина.

Причем сделала это таким тоном, будто улыбаться причин в принципе быть не может ни у кого и никогда.

Слада давно заметила: Каролина теперь улыбалась исключительно на камеру. В обычной жизни сестра с каждым месяцем превращалась в еще худшую буку, чем была до того.

И хотела бы сказать, что у Каролины испортился характер после того, как села в инвалидное кресло. Но нет, сестра всегда была такой. Ворчливой, угрюмой, недовольной всем вокруг. Физическое увечье просто обострило эти качества. Жить с ней становилось всё тяжелее. Но Слада понимала: сестре намного сложнее, чем ей. Это безумие – в двадцать семь лет понять, что жизненных перспектив у тебя ноль, что ты уже, считай, испорченное мясо, как она периодически сама себя называла. И ничто не могло ей помочь.

Но Слада не теряла надежды как-то приободрить вечную буку, часто старалась поднять ей настроение, хотя редко добивалась успеха. И вот снова решила попробовать.

Она на минутку отложила ножик, которым резала помидоры для салата. Посмотрела на сестру с ободряющей улыбкой, проговорила веселым голосом:

– Я просто вспомнила: скоро аванс. Тортик купим, чего-нибудь еще вкусненького… А через пару недель зарплата! Я обязательно тебе тоже что-нибудь куплю. Что бы ты хотела?

Лично ее перспектива свободной наличности радовала невероятно. Думала, и сестра обрадуется. Но не тут-то было…

– Слышишь, покупалкина, а ты ничего не забыла? – насупилась Каролина. – Нам, вообще-то, маме памятник надо ставить! Два года прошло, а мы не сподобились… По-хорошему, мы это должны были сделать год назад, но кое-кто учился в своем университете и зарабатывал копейки, которых едва хватало на проезд… Это я про тебя, кстати!

У Слады в груди будто воздух закончился.

Внутри всё замерло от сильнейшей обиды. Да, год назад она была студенткой, но выбивалась из сил, неофициально подменяла ночного продавца в местном ларьке, трудилась за сущие гроши. Делала всё, чтобы помочь сестре, которая в то время только привыкала к инвалидному креслу. Ночью ларек, днем лекции, спала на выходных, еще пыталась готовить еду, ухаживать за больной. Это продолжалось, пока у Слады не начались обмороки от недосыпа, а потом Каролине посчастливилось стать бьюти-блогером, и это позволило Миловым удержаться на плаву. Какие уж тут памятники…

И всё же Слада себя виноватой не считала, ведь старалась изо всех сил, делала что могла.

Слова сестры задели, и сильно.

– Ой, всё, пошла губы дуть… – фыркнула Каролина. – Прям ни слова тебе не скажи…

Отчего-то именно последняя фраза показалась Сладе пощечиной. Будто Каролина и правда считала ее дармоедкой. В глазах защипало, в горле разросся ком.

Тут-то Каролина и потянула к младшей руки. Подъехала поближе, обняла за талию, уткнулась головой той в грудь.

– Не обижайся на меня, ты же моя единственная близкая… Ты же знаешь, я не имела в виду то, что сказала.

И Слада обняла ее в ответ, тут же простила злые слова, как делала всегда. Что толку обижаться на буку? Ведь не изменится.

– Но памятник маме надо поставить…

– Да, конечно, ты права… – кивнула Слада, всхлипывая.

– Конечно права! Я всегда права!

Закончив с очередным деловым письмом, Хватов решил себя побаловать. Глянул на часы: время обеденное, а это значило, что Слада, скорее всего, в местном кафе.

Привычно зашел в программу, ввел личные логин и пароль, стал переключать камеры, пока не нашел те, что располагались в зале кафе. Включил нужную и залюбовался дорогой девочкой, сидевшей в одиночестве за самым дальним столиком.

Обласкал взглядом то, как аппетитно смотрелась ее грудь в облегающей блузке. Тут отметил, что Белоснежка какая-то грустная. Вроде и взяла любимые блюда – свекольный салат, котлету, пюре и компот. Стандартный набор, который обычно очень поднимал ей настроение. А сегодня сидела, ковыряла вилкой, будто не было аппетита.

Хватов умилялся тому, как Белоснежка пыталась экономить его деньги. Ни разу не взяла себе ничего дорогого, только самый бюджетный набор, хотя ей ясно сказали: обеды за счет фирмы.

«Побалуй себя, глупышка!» – не раз хотел он ей сказать, еле удерживался, ведь по идее знать не должен, чем она питалась.

С усмешкой наблюдал, как стесняющаяся девушка замирала перед витриной с десертами, разглядывала написанное на доске кофейное меню, но ничего из этого ни разу так и не попробовала. Вот настолько скромна его Белоснежка.

«Не голодная, и то ладно… – решил для себя. – Компот, возможно, полезней кофе. А я законченный наркоман…»

Хватов обожал наблюдать за своей Белоснежкой. До обидного быстро и крепко пристрастился к этому делу. Забот по горло, а он играл в угадайку, разглядывая выражение лица собственной сотрудницы.

Ну до чего же милое личико! Пухлые губы сердечком, большие глаза, аккуратный любопытный носик. Прелесть, а не девочка.

Однако сегодня уж слишком хмурая… Это ему не понравилось.

Когда она вернулась с обеда, попросил кофе по рабочему телефону.

Слада появилась очень быстро. Будто у нее уже было всё наготове.

Данил дождался, пока она расставит на столе сладости, и аккуратно спросил:

– Вас что-то беспокоит?

– Нет, что вы… – охнула она и, как обычно, закрылась в своей ракушке, надела на лицо дежурную улыбку.

– Или вы скажете, что случилось, или я буду думать, что вы где-то напортачили и не хотите признаваться…

И она вдруг ответила:

– Если бы вы знали, сколько нынче стоят надгробные памятники, вы бы меня поняли! Чистый грабеж…

– Даже предположить не могу, почему вы озадачились этим вопросом… – усмехнулся он.

Понял, усмехался зря. Слада как-то сразу поникла, поджала губы.

– Извините. Всё в порядке, не стоит волноваться…