Мари Лоуренс - Третий мир

И мысли его стали печальнее некуда. Он понял, в какую ловушку он попал! Он даже не знал, что произошло с Алией, и помог ли его прыжок в черную дыру спасти галактики от столкновения, или все это было зря? Арни потерял смысл жизни! Ему было до того тошно и противно от его печальнейшего положения, что ему захотелось лечь и умереть. Но как раз от этого он был полностью застрахован! Его сознание не могло умереть, забыться, отключиться, перестать осознавать все, что с ним происходит!

– «Воистине Вселенское наказание всем тем, кто этого заслужил!» – думал с тоской Арни. – «Но я ведь этого не заслужил! Я никого не убивал, не причинял зла никому! Я просто страдал всю жизнь и все! За что мне все это?» – Арни не хотел согласиться с тем, что его положение было теперь его вечной незыблемой реальностью. Ведь он как раз перед самым прыжком очень изменился. Он стал героем, спасшим весь мир от катастрофы, а не преступником! «Значит, в этом есть какой-то вселенский смысл – чтобы я оказался здесь!» – думал он, пытаясь хоть как-то приободрить себя этими мыслями. – «Осталось этот смысл найти! Но где искать? Что это за мир, куда я попал?» – Арни решил немного изведать окружающее его пространство.

Он не мог ощущать окружающие его предметы, но он мог их уже более или менее отчетливо различать. Когда он приближался к стволу дерева, на нем появлялись сучки и веточки, когда он приближал свой взгляд к одной из веток, на ней появлялись листья! Но все вокруг было как бы в полутьме, он как будто лучом своего сознания вырывал из темной действительности нужные ему образы.

– «Да это же я сам творю свою действительность!» – вдруг осенило его.

Арни решил проверить свою догадку и стал думать о том, чтобы на ветке распустился цветок. И он действительно распустился! Сначала на ветке набухла почка, потом она стала расти, выросла в большой розоватый бутон, и, наконец, распустилась большим прекрасным цветком. Арни воодушевился. Он решил создать себе небольшой уютный мирок знакомых ему вещей. Почему-то ему вспомнился не город, а его детство в деревне, у его родителей, с его старшим братом.

Арни начал вспоминать детали той земли, на которой они жили. Ему вспомнился первым пруд, в котором они ловили головастиков в детстве. Он уставился в темноту газообразного марева окружающей его субстанции непонятного нечта и вспоминал, как выглядел его пруд – сначала он увидел пучки высокой травы, окаймляющей пруд, потом он приблизился к траве мысленно, и увидел за ней блестящую поверхность воды лесного пруда. Он протянул к ней руку, но ничего не смог ощутить. Тогда он наклонился над водой и увидел в воде плавающих рыбок. Маленьких красных рыбок! Арни улыбнулся себе внутренней улыбкой. Тогда Арни решил оглядеться вокруг себя – там, куда он направлял свой взгляд, возникала его реальность, но вокруг продолжала существовать непроницаемая мгла непонятного пространства. Реальность, которую он творил своим сознанием, была нестойкой, она исчезала мгновенно, когда он переносил свой взгляд и свое внимание на что-то другое. И держалась ровно столько, сколько он мог о ней думать.

Хотя мысли еще основательно путались и не выстраивались в стойкие четкие образы. Ему было трудно сосредоточиться на чем-то одном, поэтому перед ним выскакивали совершенно разные картинки запомнившегося ему леса. Он решил «прогуляться» сознанием по своему участку. На самом деле он сам никуда не передвигался, он парил в каком-то непонятном пространстве небытия, но его сознание показывало ему новые образы, и создавалось впечатление, что он передвигается в пространстве, которого на самом деле тоже не существовало. Все было производной его разума, но ему ничего не оставалось, как смириться с тем, что у него было, и продолжать «жить» в том месте, в которое он попал.

Арни теперь как будто «летел» над деревянным мостом через речку, потом «опустился» на мягкую траву, растущую прямо из воды и «пошел» по ней, не проваливаясь в воду. Потом он оказался на деревянной крыше чего-то высокого, «уселся» на нее и любовался на воду прямо перед ним. Дальше его сознание унесло его в какую-то кухню, но там ничего не варилось. Из кухни он оказался в сарае, увидел сено, «завалился» на него. В прорезь сломанной крыши виднелось голубое небо и ярко светящий лучик солнца. Арни словил эту негу солнечного света на лице и «понежился» в ней своим сознанием. И ему удалось получить удовольствие!

Арни решил оглядеть свое тело – взгляд сознания скользил по его «телу» и выхватывал из тьмы ладонь, коленку, две стопы. Арни попытался провести рукой по своей ноге, но ничего не ощутил! Он почувствовал стыд за свою немощность и неспособность ощущать. Ему опять стало невыносимо грустно и тоскливо от его полнейшего одиночества. Тогда он попытался «заснуть», отключив на время его сознание от печальных мыслей. Просто провалиться в небытие разума, раствориться в окружающей его непроглядной тьме. Ему это удалось! Сознание просто парило в состоянии неактивности, тогда как химические реакции между его частицами продолжали активно происходить и постепенно ткать из его мыслей его новую реальность, усложняя ее структурные атомные соединения.

После отлета Эльфа Лаура стала необычайно молчаливой. Ариамна не стал беспокоить ее нового состояния осознания и ушел плавать в бассейн их номера люкс. Ему тоже надо было осознать происходящее. На самом деле он весь горел от нетерпения узнать, «его ли это ребенок, или это был ребенок Арни!» Вся его жизнь была соткана из нескончаемых треугольников связей, отношений, но все-таки в его царстве Тиарсы была ясность – Тания была матерью Титуса, и этот факт никто оспорить не мог, он видел ее носящей его будущего сына, присутствовал при родах и в ее верности ему не сомневался ничуть. Второй его сын Аталий родился во дворце, и он хорошо помнил каждую жаркую ночь с Иласией, которая не отходила от Ариамны ни на шаг! В ту пору он не сомневался в ее верности и жаркой страсти к нему. Третий сын Илиам стал приемным после смерти его родителей в Атлантиде в 71-м веке до нашей эры, Ариамна принял его как своего, и тут тоже была ясность. А вот с будущим ребенком ясности не было. И Ариамна страстно ее желал – обрести эту ясность!

Если бы ребенок был Арни, то он все равно бы принял его, как своего, и заботился о нем, но знать правду он хотел превыше всего. Хотя и уверил Лауру и Эльфа в обратном. «И почему Эльф сказал про то, что „пятиугольник замкнется“? Что это значит?» – у Ариамны похолодело внутри. – «Это значит, что у меня есть или будет еще и пятый сын?!» – озарило его догадкой. – «Он где-то есть, и я об этом не знаю? Или у меня скоро появится кто-то, о ком я не знаю, и родится еще один ребенок?» – Ариамна напряженно вспоминал все свои встречи и связи с женщинами его царства. «Были, были и встречи, и наложницы, и возлюбленные, и ревнивицы! Сосчитать теперь всех не было никакой возможности!» Сексуальная сила царя вела его от одной женщины к другой, пока он не остановился на безумно пышущей жадностью секса Иласии! Там ему уже никто был не нужен! Но вот после исчезновения Тании, украденной, когда он был еще совсем молодым и страстным мужчиной, сексуальное желание он утолял хаотично, безмерно, ничуть не заботясь о том, были ли от этих связей дети. Как-то не полагалось это утаивать от царя, и любая женщина была бы счастлива понести от него ребенка. Но никто не сознавался. Поэтому этот вопрос его не беспокоил вовсе. Но тут на Ариамну нашло беспокойство за всех порожденных им детей.