Диана Рымарь - №333, или Притворись, что любишь 2

Через два дня:

Четверг, 13 января 2022 года

8:30

Ждана

Неспешно накладываю на лицо увлажняющий крем, и тут мой телефон пиликает сообщением: «Как можно скорее явитесь в кабинет вашего менеджера. Состояние: Альфа!»

После этого известия уже даже не могу нормально закрутить крышку на баночке с кремом, слишком сильно трясутся руки.

Альфа… Значит, нужно явиться при макияже, причесанной и красиво одетой. Значит, меня будет смотреть новый джентльмен. Значит, меня снова заберет себе какой-нибудь шизик…

Господи, я ненавижу греческий алфавит! Ненавижу «Всемогущих», ненавижу мужиков в целом, себя ненавижу…

«Дыши, милая, дыши!»

Продышать свой стресс – пожалуй, единственное лекарство, которое мне сейчас доступно.

На всё про всё пятнадцать минут. На автомате накладываю на лицо простенький макияж, немного подкручиваю плойкой волосы, потом выбираю открытое черное платье и буквально выпинываю себя в коридор.

Медлить нельзя – если джентльмену придется слишком долго ждать, меня могут наказать, а мне и без того паршиво.

Встречаю своего менеджера у дверей его кабинета.

Он коротко кивает мне и передает, что джентльмен хочет поговорить со мной наедине.

Я соглашаюсь, прохожу в его серый кабинет, и у меня от ужаса буквально волосы на затылке начинают шевелиться, ведь там меня ждет ухмыляющийся во все тридцать два зуба Роман Войтов.

«Ну всё… мне кранты…»

Тогда же:

Ждана

Я застываю в дверном проеме, смотрю на улыбающееся лицо Войтова, на сморщившийся от мерзкого оскала S-образный шрам, его ожоги на шее, и мне становится дурно.

– Зайди, наконец, и закрой дверь! – велит он.

А я не могу, просто не в состоянии – ни шаг сделать, ни рукой пошевелить, ни моргнуть… Мне так страшно, что язык деревенеет.

Роман это чувствует. Как злые дворовые псы чувствуют страх прохожего, так и он ощущает мой практически на уровне инстинктов, даже носом ведет в мою сторону. Вскакивает с кресла, подходит ко мне, силой заводит внутрь и все-таки отрезает нас от остального мира закрытой дверью.

«Интересно, если он начнет меня бить, а я позову на помощь, кто-нибудь придет?»

Войтов становится ко мне почти вплотную, а у меня нет сил даже отпрянуть.

И тут он мне говорит:

– Девочка моя, не бойся! Я верю тебе!

От этих слов мне становится чуточку легче… Но лишь самую чуточку, буквально крошечную крошечку, ведь в его глазах веры нет, они хитрые, как у лиса. Он слишком подозрительно на меня смотрит, будто прощупывает взглядом мое лицо.

«Если он здесь и хочет со мной говорить – значит по крайней мере не стал жаловаться на меня моему менеджеру!»

Пытаюсь проанализировать, насколько глубока яма, в которую я попала, и не получается, мысли путаются.

– Дай мне тебя обнять! – требует Роман.

Я позволяю ему это, позволяю обвить вокруг меня его мерзкие руки, приплюснуть меня к ненавистной груди, гладить мою обнаженную спину. Ком в горле достигает таких невероятных размеров, что уже не могу себя сдерживать, начинаю тихонько всхлипывать.

– Тише-тише, моя милая… – шепчет мне на ухо Роман. Наверное, думает, что успокаивает. – Я забираю тебя, моя хорошая! Сейчас ты соберешься, и мы уедем… Я не могу без тебя жить!

Наверное, сейчас во имя спасения мне стоить что-то ему сказать – что-то из разряда «как хорошо, что ты пришел!» или «пожалуйста, забери меня!». Но вместо этого из горла вырывается лишь жалкий скулеж и всхлипы. Это всё, на что я сейчас способна.

– Всё хорошо, милая… – он гладит меня по макушке, крепко прижимает к себе. – Всё хорошо… Я знаю, ты была ни при чем. Ты же моя Элена, ты не могла мне сделать ничего плохого…

И, как ни странно, через некоторое время я начинаю верить его словам. Что еще мне остается? Первое – не пожаловался менеджеру. Второе – стоит, успокаивает, когда мог бы просто зашвырнуть меня в свою машину, и всё. Третье – обнимает. Он крайне редко это делал раньше, обычно у него такой потребности не возникает. Это я – любитель обнимашек. Большой любитель…

Если бы у меня была такая возможность, я бы жила, держа Аню в объятиях. Мои родители постоянно меня обнимали. До той ужасной аварии, где они погибли, я жила в райском мире, полном любви и заботы, полном тепла и объятий. Целых шесть лет своей жизни я так прожила – и очень хотела вернуть то время, обнимая своего ребенка. Романа, конечно же, ни на какие объятия не провоцировала, и вдруг он сам пожелал.

– Я очень рада, что тебя отпустили! – вру хриплым шепотом.

– Успокоилась? Умница! Иди собирайся, нас ждет долгая дорога…

На негнущихся ногах выхожу в коридор, иду в свою комнату. Начинаю складывать вещи.

«Я поторопилась… я безбожно поторопилась!» – ругаю себя на чем свет стоит.

Большую часть ювелирных украшений, которые Роман мне подарил, я успела продать. Да, дурное дело нехитрое. Фонд предоставляет девушкам такую услугу, ведь нам часто дарят украшения, которые мы не хотим носить. Деньги я положила на Анин счет, к которому она получит доступ после совершеннолетия.

«Что он мне за это сделает? Что?»

Хорошо хоть оставила помолвочное кольцо. Кое-как отыскиваю его в ворохе драгоценностей, которые не успела продать, надеваю на палец. Может быть, это даст мне несколько дополнительных очков в глазах моего мучителя.

Вываливаю из шкафа одежду в чемодан, закрываю. Кляну Войтова на чем свет стоит, ведь даже проститься с Аней не могу – она сейчас на экскурсии. Выхожу на улицу, он ждет меня возле машины. Вскользь отмечаю, что это совсем не тот джип, на котором он ездил раньше.

– Куда мы едем? – спрашиваю.

– Как куда? В горы! Отмечать старый Новый год! Ты же любишь праздники, Элена?

В это же время:

Натан

– Спасибо, Кирочка! – беру из ее рук кружку с горячим чаем, удобно устраиваюсь в кресле как раз напротив ее мужа.

Она кивает мне, потом поворачивается к Кириллу:

– Я пойду, у меня еще дети не кормлены, хочу сделать вафли.

– Лежебочничают? – интересуется он с усмешкой.

– Еще как!

Она уходит, оставив нас с Трубачёвым в гостиной одних.

– Ты чего явился в выходной так рано? – интересуется друг.

– Вообще-то сегодня вполне рабочий четверг! – напоминаю, вдруг забыл или даже не знал.

Трубачёв – еще тот трудоголик, но с возвращением семьи в его жизни всё изменилось кардинальным образом. Если раньше на первом месте для него была его фирма «Полярис», теперь – кудрявый блондинистый дракон, из-за которого он и с друзьями теперь неохотно общается.

– Так праздник же! Старый Новый год! – громко восклицает он.