Даниэла Стил - Ранчо

В любом другом супермаркете эта женщина, толкающая тележку по проходу между стеллажами с бесчисленными банками и разнообразными специями, выглядела бы белой вороной, попавшей сюда по недоразумению. Тщательно расчесанные каштановые волосы до плеч, огромные карие глаза, стройная фигура, ухоженные ногти с маникюром. Респектабельный облик дополнял элегантный синий костюм – раздобыть такой можно разве что в Париже. Голубые, в тон костюму туфли на высоком каблуке, синяя сумка от Шанель завершали наряд, свидетельствующий о прекрасном вкусе.

Мэри Стюарт Уолкер частенько заглядывала по дороге домой в «Гристед» на углу Мэдисон-авеню и Семьдесят седьмой улицы. Все необходимое для дома обычно добывала прислуга, но ей нравилось и самой делать покупки. Она любила готовить ужин и встречать Билла по вечерам. Они всегда обходились без кухарки, даже когда дети были еще маленькие.

Жили Уолкеры неподалеку от пересечения Семьдесят восьмой улицы и Пятой авеню вот уже пятнадцать лет. Мэри Стюарт пеклась о своем фешенебельном и уютном доме. Дети порой подтрунивали над ней, дразня за стремление к безупречности во всем – все должно выглядеть образцово: и жилище, и его обитатели, и прежде всего она сама. Даже в жаркий июньский нью-йоркский вечер, после шести часов изнурительных заседаний где-нибудь в музейном совете, губы Мэри Стюарт по-прежнему блестели свеженанесенной помадой, а из прически не выбивался ни единый волосок.

Она везла к кассе два небольших бифштекса, две упаковки картофеля для варки, немного свежей спаржи, фруктов, несколько йогуртов. Как хорошо она помнила времена, когда доверху нагружала магазинную тележку! Как ни хмурилась Мэри Стюарт, разыгрывая неодобрение, трудно было отказать дочери и сыну в лакомствах, которых они, наглядевшись по телевизору, дружно требовали. Ей доставляло удовольствие лишний раз побаловать их фруктовыми жвачками, раз это было для них так важно. К чему отказывать им в таких мелочах, заставляя поглощать здоровую, но ненавистную им пищу?

Подобно большинству ньюйоркцев их круга, они с Биллом ожидали от своих детей очень многого: самых лучших отметок в школе, впечатляющих спортивных достижений, целостности натуры. Ожидания оправдались. Алиса и Тодд стали гордостью родителей: они блистали повсюду, показывая отличные результаты в школе и вне ее и отличаясь достоинством и благородством. С раннего детства Билл как бы шутя твердил им, что ждет от них совершенства, но и на самом деле отец и мать на это рассчитывали. Алиса и Тодд громко стонали, слыша надоевшие призывы, однако знали, насколько это серьезно. Отец требовал, чтобы они старались в школе и за ее пределами изо всех сил. Абсолютный успех возможен, конечно, не всегда, но стремиться к нему необходимо. Соответствовать таким завышенным требованиям нелегко, но Билл Уолкер всегда держал планку на большой высоте, не давая детям поблажки. Мать только выглядела ярой поклонницей совершенства, отец же был таковым на самом деле: он ждал, что и они и их мать не будут жалеть сил, стремясь к идеалу. Билл держал в напряжении не только своих детей, но и жену.

Мэри Стюарт была образцовой женой на протяжении вот уже почти двадцати двух лет. Прекрасно вела домашнее хозяйство, родила и воспитала великолепных детей, всегда отлично выглядела, радушно принимала его гостей и вообще делала все с большим воодушевлением. Их дом, попавший на страницы журнала «Аркитекторал дайджест», оставался милым уголком, куда всегда приятно возвращаться.

Казалось, жене все дается без малейшего напряжения, хотя невозможно себе представить, что подобных успехов можно достичь, не прилагая усилий. Просто таков раз и навсегда установленный порядок, который она как бы с легкостью поддерживала день за днем, делая приятное мужу. Уже несколько лет она устраивала благотворительные кампании, заседала в музейных комитетах, не щадила себя, помогая раненым, больным, обделенным, судьбой детям. Теперь, когда ей сорок четыре и. подросли ее собственные дети, она, кроме того, бесплатно трудилась в гарлемской больнице для детишек с физическими и умственными недостатками.

Мэри Стюарт заседала в советах Метрополитен-музея и Линкольновского центра сценических искусств, а также участвовала в ежегодных кампаниях по сбору средств в разные фонды, ибо ее помощи желали все. Она буквально тонула в делах, особенно теперь, когда дома ее уже не дожидались дети, а муж допоздна засиживался на работе. Билл являлся одним из руководителей международной юридической фирмы на Уолл-стрит и отвечал за все ее важнейшие дела, связанные с Германией и Англией. Он начал карьеру адвокатом и значительно продвинулся во многом благодаря репутации Мэри Стюарт как активной общественной деятельницы.

Прошедший год у них выдался относительно спокойным. Билл провел его большую часть за границей, особенно подолгу отсутствуя в последние месяцы, – занимался подготовкой крупного судебного процесса в Лондоне. Сама Мэри Стюарт с головой ушла в больничные хлопоты. Алиса училась на первом курсе в Сорбонне. У Мэри Стюарт появилось немного времени и для самой себя. Она много читала, а выходные проводила в больнице. Случалось, по воскресеньям позволяла себе и отдохнуть, подолгу не вставая с постели, зачитавшись романом или решив изучить от первой до последней страницы «Нью-Йорк тайме».

Выглядела Мэри Стюарт много моложе своих лет. Хотя за последний год сильно похудела, но это как будто пошло ей на пользу. Благодаря природной мягкости она завоевала всеобщую симпатию, особенно у детей, с которыми работала. Ее искренняя душевная доброта уничтожала все социальные перегородки и заставляла забыть, из какого мира спустилась эта леди в мир страданий. Она была отзывчива, даже, казалось, испытывала грусть, словно понимала подлинные муки и сама их немало пережила. Но при этом от нее вовсе не веяло тоской. В общем, жизнь Мэри Стюарт являла собой образец удачливости. Дети – умнейшие из умных, красивейшие из красавцев. Мужу неизменно сопутствует успех по всем статьям – и в материальном смысле, и в профессиональном: ведь он выигрывает один за другим известные в стране и за рубежом процессы, пользуется уважением и в деловой среде, и в кругу их знакомых.

Выходит, у Мэри Стюарт есть все, о чем мечтает каждая женщина. Но почему в ее облике сквозит какая-то странная опечаленность? Внешне она почти не проявляется, скорее угадывается интуитивно. Как ни странно, ей хотелось посочувствовать: она казалась одинокой. Невероятно – такая женщина, как Мэри Стюарт, с ее красотой, другими достоинствами, не может мучиться от одиночества! Нет никаких оснований так думать. Однако стоит к ней как следует приглядеться, как мимолетное ощущение перерастает в уверенность. За элегантной внешностью скрыты невидимые миру слезы.