Ирина Степановская - Эта стерва

— Пройдемся, погода хорошая! — сказала Федору Люська как ни в чем не бывало. Будто они виделись только вчера и не расставались на столько лет. Федор вышел, плотно закрыл за собой калитку. Люська взяла за руку дочку. — Соси медленнее! Другого не куплю! — сказала она ей про леденец на палочке, который девочка засунула в рот.

Федор поднял голову, посмотрел. Сзади, как раз за Люськой, у дороги, напротив соседского забора, росли две вербы. Одна высокая, раскидистая, пушистая, веселая от распустившихся комочков цветов, напоминающих заячьи хвостики, покрытых сияющей на солнце бледно-желтой пыльцой. А другая верба была пониже, поменьше, но такая же цветущая, золотая, веселая. «Как Люська с дочкой на пыльной дороге», — подумал Федор, и они пошли втроем по дороге к полю, свежевспаханному, засеянному, но еще без всходов. На пригорке Люська остановилась.

— А я ведь к тебе, Федор, не просто так пришла, с просьбой.

Федор тоже остановился, встал, широко расставив ноги, глянул на Люську. Мимо пропылила чья-то машина, везя новую партию дачников. К багажнику на крыше были привязаны доски, а через заднее стекло был виден полосатый матрас.

— Говори, — сказал Федор внезапно охрипшим голосом и отодвинул Люську с девочкой подальше от пыли, на обочину. — Говори!

— Я ведь, Федор, здесь ненадолго. Завтра уже уезжаю. Сердце у Федора дрогнуло и, оторвавшись от тела, покатилось куда-то далеко за поле.

— Уезжаешь? Зачем?

— Как зачем? К мужу, — засмеялась Люська. — Его должны скоро освободить. Он уже почти отсидел, отмаялся. А устраиваться будет пока там, на Севере. Знакомые есть у него. Обещали помочь и с жильем, и с работой. Вот я и еду опять туда. А девочку здесь оставляю с родителями. Там очень холодно, она там болеет. — Девочка досасывала свой леденец и с любопытством, не скрываясь, глядела на мать и на Федора. — Так ты уж не оставь их своими заботами, если вдруг что. Сам понимаешь, денег у меня сейчас мало, но у них пенсия, да и я буду им присылать. Но вдруг что-нибудь случится или заболеет кто, сам понимаешь… Вот в общем-то и все.

Федор молчал.

— Ты пойми, я не навязываю тебе свою дочь, — сказала Люська, вдруг тоже краснея, но от досады. Ей показалось, будто Федор не понимает ее и сердится. — Просто на всякий случай! Чтобы им было к кому обратиться! Вовсе не факт, что твоя помощь потребуется! И денег я не прошу!

— А у тебя их много, что ли? — с усмешкой спросил Федор.

— Не много, но я работаю.

— Кем же?

— Уборщицей в клубе.

— Уборщицей… — протянул Федор. — Когда ты жила со мной, ты не хотела даже готовить обед.

— Ну что сейчас вспоминать! Мало ли что раньше было! Раньше так, а сейчас так! Все переменилось! — Люська уже пожалела, что пришла, что затеяла разговор. Но действительно страшно было оставлять девочку на стариков. И брать с собой было невозможно. «Если будет читать нотации, повернусь и уйду», — решила она.

— Вот что, Мила! — вдруг твердо сказал Федор и взял ее за руку. — Ты никуда не поедешь! Нечего тебе ошиваться по тюрьмам. И мытье полов тоже работа не для тебя. Ты моя бывшая жена, не чужой человек, что, я тебя прокормить не сумею?

По сердцу у Люськи разлилось тепло благодарности. Нечасто теперь приходилось ей ощущать к себе хорошее отношение.

— Спасибо. — Она помолчала. — Но там мой муж. Я должна его поддержать, чтобы он поднялся. А то без меня, того гляди, начнет опять людей обыгрывать в карты. — Она засмеялась. — А играет он здорово! Иногда тысяч по десять домой за раз приносил!

— Ты совсем дура, что ли? — хрипло спросил ее Федор. — Хочешь, чтобы и тебя за компанию посадили?

— Пойдем еще пройдемся немножко! — сказала Люська. — Там, где я теперь живу, еще полно снега. А деревьев и не видать, все карликовые, будто кусты. — Она повернулась, показывая, что разговор окончен, пошла по обочине, девочка, выбросив завядшие одуванчики, побежала за ней. Федор, упрямо склонив голову, тоже пошел следом.

А тем временем Ира с Сергеем сидели на лавке в сарае и разглядывали веревку.

— Слушай, ведь он повеситься хотел, — сказала Ирина и с тревогой посмотрела на мужа.

Тот промолчал. А что было говорить? И так было все ясно.

— А ведь она его спасла! Если бы она не пришла, никто бы и не узнал, зачем он закрылся!

— Балка бы все равно не выдержала, обломилась. — Сергей бросил веревку в угол и полез осматривать прогнившие отломки. — Совсем сарай сгнил, надо его разбирать. А Оле пока ничего не говори. Посмотрим, с чем он вернется.

— Федор-то где? — спросила показавшаяся на пороге сарая мать. Шум во дворе разбудил и ее. Только Ольга, чья комната выходила окнами на другую сторону, спала и ничего не слышала.

— Ушел прогуляться с Люськой. Та его позвала, — ответила Ира.

— Говорила я, что она, стерва, приехала не к добру! — сверкнула глазами мать.

— Не надо тебе туда ехать! — упрямо твердил Федор, шагая за Люськой и дыша ей в затылок. — Здоровье у тебя слабое. На первое время куплю вам с дочкой квартиру, а после посмотрим. Девочке-то ведь скоро в школу идти!

— Через год! — тоненьким голоском пропищала Люськина дочка, не пропустившая ни одного слова из разговора. — Но я буду с бабушкой жить! А потом с мамой, — заявила она. — А все дядьки противные!

— Не надо об этом говорить! — одернула Люська дочку. А Федору ответила: — Я должна туда ехать. Поднять, поддержать, присмотреть, устроить… А там будет видно.

— Что-то за мной ты не очень смотрела.

— Ты в этом не нуждался. Ты большой, сильный, скучный. У тебя все по полочкам. Вон какой домино отгрохал! Но я не завидую, ты не думай. Я бы не хотела в таком большом доме жить. Да еще с твоими новыми родственниками. А за дачку еще раз спасибо. Я и сама маленькая, мне там в самый раз.

— Ну и что, что скучный! — пробасил Федор. — Зато тебе теперь весело!

Люська помолчала. Потом подняла на Федора глаза. Они были печальны, но грусть у нее всегда была мимолетна.

— Ты, Федор, скучный, но не злой! — сказала она. — Не говори так, бессмысленно упрекать меня в том, что я тебя не ценила. Если бы не ценила, сейчас бы к твоему дому не подошла.

— Ты говоришь — скучный… — Федор все никак не мог успокоиться. — Да ты знаешь, что у меня на работе творится! Там не заскучаешь! А если бы ты сейчас не подошла, то… — Федор осекся, а бывшая его жена ни о чем не спросила.

«А о чем спрашивать? — подумал Федор. — Я ее люблю, вот и все».

— Как же вы жить-то будете после отсидки? Работать ведь надо, — перевел Федор разговор на другое.

— О-о, Федя, ты за это не беспокойся. Устроимся как-нибудь! — засмеялась Люська. — У нас вон сколько народу после отсидки в парламенте заседает! Прямо будто им это на пользу идет! А ты, Федя, не думай, если, не дай Бог, — Люська постучала маленьким обветренным кулачком по чьему-то деревянному некрашеному забору, — ты туда попадешь, чем черт не шутит, я тогда тебя тоже своими заботами не оставлю! Приеду и буду тебе помогать! А ты уж сейчас, если что — подстрахуй мою дочку!