Янка Рам - Цветок Востока

Мне хочется сломать ему за это что-нибудь. Кулаки сжимаются.

Я не отдам её ему. Не отдам. Будем считать – выкрал. И плевать мне на её «позор отцу»! Если его честь дороже ему, чем дочь, мне плевать и на его честь, и на её честь.

Постояв на крыльце, обходит машину, заглядывает за угол дома.

Ищи, ищи…

Это теперь моя богиня. Назад не получишь.

Закрываю жалюзи.

На столе гора золота и драгоценных камней.

Бедная девочка… Разве можно спать во всём этом?!

Подкидываю в камин дров.

Разворачиваю кресло к дивану, чтобы видеть её лицо. Гашу свет. Блики от углей в камине пляшут по комнате. Устраиваюсь на кресле, вытягивая ноги на пуфик, и пытаюсь отыскать позу поудобнее.

Диван, конечно, раскладывается, и мы легко поместимся там вдвоём. Но… Но.

Достаю телефон. Завтра мне на соревнования с моими пацанами. Нельзя не поехать…

И часа два с утра меня не будет.

Было бы здорово, если бы она не проснулась. Но что-то мне подсказывает, что встанет и пойдёт как зомби к своему дому, на убой.

Что делать?

С собой не возьмёшь…

Два часа всего. Ну три…

Двигаю кресло ещё ближе. Беру её безвольную руку в свою. В груди бьётся болезненно и сладко. Беспокойно. Но уже совсем не так безнадёжно, как утром.

Ночь с моей богиней. Я даже не мечтал…

Глажу пальчики…

И через какое-то время меня отключает.

Несколько раз просыпаюсь за ночь, убеждаясь, что происходящее не сон. И каждый раз меня прошивает адреналиновой волной. И потом долго не могу уснуть.

Можно сказать – так и не поспал. Но мне бодро и горячо.

Утром тихонечко встаю пораньше и собираюсь, стараясь не шуметь.

Перенесу спарринги своих пацанов на самое начало. Вернусь сразу же, как закончат.

Написать записку? Да только вряд ли она умеет читать по-русски. На всякий случай пишу и оставляю на столе рядом с её драгоценностями.

«Яся, я скоро вернусь. Ничего не бойся. Будь как дома».

Ресницы опять вздрагивают. Скоро проснётся…

Делаю ей чай с жасмином, оставляю на столе вместе с вазочкой со сладостями. Кладу на стол пульт от плазмы, чтобы особо не скучала.

Выхожу. Замыкаю её. И закрываю на окнах пластиковые ставни.

У дома напротив рядом с тачкой её мужа припаркована ментовская.

Значит, ищет.

Внутри каменеет.

Интересно, что ищет больше – её или то, что было на ней надето?

Опускаю забрало шлема и выжимаю газ.

Я теперь похититель?

Открываю глаза. Вместо привычной серебристой шторы вижу камин.

Не сон!!

В ушах шумит. Тело затекло от неудобной позы и тесного платья. И мне даже страшно представить, как я выгляжу. В таком виде перед чужим мужчиной! Лохматая, с грязным лицом, в мятом платье!

Выгляжу?!

Да мы спали рядом!

Зачем я проснулась?!

Натягиваю одеяло выше. Снова закрываю глаза.

Сердце бьётся как птичка, и рыдания подкатывают к горлу.

Зачем я дерзила? Зачем не промолчала?!

Бог наказывает меня!

Матери учили, как надо. Ослушалась, и вот…

Размазываю по лицу слёзы и наверняка тушь, тени… Разве можно так мужчине показаться?

На руках меня держал! Страшно вспоминать.

Страшно и стыдно. Ещё и уснуть умудрилась!

Бракованная… По-другому не скажешь! Падшая женщина!

Умереть бы от стыда!

Слушаю стук своего сердца.

Что там Джан думает сейчас обо мне? Жалеет? Или прогнал – и дело с концом?

Не могу никак представить его раскаивающимся в чём-то.

Отец накажет – сам печалится. Прощения попросишь – всегда примет, ласковый сразу становится. Джан не такой. Чем я покладистее – тем куражится больше!

Нельзя думать про Джана. Всё. Он прогнал. Назад нельзя после такого. Хоть год на коленях стой и голову пеплом посыпай.

Как жить дальше?

От стыда, к сожалению, не умирают.

Поднимаюсь, поправляю лямку, съехавшую с плеча. Оглядываюсь. Нет никого…

И я молитвенно складываю руки, поднимая глаза к небу. Спасибо!!!

Нет, я не слишком набожна. И, к своему стыду, вспоминаю о создателе только в самые страшные минуты. Мне кажется, это всего третий раз за всю жизнь, когда я молюсь самостоятельно, а не после напоминания старших.

И создателя тоже вспоминать нельзя. После такого не поможет.

На столе мои драгоценности. Внимательно рассматриваю. Всё там. Ничего не взял.

Рядом записка.

Там моё имя.

И ещё тёплый чай в кружке.

Мне?!..

Замираю.

Что он говорил вчера?

«Как брат», – говорил. – «Оставайся».

Лёша…

Глаза у него добрые. Не коварные. От сердца говорил? Пожалел?…

Как мне понять? Я же женщина. Меня легко обмануть.

«Маленькая», – говорил. – «Не бойся».

Тепло от его слов. Так Амир со мной говорил. Когда была маленькая, сильно заболела, лежала в бреду. И брат так же меня гладил и на руках держал.

От слов Джана никогда тепло не было. Даже когда в постели говорил ласково поначалу, всё равно было пусто внутри. И оглохнуть хотелось, не слышать. Как будто, чересчур всё. А вне кровати от него вообще тёплых слов не слышала.

Лёша…

Не обидел.

Нехорошо, конечно, сделал, что касался. Но он не понимает. У них так принято. Все могут касаться друг друга. Варвары… Но ведь не обидел. Как брат утешал.

Вдруг придёт сейчас???

Бегу в ванную. Смываю с себя макияж. Расчёски нет… Кое-как привожу в порядок свою копну гребнем, которым вчера были украшены волосы. Плету косу потуже.

Мокрыми руками приглаживаю атласное платье.

Смотрю на себя в зеркало.

Ужас! Глаза опухшие… Губа разбита. Некрасивая какая… Может, и лучше, что так. Плечи голые. Плохо.

На вешалке сушится его белая рубашка. Но я не решаюсь взять.

Выхожу в комнату. Никогда таких домов не видела.

Всё вместе. Кухня за стойкой. Здесь же и комната. Одна.

Только ванна с туалетом отдельно.

У нас не так принято. Мужчины на своей половине, женщины на своей.

Стою. Прислушиваюсь к себе. Кушать хочется…

На столе вазочка с печеньем.

Можно взять?…

Спросить не у кого.

Подхожу к окну взглянуть на свой дом. Но оно наглухо закрыто снаружи ставнями. Дверь заперта…

И что, так стоять буду?

Кто бы подсказал, что в таких случаях делать лучше!

Мама Наргиза бы сказала: «Делай, что женщине положено!»

Иду за стойку к кухне. Берусь за тряпку…

Через час всё блестит, как положено.

Что теперь делать?

Кушать готовить?…

Не знаю я! Можно это делать? А вдруг у него жена есть?…

У нас на кухне мама Айла главная. Попробуй, без спроса тронь что-нибудь!

Нет, не может быть у него жены. Как можно жить в одной комнате и мужчине, и женщине?

Нужно готовить. Что я буду без дела сидеть, как лентяйка! Некрасиво так.

Открываю шкафчики, холодильник.

Откуда я знаю, что он ест! – расстроенно смотрю на продукты.

Плов? Плов везде едят…

На верхней полке куриный фарш.