Ника Крылатая - Моя рыжая заноза

Вечером должен был состояться поход в клуб – подарок на день рождения Ани. Отодвинув все на задворки сознания, рыжая взяла себя в руки и пошла наряжаться. Сначала отпразднуют, потом будут разбираться. Сейчас она не готова, а в понедельник подаст на развод. Хорошо хоть, сообразила документы все увезти в фирму и убрать в сейф, потому что в ее отсутствие Виктор явно заходил – забрал все, что уцелело. Приняла ванную, погладила соблазнительное платье. Из квартиры вышла красивая и жизнерадостная девушка, готовая веселиться ночь напролет.

Никто из подруг не заподозрил, что у нее случилось вот это вот. Она с головой нырнула в загул. Да еще и узнала страшную тайну самого клевого танцовщика. Но чем ближе такси подъезжало к дому, тем тревожнее становилось на душе. Да и поясницу странно тянуло, и непохоже, что просто набегалась на каблуках. Вчера от шока даже забыла, что уже пару дней такое состояние, будто грядут красные дни календаря. Хотя еще рано. Боль усиливалась, тянуло внизу живота. В квартиру она еле зашла, закрыв дверь, прислонилась спиной и сползла вниз. От боли перехватывало дыхание. Гарик тревожно мяукал и терся о ее ноги. Аллу прошиб холодный под. К горлу подкатила тошнота. Подумала бы, что беременна, только вот все было по расписанию. Сознание туманилось, и девушка не могла вспомнить, вырезали ли ей аппендицит. Вроде как нет.

– Прости, малыш, даже корм насыпать не могу, – сквозь слезы сказала Алла. Кот жалобно мяукнул.

Дрожащей рукой нашарила в сумочке сотовый и набрала 03. Через полчаса девушку увозила карета скорой помощи с подозрением на аппендицит. Добрая врач сыпанула корм коту и закрыла дверь на ключ.

– Мужу сообщили? – спросила она.

Алла отрицательно замотала головой:

– Не надо мужу. Маме.

Когда волна боли немного отпустила, набрала самого родного и близкого человека, но и двух слов связать не смогла, мешали слезы. Только и прошептала, что “аппендицит” и номер больницы.

– Какой аппендицит? – мать, разбуженная среди ночи звонком дочери, схватилась за сердце. Его Алке вырезали лет в шесть. Принялась будить мужа: – Саша. Саша! Да проснись же ты! Аллочка в больнице!

Пробок в городе ночью не было, и родители успели как раз, когда Аллу увозили на УЗИ. Врач, принявший девушку, увидел рубец после аппендэктомии, поэтому этот вариант исключили сразу. Анализы, обследования и не стихающая боль. Родители метались по приемному покою, не зная, чего ожидать.

– Егоровы? – в коридоре появилась медсестра. Больше никого не было, и она обратилась к Светлане Николаевне и Александру Петровичу.

– Нет, Жаркие, – отрицательно кивнула мама Аллы.

– Тогда не к вам. У нас тут девушка на операцию, Егорова, – медсестра оглядела коридор, но больше никого не было.

– Алла Егорова? – уточнил мужчина. Медработник кивнула. – Это наша дочь.

– Готовят экстренную операцию. У нее внематочная, – медсестра прошла к стойке, Жаркие последовали за ней. – Я буду задавать вопросы, постарайтесь вспомнить все, что сможете.

Потянулись часы ожидания. Светлана Николаевна категорически отказывалась сойти с места, пока не будет новостей. Она тихо плакала на плече у мужа. Зять трубку не брал, у него вообще был отключен телефон.

– Саш, что случилось? Где Витя? – тихо спросила у мужа. – Почему его нет тут?

У Александра Петровича не было ответа на этот вопрос. Он тоже не понимал, где их зять, но звонить сватье отказался. Время уже предрассветное, незачем пугать женщину. Помочь она ничем не сможет, а если поднимется давление – возись еще и с ней. Утром. Все утром.

– Может, в командировке? Хотя Алла сама вчера только приехала, а нам не говорила, что Витя собирался уезжать. У них же кот, – гладил жену по спине, пытаясь успокоить. – Мы здесь, вот сделают операцию, поговорим с доктором, а утром найдем Витю. Уверен, его просто нет в городе.

Четыре часа спустя к ним вышел хирург.

– Мы сделали все от нас зависящее. Сейчас пациентка в реанимации, – мужчина устало потер переносицу. – Организм молодой… У вашей дочери была внематочная беременность, – он замолчал, ожидая вопросов, но их не последовало. – Идите домой, посещения все равно запрещены. Приезжайте после обеда, я вам все объясню.

– Я не поеду домой, я буду ждать тут, – упрямо заявила мама Аллы.

– Вы ничем помочь сейчас не можете, – попытался вразумить ее хирург. – В реанимацию вас не пустят. Будьте благоразумны. Вещи можете получить у медсестры. Извините, – коротко кивнув, скрылся за одной из дверей.

– Саша, я никуда не поеду! – Светлана Николаевна настаивала на своем. – Я боюсь…

– Хорошо, – отец тоже не собирался уезжать. – Мы останемся тут, пока кто-нибудь из мальчиков нас не сменит.

Трое сыновей примчались, как только родители им позвонили. Ругались, что им не сообщили ночью. Сильные взрослые мужчины метались по коридору, не зная, чем себя занять. Сидеть было невыносимо. Ожидание затягивалось. Никто толком ничего не объяснял, в реанимацию не пускали.

– Где Виктора черти носят? – Сергей уже в сотый раз набила его номер. – Он должен быть тут!

– Мы не знаем, – ответил отец. – Ночью было не до него. Нужно сватье позвонить.

– А толку? Номер все равно отключен. Я бы в квартиру съездил, только ключей нет, – Сергей смотрел на отца, приподняв бровь. Александр Петрович намек понял. – Ключи у нас. Отдали. Вот, – найдя связку в сумке жены, передал сыну.

– Я с тобой! – подскочил Даня. Витька был ответственным парнем, а он вот просто чуял – не все там просто.

– Я тут с родителями тогда останусь, – старший решил, что два оболтуса, если что, сами справятся. Не маленькие уже. – Держите в курсе, – братья кивнули.

Гостей встречал Гарик. Кот сидел посередине коридора и, не мигая, смотрел на парней желтыми глазами.

– Привет, пацан. Фу! Чем тебя кормили? – Даня, разувшись, подхватил кота на руки и прошел в квартиру. – Сейчас сменим тебе горшок. Фигасе! Серый, глянь!

Серега, протиснувшись мимо брата в комнату, тоже присвистнул.

– Кажись, тут прошел ураган, – парень поднял с пола мужскую рубашку с бахромой. – Сомневаюсь, что это новая мода, значит…

– Дело рук Аллы, – Даня машинально гладил Гарика. – Что думаешь?

– А что тут думать? – Сергей закрыл распахнутые двери шкафа. – Мужской одежды нет. Ну, либо вся разрезана. А нет, смотри! – показал брату тщательно пожеванный галстук. – Гарик, похоже, тоже зуб приложил.

– Поругались, – младший стал выдвигать ящики тумбочек. Сходил в ванную: ни бритвы, ни пены для бритья, ни второй зубной щетки. – Алла выкинула все вещи мужа?

Гарик, резко спрыгнув с рук, принялся драть тряпку, бывшую когда-то пиджаком.

– Глянь, что творит, – Даня указал на кота. – Не, я в курсе, что они несколько недолюбливали друг друга, но это прям месть.