Тата Кит - #идикомне

Сказав это и взяв с края тумбы чайник, она вышла из комнаты и в спешном порядке ушла в конец коридора, где находились раковины или, говоря между студентами, – умывальня.

Между мной и Женей толстыми тяжелыми канатами повисло молчание. Лично мне сказать было нечего. Я уже настроилась на то, что говорить мне сегодня ни с кем не придётся. И, раз уж, он сам пришёл, куда его не звали, то пусть первый и подкидывает темы для разговора. Либо мы продолжим всё в том же молчании ждать Карину, речевой аппарат которой всегда запущен и работает даже во сне.

Я не шучу. Моя соседка, правда, треплется во сне, что в первую ночь меня здорово напугало и напрягло так, что я почти не спала, боясь, что она может еще лунатить и придушить меня.

– Это… – начал Женя, топчась на месте. – …Если Клим со своей бандой будут к тебе лезть, то ты скажи мне.

Вздернула на мгновение брови и прикусила нижнюю губу, пряча язвительную усмешку.

– И чем мне это поможет? Разве торт мы сейчас будем есть не в честь того, что ты не смог постоять сам за себя?

– Я большой и толстый, поэтому пока они будут бить меня, ты успеешь убежать и спрятаться, – нервная улыбка исказила его лицо.

В каждой шутке есть доля шутки, судя по всему.

– Не думаю, что мне когда-то пригодится такая помощь, – покачнулась с пяток на носки и обратно, спрятала руки в длинных рукавах объемной толстовки. Неловкость снова заполнила помещение.

– Ну, я предложил, – шумно выдохнул парень и сел на один из свободных стульев за столом.

И снова наступило гнетущее молчание.

Дверь комнаты распахнулась, прохлада коридора ворвалась в комнату и коснулась ног. Карина окинула нас странным взглядом и невесело покачала головой.

– Так и думала, что молчали тут без меня, – произнесла она и поставила чайник на платформу, сразу его включив.

Синий свет и нарастающее шипение заполнили угол. Еще одним источником непрекращающегося звука служила Карина, которая выдвинула второй стул и ударила себя по бёдрам, задумчиво оглядев комнату.

– Так! Предлагаю придвинуть стол к моей кровати, потому что стула у нас в комнате только два. Хватайся, пухлый, – в приказном порядке махнула Жене рукой и схватилась за край стола, ожидая, когда парень приступит к помощи ей.

– Сама ты пухлая, – цокнул он и, встав со стула, отодвинул его в сторону, чтобы не мешал. Вцепился пальцами в противоположный край стола и, подняв его вместе с Кариной понёс в направление ее кровати.

Пришлось вжаться в стену, чтобы не мешать их каравану.

– Я могу сравниться только с твоим пухлым пальцем, – язвила Карина. – И то мне надо немного до него потолстеть.

– Как ты с ней живёшь? – спросил меня Женя, глянув через плечо.

– Молча, – ответила за меня соседка, тем самым бросив маленький камень в мой огород. – И ты тоже давай молча, то есть с закрытым ртом, чтобы мне больше торта досталось.

– Ничего, что торт я принёс, вообще, не для тебя? – укоризненно спросил Женя, поставив вместе с ней стол у её кровати.

– На первый раз я тебя прощаю, – великодушно ответила Карина. – А в следующий раз я хочу торт-мороженое.

– Думаешь, меня кто-то станет бить во второй раз? – спросил он.

– Думаешь, к завтрашнему дню ты похудеешь и поводов лупануть тебя раз-другой уже не будет?

– Не будет. Сегодня было исключение.

– То есть до этого тебя никто не бил? – спросила я, скептически. – Ты на каком курсе учишься?

– На третьем. И нет, до этого меня никто не бил. А то, что произошло сегодня – это первачи выбивали себе место в компании Клима.

– В его компанию пробиваются через какие-то конкурсы? – спросила я скептически и поднесла два стула к поставленному ими столу.

– Нет. Просто, первачи стремятся показать ему свою крутость, чтобы попасть в элиту, а для этого, унижение толстого парня в очках и розовой футболке – отличный инструмент.

– И? Кучка идиотов толпой унизившая одного парня, не дающего отпор, теперь считается элитой? – каждое слово я брезгливо выплёвывала, представляя, как плюю каждому из тех уродов в лицо.

– Нет, конечно, – усмехнулся Женя. – Клим их пережует и выплюнет, когда наиграется ими. Возможно, он это делает прямо сейчас. Так что я на них не в обиде, потому что скоро их ждёт участь гораздо хуже моего минутного унижения.

– Как это мерзко, – меня передёрнуло от самого осознания того, что в школе, что в универе унижение слабых сильными считалось чем-то обыденным.

– Чайник вскипел! – оповестила нас Карина, разливая ещё бурлящую воду по кружкам.

– Вы вместе учитесь, да? – спросил Женя, указав на нас обеих.

– Да, – привычно ответила за себя и меня Карина, потребляя торт уже от основного куска. Свой маленький кусочек с блюдца она съела. – Журналистика.

– Я лингвист, – кивнул парень и бросил на меня взгляд над оправой очков.

Наверное, пытался понять, почему кусок выделенного мне торта я лениво ковыряю, а не поглощаю с голодными глазами, как это делает Карина.

– И какие языки? – спросила соседка, снова заполняя тишину.

– Английский и испанский, – ответил Женя.

– О! Я буду тебя юзать для просмотра пары испанских сериальчиков, к которым еще не вышел перевод. Будешь мне субтитрами служить.

– Служить? – хохотнул парень. – Уже называть тебя своей госпожой?

– Нет. Попозже. Я включу сериал, посажу тебя рядом, а ты будешь говорить мне: «моя госпожа, он сказал», ну, и там дальше по сценарию.

Вяло улыбнулась простоте своей соседки и придвинула ей своё блюдце с тортом, к которому так особо и не притронулась.

– Будешь? – предложила ей, заметив, что она решила попридержать свой аппетит, поняв, что и так уже много съела и нам ничего не останется, если она продолжит в том же духе.

– А ты? – огромные карие глаза в обрамлении черных пушистых ресниц смотрела на меня в упор.

– Я наелась за ужином. Торт в меня уже не влезет.

– Точно? – задала она контрольный вопрос, уже придвинув к себе блюдце.

– Ешь.

– Кайф! – разве что не мурлыкая, Карина напала на торт с самой довольной моськой. – Где ты его купил?

– В нашем магазине, – ответил ей Женя, отпив свой остывший чай.

– Это тот, который через дорогу от общаги?

– Угу, – кивнул он ей и снова посмотрел на меня. – Ты не очень общительная, да?

– Не очень, – ответила я, опустив взгляд в свою пустую кружку.

– Странно, – хмыкнул Женя.

– Почему? – подняла я, наконец, на него взгляд.

– Ты так бесстрашно врезалась в Раву и даже крошнула батон на Клима при всех, что я был уверен, что ты открытый и болтливый человек.

– Это был секундный порыв. Не более, – отрезала я сухо, не желая снова поднимать тему, в которой меня, почему-то, пытались выставить национальным героем.

– Даже для такого секундного порыва нужно иметь стальные… мотивы, – смягчил он выражение.