Катерина Ши - Сиделка

Клиника, в которой подрабатывала на полставки, всегда славилась сложными пациентами. Сейчас говорю не о характере и темпераменте, а о диагнозе. И я, идя сюда работать, понимала прекрасно, что легко и просто не будет, но не в моих правилах было отступать и прятать голову в песок. Жизнь научила не сдаваться, а действовать и идти напролом, не оборачиваясь назад, иначе демоны, сидящие внутри каждого из нас, сожрут с потрохами и не подавятся. О да, только дай им слабину, как моментально найдется масса отговорок и причин, и ты сам неосознанно начнешь отступать от своей мечты.

Я не могла отказаться от этой должности, хоть и приходила в центр всего несколько дней в неделю, да и в разные смены. Все остальные дни работала в детской поликлинике и очень часто выслушивала в свой адрес крайне нелестные отзывы. Это как каждый день приходить на расстрел и ждать, помилуют тебя или нет. Увы, чаще приходилось принимать все нелицеприятные высказывания и просто молчать, не пытаясь даже как-то себя защитить. Пробовала, проходили и это, но поддержки со стороны руководства не было, потому что пациент всегда прав. Вот только в чем? В том, что лезет в мою работу с советами? Была у меня одна клиентка, которая ни в один из сеансов не могла промолчать, постоянно дергала меня за рукав халата, лезла под руку и на все просьбы отойти и не мешать работать возмущенно пыхтела, теребя несчастного ребенка то за ручку, то за ножку. Я терпела, видит бог, сдерживалась, но когда на последнем приеме на меня вылили ушат помоев, потому что какой-то там выдающийся специалист «Пупкин» из социальной сети делает не так, как я, отступила в сторону, позволяя мамочке продемонстрировать на деле знания и умения, которыми она не обладала на практике. Естественно, женщина ничего делать не стала, лишь гневно свела брови на переносице и пообещала это так не оставить.

Да, многим кажется, что быть массажистом легко и просто, слушают меня в пол-уха, презрительно разглядывают, как какой-то противный прыщ. Еще бы, ведь невысокий рост и смазливая внешность делали из меня, скорее, выпускницу школы, а не двадцатипятилетнюю девушку. Вот люди и измывались как над моими знаниями, так и над моими внешними данными.

Жалобы, которых было много, в основном сводились к тому, что я некомпетентна, потому что слишком молода. Вот и все. В клинике, в которую попала совсем недавно и по большой удаче, было совсем все по-другому, начиная от отношения клиентов, заканчивая вышестоящими врачами и руководством. Никто не смотрел на меня, как на ребенка, не тыкал пальцем и не относился, как к человеку второго сорта. Тут больше интересовались курсами, умениями, которые пришлось показывать на практике, выкладываясь на все двести процентов, да так, что чувствовала сильную моральную усталость, но все же удовлетворенность собой. Однако важно то, что во мне что-то да рассмотрели и приняли, хоть и не на весь день, давая возможности набраться опыта, чтобы потом полноценно перебраться в ряды выдающихся врачей, за которыми я стремилась и всячески пыталась подняться.

Конечно, возраст и силы оказались не равными, но я старалась, благо, учителя были отличными, не скупились на помощь, не прогоняли прочь, когда что-то спрашивала, а приветливо подзывали к себе, рассказывая и объясняя все нюансы. И я ценила это как никто другой, впитывала в себя информацию, как губка.

Заступая на смену, я даже выдохнула, отгоняя непрошеные мысли и стараясь забыть очередной инцидент на основном месте работы. Уже, если честно, даже заявление написала на увольнение, да только начали уговаривать, прося остаться, обещали поддержку в финансовом плане, видимо, зная, какие трудности испытываю. Но я все равно отказала. Была готова найти другую подработку, лишь бы больше не возвращаться в свой кабинет, о чем и заявила заведующей, которая демонстративно отодвинула исписанный мной листик в сторону, оставляя прошение без ответа.

Нет, были и хорошие клиенты, которые благодарили, искренне желали успехов, о чем-то даже спрашивали, но их количество было ничтожно мало, так что на фоне остальных становились незаметными.

Вот сегодня ко мне привели женщину сорока лет, которая после тридцатиминутного массажа стала возмущаться, почему сеанс длился так мало? Видите ли, она не успела расслабиться. И ничем ее не переубедишь, ничем не остановишь. Она, пока не прооралась, пока не испортила мне настроение, пока не довела до крайности – не успокоилась. Какие-то энергетические вампиры, честное слово, пополняющие свой внутренний резерв за счет других! Нет, я бы ее и не приняла, но когда она близкая родственница заведующей детским отделением, с которой и пришла в мой кабинет, пришлось сжать зубы и молча выполнить свою работу.

– Выдохни, – похлопал меня по плечу Федор Михайлович, когда зависла у своего шкафчика и не реагировала ни на что вокруг. Мужчина как раз зашел ко мне в кабинет, чтобы узнать, как прошел день.

Иногда казалось, что после нашей совместной работы над очень сложным пациентом этот добрый человек взял меня под свою опеку несмотря на то, что мы редко пересекались и все свободное время проводили за документами.

– На планерке приняли решение, что тебя будут оформлять на постоянку!

Боже, расплакалась от облегчения и попала в заботливые руки самого лучшего травматолога города, которые крепко меня обняли. Федор Михайлович годился мне в отцы, его сухонькие руки осторожно погладили по голове, давая возможность выплеснуть все те негативные эмоции, которые носила с собой целый день.

– Спасибо, – робко улыбнулась, отстраняясь и неловко заправляя волосы за ухо. Еще раз некрасиво шмыгнула носом, но уже полностью вновь овладела собой и своими эмоциями. Было приятно, что он не поленился и пришел лично рассказать о том, что узнал.

– Доказала и показала, что можешь, – похлопал по плечу, – сама знаешь, какой контингент людей у нас, просто так не пробиться, а специалисты хорошие сейчас на вес золота, ими не разбрасываются.

Федор Михайлович подтолкнул к выходу и неспешно пошел впереди, рассказывая о нововведениях и грядущих переменах. Так мы дошли до отделения, в котором сегодня было удивительно шумно и людно. Особенно меня сильно напрягал мечущийся по коридору мужчина, громко разговаривающий по телефону и совсем не реагирующий на замечания. Он чувствовал себя богом или завоевателем, которому позволено намного больше, чем остальным. Возможно, так оно и было, но вот элементарное уважения к другим пациентам и посетителям быть-то должно?

Поспешно обойдя нервного мужчину, я подошла к обеспокоенной Наденьке, нашей старшей медсестре, которая сегодня была белее стены и нервно кусала губы.