Даша Art - Скажи «нет»

Цвет платья выгодно подчёркивает мои волосы оттенка шоколада. Молоко и шоколад – классика.

На людях мои волосы всегда собраны в пучок на затылке – деловой стиль.

Я всегда держусь сухо, надменно и грубо.

Макияж на моём лице агрессивный. Много тонального крема, тщательно подведены глаза, выведены скулы, и губы всегда сверкают красным пламенем.

Софья направилась к центральной картине. Она протянула руку официанту, тот молча подал ей маленькую вилку. Соня пару раз ударила по бокалу, чтобы привлечь внимание присутствующих, после чего вернула вилку на поднос.

– Добрый вечер, – начала она свою речь. – Рада приветствовать вас на выставке талантливой художницы Инны Свободиной. Как вы знаете, автор сам даёт название не только картинам, но и самим выставкам. На этот раз автор объединил все картины как «Шанс на свободу».

Гости снова захлопали в ладоши, словно дрессированные тюлени. Можно подумать, им понравилось название, или они поняли, о чём идет речь.

– Хватит на меня дуться!

Я слегка обернулась, чтобы посмотреть на того, кого не интересовала напыщенная речь хозяйки.

– Подумаешь, опоздали на десять минут! Я не виновата!

Первое, что бросалось в глаза, – рыжие волосы. Очень яркие. Уверена, что не матушка-природа наградила её такой львиной гривой. Далее шли тёмные глаза, маленький прямой носик, красивый изгиб губ.

Да уж, ничего не скажешь, идеал красоты. Особенно если приплюсовать к такому личику высокий рост, тонкую талию, пышный бюст и небольшие округлые бёдра.

Рядом с ней стоял парень, недовольно сдвинувший свои густые, чуть ли не брежневские, брови. Я не стала более подробно его разглядывать, заметив только эти самые брови и тёмно-каштановые волосы, снова переключив свое внимание на Софью.

– Все картины так же, как и полгода назад, – продолжала вещать она, – будут выставлены на аукцион сразу после окончания выставки. Поэтому, если у кого-то есть желание приобрести хотя бы одну, советую не расходиться. И еще…

Я не дослушала, потому что эта назойливая львица никак не унималась.

– Не понимаю, что такого интересного ты находишь в этих картинах? Они же все одинаковые!

– Тише ты! – прошипел молодой человек.

– Что тише-то? Не могу высказать свое мнение?

– Можешь, – согласился парень, – но давай после выставки.

– Ага, конечно! Можно подумать, ты дашь мне что-то сказать в адрес этой Свободиной. Ты ведь, как ненормальный, скупаешь все её картины. Я даже думаю, что ты любишь её больше меня. Почему ты так смотришь на эти картины? Разве я не привлекательнее? И ты, сто пудово, пойдешь сейчас на этот аукцион, чтобы попытаться выкупить каждую из этих нарисованных картинок…

– Вот только не начинай всё сначала! Я уже тысячу раз тебе всё объяснил. Да, мне нравится её творчество, но не она сама…

– Это потому что ты её даже не знаешь! Что было бы, встань она вот сейчас перед тобой?

Парень не ответил, но я слышала, как скрипнули его зубы.

– Что молчишь?

Голос этой антифанатки Свободиной проходится по моим внутренностям, словно шлифовальная машина. Я сегодня и так не в духе, а тут ещё это.

– Не хочешь мне ответить? Ты, наверняка, упал бы перед ней на колени и попросил бы поцеловать её пятки…

Она невыносима. Я держалась столько, сколько могла. Но всему есть предел. Соня договаривала свои последние слова, снова рассыпавшись в комплиментах Инне и её творческому мастерству.

– Да что ж такое? – сквозь стиснутые зубы, выплюнула я. – Если не нравится художник, тогда, может, стоит убраться куда подальше? Зачем так себя насиловать? Или сначала стоит научиться себя вести, чтобы не разговаривать параллельно с хозяйкой галереи?

Катя повернулась ко мне, вопросительно двигая бровями.

– Глупо, – продолжила я, – очень глупо ревновать к той, кого, возможно, даже нет в этом мире. Призрачная Инна Свободина. Что если её и вовсе не существует?

– Мина, ты плохо себя чувствуешь? – Катя коснулась моего плеча.

Парочка, а главное, его женская часть, заткнулась.

– Не обращай внимания, – я махнула рукой. – Просто понять не могу, неужели так сложно закрыть свой рот на пару минут?

Катя скривилась, слегка мотнув головой.

– Как вам моя речь?

Соня вернулась с раскрасневшимися щеками. Её глаза сверкали нескрываемым удовольствием. Она выжидающе смотрела на меня.

Я должна похвалить? Но я не сильна в комплиментах.

– Ты была на высоте, – за меня ответила Катя.

– Не хочешь ещё раз взглянуть на картины? – Софья встала по правую руку от меня. – Через час начнётся аукцион.

– Я уже достаточно насмотрелась. – Я глотнула алкогольный напиток. – Тебе лучше отойти от меня. Ты привлекаешь слишком много зрителей к моей персоне. Это может вызвать ненужные слухи.

– Ой, – спохватилась Соня, – ты права! Пойду, поговорю со всеми потенциальными покупателями.

Я подошла к центральной картине.

Девушка и тигр.

Они смотрят друг на друга. Но во взгляде каждого читаются разные эмоции. Тигр – агрессия, злость, надменность. Девушка – испуг, паника, страх.

Как там сказано в статье?

– Почему тут везде девушка и звери? – Снова эта рыжая!

– Девушка – это сама художница, – ответил ей парень. – А звери – это те, кто её окружают. Есть и враждебные, и завистливые, и любящие…

– То есть волк – это её враг?

Я хмыкнула себе под нос. Типичное восприятие. Большего я от неё и не ожидала.

– Нет, – парнишка недовольно выдохнул, – волк – это её близкий друг или родной человек.

Я открыла рот от удивления. Да ладно?

– Как ты это понял?

– Взгляни, как они смотрят друг на друга. И какие краски использует художница.

– Да они все аляпистые!

Я сжала губы, зубы и кулаки, чтобы не сорваться и не накричать на эту пёструю курицу.

– Алина!

– Что Алина? Вот, я же говорила, что эти картины тебе дороже меня!

Господи, я что, мазохистка? Почему я продолжаю слушать этот бред?

Я развернулась на своих высоких шпильках, направилась прямиком в сторону дамской комнаты. Краем глаза заметила, как Софья вновь двинулась в мою сторону.

– Даже не думай, – предупредила я, хотя она, скорее всего, не услышала моё предупреждение, но остановилась, прочитав по гримасе на моём лице.

Я открыла холодную воду, подставила свои руки. Прохлада успокаивает. Но мне нужно другое успокоительное. Я подкрасила губы, ещё немного постояв в тишине, решилась выйти.

Люди неспешно двигались от одной картины к другой, плавно перемещаясь. Некоторые подолгу задерживались около каждой картины, словно пытаясь разглядеть, что же скрывается внутри. Другие же просто пробегали глазами, улыбаясь ярким краскам, даже не подозревая, что яркость – это не всегда радость.

Если работа розового цвета – веселая ли она? Если изображенные улыбаются, то счастливы ли они?