Дарья Фиалкова - Согласие на секс

Остину требовалось время, чтобы прийти в чувство. Разговор с отцом стоило отложить, как и составление каких-либо бумаг. Хотя Остин дал бы ему сейчас все, что угодно. Согласие на секс – в буквальном или любом другом смысле.

Блейк подавил неуместно вспыхнувшее желание, когда ему пришлось вытирать омегу. Из-за влаги волосы липли к его щекам и губам, Блейк осторожно убрал их назад, провел полотенцем по плечам и груди, а после завернул к заднице. Омега отреагировал на действия румянцем и забрал полотенце, кутаясь в него, словно в кокон.

Блейк понял, что ему стоит выйти и дать Остину привести себя в порядок. Мысли о работе не лезли в голову, поэтому пришлось достать из выдвижного ящика фляжку и промочить горло. Обычно Блейк никогда не позволял себе алкоголь в обед, но это был экстраординарный случай.

– Блейк? – позвал Остин, когда натянул на себя одежду.

– Да?

– Я готов.

– Я отвезу тебя домой.

Остин удивился.

– А как же?..

– Если твой отец узнает о нас и захочет подвесить меня за яйца, то я не желаю прикрывать свою задницу твоим согласием, – хмыкнул Блейк. – Тем более, это будет бесполезно.

Остин нахмурился.

– А если бы на моем месте был другой?

– Другой на твоем месте не стал бы бегать по людному зданию в преддверии течки, – вопрос Остина был рациональным. Другого омегу он заставил бы дать ему согласие, ведь тот мог бы провернуть номер ради того, чтобы зацепить альфу, которого впоследствии сможет хорошенько подоить. В жизни Блейк оставлял себе крайне мало свободы, чтобы совершать ошибки такого масштаба.

– Ты жалеешь, что так вышло?

– Я еще не совсем понимаю, что чувствую, – честно ответил Блейк, потому что действительно не знал. Остин не вызывал антипатии, но они абсолютно друг друга не знали. А если будет беременность? Блейк понимал, что не оставит этого ребенка.

И так же понимал, что выказал себя как не самый лучший альфа на свете. Далеко не предел мечтаний для первого раза у омеги.

Из приемной послышались голоса, и Остин вздрогнул.

– Это моя секретарша. Не бойся, она не войдет. – Зазвонил телефон, и Блейк подошел к трубке. – Да?

– Вас спрашивает мистер Столлер, соединить?

Блейк почувствовал, что у него в горле стало сухо, как в пустыне.

– Да.

С полминуты ничего не было слышно, Блейк не отрывал взгляд от Остина, разглядывающего обстановку в кабинете. Каждую декоративную мелочь.

– Прости, что пропустил ланч, – доброохотливо начал Генри. – Мне сказали, что ты заходил.

– Верно, – на большее Блейк не был способен.

– Мой сын вернулся на несколько летних месяцев в город, я как раз думал пригласить тебя на ужин…

– Ужин?

Остин насторожился.

– Да, хотел тебя познакомить с семьей.

– Это было бы чудесно. Большая честь для меня, – Блейк вымученно улыбнулся, но внутри не чувствовал радости, только горькую насмешку судьбы. Ведь он, скорее всего, и был тем самым «ухажером» для Остина. Ухажером, который уже успел примериться к своему будущему супругу.

Все складывалось как нельзя лучше, и в то же время у Блейка на душе скребли кошки.

– Моя секретарша тогда скинет твоей все необходимое.

– Буду ждать, Генри. Спасибо.

– Это отец звонил? – забеспокоился Остин, когда Блейк положил трубку.

– Приглашал на ужин. Хочет познакомить с тобой.

Остин прикрыл рот рукой и с ноткой истерики рассмеялся.

– Сюжет прямо как для романа в мягкой обложке. Правда, я слышал от тебя больше грубостей, чем сладких фраз.

Блейк взъерошился.

– Я должен был похвалить тебя? – спросил он и тут же не сдержал иронии: – Для девственника у тебя неплохие задатки. Еще пару заездов, немного работы сверху и сможешь претендовать на высокие оценки.

– К чему оскорбления? – Остин быстро пожалел, что вообще затронул эту тему.

– Немного критики еще никому не помешало.

– Тогда спасибо. Приму к сведению.

Блейк не сдержался и одним порывом двинулся на него. Остин отступил к двери, так что они оказались как нельзя близко друг к другу.

– Это мне стоило извиниться за грубость.

– Но ты этого не сделал, – поморщился Остин, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Вблизи Блейк возвышался над ним дюйма на три, не меньше.

– Я никогда не терял голову от омеги. Ни-ко-гда. И никогда у меня не было партнеров, подобных тебе…

– И что это значит?

– Альфы предпочитают омег, понимающих правила игры.

– Разве мы играем?

– Нет, мы не играем, Остин. Все по-настоящему. И ты должен быть готов к тому, что я не исчезну с дороги, пока не буду уверен, что в тебе нет моего ребенка. Нравлюсь я тебе или нет. А теперь отвезу тебя домой, если ты не против.

– Окей, – безропотно согласился Остин.

Блейк вернулся к столу, набрал Мари и отправил ее в бухгалтерию. Остин даже не дрогнул, когда Блейк взял его за руку и потащил за собой. По лестнице черного хода почти никто не ходил, поэтому им удалось проскочить незамеченными до самой парковки.

Дальше дело было за малым.

Не такой Остин представлял себе первую близость с альфой. С альфой, имени которого даже не знал.

Остин попал в частную школу для омег в двенадцать. Примерно тогда же его и начали посещать первые мечты об идеальном альфе, который всегда будет рядом и не покинет. Отец не стал нанимать нянь или гувернанток, решив, что после смерти матери им стоит вплотную заняться дипломированным преподавателям.

Остин прошел неплохую школу жизни наряду с образовательной программой.

Первая драка в тринадцать. Его врага звали Антонио – дитя любви итальянского дипломата и его любовника-омеги в обход жены-беты. Антонио был дико красив, из тех омег, на которых оборачиваются на улице. В школе Антонио так и не обрезали длинные вьющиеся волосы, цветом похожие на огонь, и когда учитель музыки решил устроить импровизированный спектакль, именно Антонио отвели главную роль.

Король бала.

Остину выпала роль презренного пажа, и зазнавшийся кретин решил, что сможет использовать его как прислугу и в повседневной жизни. Антонио задирал его по поводу «скучной» американской внешности, иностранного акцента и любви к книгам. Разжигал травлю среди омег по отношению к другому, непохожему на них омежке. Даже украл и спалил несколько изданий, подаренных Остину матерью, что и повлекло за собой драку, а затем и быстрое примирение, когда их, как котят, за шкирку отволокли к директору.

Потом оказалось, что Антонио завидовал Остину из-за отца, который регулярно присылал всякие мелочи, приезжал в школу и забирал домой на каникулы два раза в год. Про самого Антонио уже давно забыли, отделываясь открытками и чеками за обучение.

Самое печальное, что бунт Антонио против благополучного, с какой стороны ни взгляни, омеги состоял исключительно из зависти к тому, что у него будет любое будущее, какое Остин только пожелает. А вот красавчику Антонио было суждено стать такой же содержанкой, как и его папаша. Безысходность толкала на ненависть к тому благополучию, которое олицетворял собой Остин.