Роза Грей - В постели с тренером

Гуля не зря подкалывала. Эротические сны действительно одолевали мое голодное сознание. И обычно, после них я всегда была такая вот рассеянная и не собранная, под яркими впечатлениями, потому что мое воображение дарило мне очень правдоподобные сны, вплоть до прикосновений и видений.

– Плохо, что не было сексуального сна… – усмехнулась сестренка, – если уж наяву не трахаешься, хотя бы во сне порадовалась жизни… хватит уж в девках то сидеть, Алсу! Хочешь, чтобы какая–нибудь женская опухоль была от воздержания? Или еще чего покруче?

Гуля отвела от меня взгляд и стала старательно ровно наводить марафет. Я не знала, что ответить. Не могла же я сказать, что хочу ее молодого человека и что вчера я с ним трахалась, пока она спала… Мне снова стало неловко. Я не знала, что делать дальше.

"Возможно придется ей все рассказать, пока этого не сделал Макар. Но как? Как сказать самому близкому в твоей жизни человечку, о своем предательстве?" – пронеслось в моей голове.

Вскоре Гуле кто–то позвонил, после чего она достаточно быстро докрасилась и выбежала из квартиры. Мне стало скучно и я пошла в зал, к девчонкам. Ближе к обеду Гуля вернулась домой. К этому времени я уже приготовила плов и ждала наших маленьких проказниц к столу.

Голос сестры был сдавленным от холода, словно она голая пробежалась по морозной улице.

– О, тетя Алсу у нас там что–то вкусненькое сварганила? – крикнула она из прихожей, – морозно на улице, жуть!

Я приготовила четыре тарелки.

– Так, давайте, девчонки, руки мойте и за стол! – громко крикнула я, накладывая в тарелки свежий плов.

Из зала тут же послышался бодрый топот маленьких слонят. Все три мои девчонки набросились на плов так, словно три дня не видели еды. Я наложила себе пару небольших ложек и тоже присела рядом со всеми.

– Алсу! Ты вообще в порядке? – удивленно спросила Гуля, глядя на количество еды в моей тарелке, – у нас дети и то больше съедают, чем ты. Каратисты должны хорошо питаться, чтобы сильными быть! – Гуля озорно подмигнула мне.

– А? Ах, да. Все в порядке… просто не голодна… за компанию кушаю… – с улыбкой отмахнулась я, вяло ковыряя вилкой в тарелке.

“Она, определенно, что–то чувствует… Кажется, у нее тоже пропал аппетит…” – про себя заметила я.

И меня это ничуть не удивило: мы с детства, сколько себя помню, чувствовали переживания друг друга. Например, когда Гуля плакала, мое сердце, всякий раз, жестоко разрывалось от боли.

Когда у нее болела душа, у меня, без всякой видимой на то причины сжималось в груди, сохло во рту, кружилась голова, меня тоже тянуло плакать.... Я могла даже не знать, что она плачет, но мою душу неумолимо истязали горечь и тоска…

И Гуля тоже всегда знала, что моя душа болит и томиться… И я не представляла, насколько долго смогу скрывать от нее свое предательство… Я понимала, что в конце концов, она "прижмет меня к стене" и потребует объяснений:

Мы могли скрыть друг от друга какие–то конкретные факты. Но тревогу, волнение, страх, влюбленность и прочие серьезные чувства мы переживали вместе, впрочем, как и положено близнецам. Зато Рината и Эля совсем не грустили. Они активно стучали ложками и как–то бодро поглядывали, то на меня, то на Гулю.

– Мам, а почему ты тоже не готовишь такой плов? – спросила Эля, увлеченно пережевывая мое кулинарное произведение.

– Я так не умею, – улыбнулась Гуля и потрепала дочь по голове, – такой плов могут делать только два человека на планете: тетя Алсу и наш дядя Айрат.

– Ну да. У дяди Айрата плов просто гениален. Вообщем–то, он меня и научил всему… – сказала я, снова потупив взгляд.

– Тарелки давайте, я помою! – сказала Гуля.

– Да оставь, я сама… мне несложно… – я пыталась найти себе занятие, чтобы отвлечься от грешных мыслей.

Я безудержно хотела Макара все больше и больше. Девчонки быстро сложили тарелки в одну стопку, и как обычно, толкая друг друга, весело убежали в зал. Я взяла грязные тарелки.

– Ну еще чего, всех накормила, теперь отдыхай, давай. У тебя вообще выходной сегодня! – сестра игриво подмигнула, и отобрав у меня стопку тарелок, понесла ее к раковине.

Я пошла в зал и включила телевизор, но мои мысли находились где–то в районе кровати и нижнего белья. Наверное мой мозг спустился в трусы и поселился где–то во влагалище: мне нестерпимо хотелось проникновения. Грубого, властного мужского проникновения.

Я не знала, что делать. Макар сильно раздразнил меня. За полтора года я совсем забыла, что такое секс. А правильнее сказать, я не знала, что это такое: до Макара я трахалась только с мужем, и то, не чаще четырех раз в месяц. Макар за десять минут смог сделать то, что мой муж не сделал за десять лет.

Я не могу скрывать, что хотела именно Макара! Да, я всегда очень любила Гулечку. Она и ее дочки– смысл моей жизни… У меня нет людей ближе, чем они, но я не могла ничего с собой поделать. Макар занял все мои мысли. Нет, это конечно не было влюбленностью. Но это была очень сильная сексуальная страсть.

Ближе к вечеру я все же справилась с собой, и мне удалось временно отогнать свои грязные мысли. Я пообещала себе, что никогда не позволю Макару подойти ко мне ближе, чем на метр! Только на тренировке…

“В конце концов, я столько лет с ним в работе… Я его вообще пиздюком десятилетним помню. Ведь раньше я как–то смотрела на него и не испытывала ничего подобного…” – думала я.

Вскоре Гуле кто–то позвонил. После звонка, она озабоченно ходила по квартире и что–то бубнила.

– Алсу, я сейчас уеду, – вдруг сказала она, – на два дня! Не скучайте тут. Думаю, успею на ночной поезд. С утра мне надо быть в Москве, по работе.

– Хорошо, Гуль. – улыбнулась я, – постараемся не скучать.

На этой новости я испытала невероятное облегчение: целых три дня мне не придется смотреть ей в глаза и испытывать всепоглощающее чувство вины. Вскоре она уехала, и мы с племяшками стали укладываться спать.

– Давайте, девочки, зубы почистили? Бегом в кровать! – скомандовала я.

Они весело разбежались и тут же прыгнули под одеяло. Я сидела с ними, на краю их дивана и рассказывала им какие–то истории, пока они не уснули. Я тоже была готова ко сну, но решила, что мне надо выпить, чтобы успокоиться.

Я тихонько встала и в одних трусах прошла в кухню. Достав из холодильника открытую бутылку коньяка, я поставила ее на стол и стала искать рюмку. Налив сто грамм, я залпом опрокинула их.

Мне было необходимо расслабиться. Выпить и покурить. Я не курила в повседневной жизни, только в определенные моменты. Когда я пошла в комнату за сигаретами, в дверь позвонили. Я быстро накинула свой бежевый домашний халат и пошла открывать.

На пороге стоял Макар с небольшим букетом цветов.