Джулия Уайлд - Зов души

– А где женщина?

Но прежде чем Зевс успел ответить, Артемида ворвалась в каюту и, схватив Меган за волосы, выволокла ее в коридор.

– Я же говорила, что с ней надо держать ухо востро! Отведи ее наверх к остальным. Прямо сейчас!

Гадес ухмыльнулся.

– А с ним что делать? – Гадес приставил дуло пистолета к виску трясущегося от страха стюарда.

– Н-нет! Нет... вы ублюдки! Вы не можете его убить! – обернувшись, закричала Меган.

Артемида что-то быстро сказала на своем родном языке и бросила на Меган такой взгляд, что, будь он материальным, он прожег бы пленницу насквозь. Действиями же своих подчиненных Артемида была крайне недовольна.

Наклонившись, Зевс рывком поставил Меган на ноги, пробормотал что-то на своем языке и приказал ей идти вперед. Меган, пошатываясь, подчинилась.

По выражению лиц заложников было ясно, что они тоже слышали выстрел. Охранники, которые уже начали расслабляться среди послушных пленников, вновь пришли в состояние боевой готовности.

Артемида схватила Меган за руку и резким движением швырнула на пол.

– Благодарите эту дрянь за то, что мы чуть не убили вашего товарища.

Возгласы заложников показались Меган ужасно громкими. Но разве она виновата? По правде говоря, в тот момент ее голова плохо работала. Меган никак не могла оправиться после того, как увидела окровавленное тело Филиппа. Но почему? Почему он пошел на такой риск? И почему она позволила втянуть себя в это?

Казалось, зловещая тишина продлится вечно. Меган мечтала о том, чтобы заснуть и проснуться, когда весь этот кошмар окажется позади. Но вдруг она услышала стрекотание вертолета и напряглась, а глаза людей, сидящих рядом с ней, наполнились ужасом. Террористы взвели курки.

Неужели сигнал Филиппа был услышан? Меган посмотрела на Зевса, который стоял у иллюминатора с пистолетом наготове. Его тело было напряжено, а глаза, как и прежде, ничего не выражали. Меган вдруг ощутила шевельнувшуюся в ее душе симпатию к этому человеку. Как бы то ни было, но он вырвал ее из рук Гадеса. Несмотря на всю свою ненависть и страх, Меган ужасно хотела оказаться в своей каюте рядом с ним. Только там она чувствовала себя в безопасности.

«О Господи, я, наверное, схожу с ума! Как можно думать о таких вещах?» – пронеслось в голове Меган, по мере того как звук вертолета начал затихать. Напряжение, охватившее всех, начало понемногу ослабевать, и Меган перестала бороться с желанием заснуть.

Умом и душой погрузившейся в сон Меган вновь завладел Джордан...

– Послушай, Меган, это уж слишком. Ты так возбуждаешь меня, но не позволяешь подойти к тебе!

Вспышка погасла, и Джордан направился к Меган, чтобы вырвать фотоаппарат из ее рук.

– Назад! – Меган откинула волосы и поудобнее устроилась на широком подоконнике.

Из одежды на Джордане были только джинсы, обтягивающие стройные мускулистые ноги. Его волосы были взъерошены после ночи любви, а на щеках появилась щетина. На его губах играла соблазнительная улыбка, а сам он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Меган сделала еще один снимок, проворчав:

– Ради Бога, стой спокойно, Эллиот!

– Хорошо, Меган, у тебя есть время только на один снимок. Я уезжаю через полчаса, – пробормотал Джордан, пожирая глазами соблазнительные изгибы тела жены.

– О, Джордан, как с тобой трудно! – взвизгнула Меган и залилась счастливым смехом, когда Джордан подхватил ее на руки и отнес в постель.

Выхватывая из рук жены фотоаппарат, он сказал:

– В нашем распоряжении всего полчаса, а потом мы увидимся лишь завтра утром.

– Отлично, – поддразнивала его Меган, – у меня накопилось столько работы.

– Ты даже не скажешь, что будешь по мне скучать?

– Но ведь мы расстаемся всего на один день.

Она всегда с неохотой признавалась в том, что очень скучает по мужу. Однако такие признания были частью игры, и Джордан всегда хотел услышать, что ей будет его не хватать.

– На один день и одну ночь, – добавил Джордан, и его глаза потемнели. – Ты будешь скучать по мне сегодня вечером.

Меган лукаво улыбнулась:

– Я никогда по тебе не скучала, так с какой стати мне скучать теперь?

– С того момента, как мы поженились, я отсутствовал ночью всего два раза. Это будет третий, и ты будешь скучать без меня.

– Может быть, – поддразнила Меган мужа, – а может, и нет.

– Я буду скучать по тебе, Меган. – При звуках его глубокого звучного голоса Меган почувствовала, как по ее коже побежали мурашки, а тело пронизала дрожь.

– Ну что ж. – Меган приподнялась на локтях, и ее блузка натянулась на полной груди. Меган видела, что Джордан еле сдерживается, чтобы снова не опрокинуть ее на кровать. – Тогда не уходи.

– Но я не могу остаться.

– Почему? Ведь ты богатый человек и можешь позволить себе не работать.

Джордан долго смотрел на жену, словно раздумывая, открыть ей важную тайну или не стоит.

– Все не так просто, – наконец произнес он серьезно как никогда и, встав с кровати, направился к двери. – Мне пора собираться. – Он взглянул на часы. – Я еще должен забрать Рея.

– А чем, собственно, вы с Реем занимаетесь?

– Это такая рутина, что тебе очень быстро надоест меня слушать. – Джордан открыл шкаф, вынул оттуда вещи и не глядя пошвырял их в сумку. – Мы выискиваем по всему миру подходящие места для строительства и предлагаем их тем, кто имеет достаточно денег и желание что-нибудь построить. – Джордан казался обеспокоенным и избегал встречаться глазами с Меган.

Джордан смотрел на Меган как-то очень странно, но она приняла это за любовь. Другого объяснения просто не могло быть. Все сомнения улетучились, когда муж поцеловал ее.

– Ты будешь скучать по мне. – Его губы дрогнули в улыбке.

Ей ужасно захотелось повиснуть у него на шее и никуда не отпускать. Но она безразлично пожала плечами и произнесла:

– Как скажешь.

На следующий день заложники все еще находились под впечатлением того, как террористы обошлись с Филиппом. Но вместе с тем события последнего дня подтолкнули их к организации бунта. Меган поняла это из обрывков разговоров, которые шепотом велись вокруг нее.

Только с Меган никто не говорил, и она страдала от того, что стала изгоем. Меган встретилась взглядом с Сюзанной, но осуждения в ее полных сочувствия карих глазах не увидела.

Ее бойкотировали скорее всего потому, что чувствовали исходящую от нее опасность. Ведь в любой Момент она могла что-то предпринять для спасения заложников.

Джеку Ходжесу тоже досталось за то, что он вздумал возмущаться плохо приготовленной пищей, и с того момента в душах заложников начали расти негодование и протест – никто из них не остался равнодушным.

Но в то же время заложники испытывали и прямо противоположное чувство. Это была почти собачья благодарность за то, что террористы кормили их и не торопились убивать. Меган чувствовала, что тоже начинает поддаваться всеобщему настроению, и презирала себя за это.