Марина Дмитриева - Не смей меня касаться. Книга 2

На приветствие не ответила, не было сил. Боже, я всего лишь лужа, расплавленная лужа не пойми чего, в которой потрескивают оголенные провода былой любви. Вдох-выдох. Черт возьми, быстро взяла себя в руки, облапошенная влюбленная Золушка, он не должен понять твою слабость!

– Танюш, давай с тобой попробуем поговорить, как взрослые люди, без рукоприкладства и оскорблений.

– Александр Иванович, – голос звучал твердо, и то радость, – вы зря себя утруждали, разыскивали меня, тащились в Санкт-Петербург, поскольку я не намерена снова обсуждать сложившуюся ситуацию, она не требует дополнительного обсуждения.

В цель попала, серые глаза сердито вспыхнули.

– Тань, ну что ты, в самом деле, – встряла Люда, – человек столько ехал, идите в комнату да поговорите спокойно.

– Нам не о чем больше разговаривать, – категорично повторила я, а вот мои глаза вовсю рассматривали Сашку, стараясь вдоволь наесться, насытиться видом этого красивого мужчины. Может, потом мне не будет так тоскливо.

– Татьяна Николаевна! – серая сталь шуваловских очей снова блеснула мрачным блеском. – Даже суды, пытаясь разобраться в сути дела, выслушивают все стороны процесса и предоставляют последнее слово подсудимому. Так почему ты не даешь такого права мне?! Черт возьми, маньяков и убийц и то выслушивают!

– Александр Иванович, я не претендую на роль правосудия, я всего лишь заинтересованная сторона, точнее одна из жертв вашего большого сексуального либидо. Но если вам угодно, я могу уделить вам пять минут своего времени… Только большая просьба действительно обойтись без рукоприкладства, мне неприятно, когда посторонние люди нагло вклиниваются в мое личное пространство.

На красивом мужском лице теперь появилась свирепость. Не нравилось, ой не нравилось Шувалову быть посторонним.

Развернулась и решительно прошла в единственную жилую комнату подружкиной съёмной квартиры. Как меня еще ноги держат?! Удивительно. И хоть я не оборачивалась, но всей кожей чувствовала, что Алекс идет следом, а его взгляд с бесстыдной тоской от макушки до пяток пожирает мое тело.

Подошла к окну, начав усиленно любоваться непонятным серым месивом пейзажа питерского двора. Оборачиваться не стала – боялась своих реакций, особенно сейчас, когда мы остались с ним наедине. Пусть считает меня невоспитанной грубиянкой… Хотя на самом деле я маленькая трусишка.

– Кажется теперь, после того как пришли анализы ДНК, вас действительно можно поздравить, вы скоро станете папой.

Не смогла сдержаться от этого явного выпада в его сторону. Как оказывается, упоительно осознавать, что доставляешь кому-то боль. Любопытство победило, обернулась, чтобы насладиться зрелищем муки в красивых серых глазах. Меня ждало разочарование, мужское лицо было совершенно непроницаемым. Но что со мной?! Кажется, я превращаюсь в садистку, нет, скорее мазохистку, поскольку больно, прежде всего, мне, ведь это я когда-то хотела стать матерью его ребенка, мечтала, глупая, читать на ночь сказки нашим детям, а потом целовать их пухлые щечки, вдыхая неповторимый аромат детской кожи.

– Да, можно поздравить, – ровно и спокойно сказал Шувалов.

Почему-то от его спокойствия стало обидно. Моя каждодневная боль требовала причинения ответных страданий.

– Так о чем вы, собственно, хотели со мной поговорить?

– О любви, Таня.

Презрительно усмехнулась.

– О, Александр Иванович, искренность своей любви, вы доказали поступками. Я подобное мужское поведение считаю предательством.

Кажется, Алекс неплохо подготовился к этой встрече, на привлекательном мужском лице не дрогнул ни один мускул, не проскользнуло ни одной мало-мальской эмоции.

– А как ты охарактеризуешь поведение своей сестры? Хочешь, я расскажу, при каких обстоятельствах был зачат этот ребенок.

Мы словно фехтовальщики на ринге, обменивались уколами. Интересно, кому из нас больнее?!

– Нет нужды, Александр Иванович, Юля мне уже рассказывала, и даже присылала вашу фотографию, где вы, утомленный после этого интенсивного процесса, спите у себя в кровати.

Ага… Желваки заходили на скулах, значит, мой удар достиг цели…

– Я не оправдываю Юлю, но хочу напомнить, ей только восемнадцать лет, в этом возрасте, наверное, бывает трудно совладать со своими чувствами и желаниями, тогда как вы, Александр Иванович, разменяли уже четвертый десяток.

– Мужики всегда остаются мужиками. Юля мне наплела, что ей некуда пойти, поскольку сестренка в квартире кувыркается с каким-то воздыхателем. И я, добряк, точнее кретин, пожалел бедную девочку, оставил переночевать. И во сне твоя невинная восемнадцатилетняя сестричка залезла на меня сверху. В такой ситуации только святой мог остановиться. Млять, я не святой!..

– Вы пытаетесь меня убедить, что пустили в дом совершенно незнакомую постороннюю девушку? И намекаете на то, что у вас был один-единственный сексуальный контакт, да такой неудачный, точнее очень удачный, что партнерша сразу забеременела. Саш, – от интимности этого обращения Шувалов вздрогнул, безразличная маска его лица, наконец треснула, показывая ту самую ответную муку, – в самом деле, я ведь не идиотка. Зачем, ты опять повторяешь такую глупость?! Зачем так неумело врешь?!

Мужское лицо стало усталым и грустным.

– Возможно, правда выглядит так неумело, потому что я не пытаюсь приукрасить ее ложью. Если хочешь знать, я трахался с твоей сестрой два раза.

Ну конечно, каждый, кто не первый, тот у нас второй. Нашел дурочку. А в машине, значит, он ее просто так подвозил, и в кабинет Юля, видимо, заходила просто рыбками в аквариуме полюбоваться.

–Первый раз я пьяный снял ее возле одного ночного клуба, и она без ложной скромности сразу же согласилась поехать ко мне.

– Да, Юля мне рассказывала о том, как начиналась ваша сексуальная связь.

– Причем, прошу заметить, мы с тобой в тот момент еще не… не состояли в интимных отношениях.

– Но мы уже были знакомы, – вставила я, – на мой взгляд, это уже достаточный повод, чтобы удержаться от снимания девиц в первом попавшемся ночном клубе.

Шувалов раздосадовано крякнул.

– А второй раз она пришла ко мне, чтобы забрать специально забытую сережку. Ну и потом, я сделал откровенную глупость, пожалел бедную девочку, оставил переночевать.

– Совершенно неважно, сколько раз вы совокуплялись, главное другое – последствия, к которым привела ваша похоть.

– Твой отец приходил ко мне, настаивал, чтобы я женился на Юле. Ну это же откровенная глупость!

– Глупостью было спать сразу с двумя женщинами, не используя при этом контрацептивы, а такой поступок я бы назвала ответственным и благородным со стороны мужчины.

– Ответственным и благородным! – словно взбешенный медведь, заорал Шувалов и вмиг приблизился, схватив меня за плечи.