Елена Сотникова - Быть ближе к тебе

Ничего.

Абсолютно.

Ни кто я, ни где я, ни как здесь оказалась.

Одна сплошная черная дыра в памяти. И новость о беременности в довесок.

Захотелось расплакаться от беспомощности.

– Тебя зовут Юля, – кивнул мужчина, вглядываясь в меня с еще большим интересом. Со странным лихорадочным блеском в глазах. – Арташова. Юля Арташова, – продолжил он. – Тебе двадцать два года, ты живешь с матерью в общежитии и учишься на четвертом курсе университета на бюджетной форме обучения. Окончила школу с золотой медалью, умница, красавица… – Егор помолчал, выдерживая небольшую паузу, и добавил: – Чуть-чуть беременна, – усмешка перекроилась в оскал.

Нехороший.

Многообещающий.

Я сглотнула вязкую слюну и отвела взгляд, не в силах выдержать непонятное осуждение в глазах мужчины. Уставилась в потолок, рассматривая швы пластиковых панелей, и крепко сжала в ладонях кончик простыни.

Что-то было не так в его словах.

Умница, красавица. Чуть-чуть беременна.

Если мне двадцать два, то в чем проблема? Почему я не могу иметь ребенка? Я залетела, а парень не хотел этого?

Тогда с чего вдруг здесь находится Егор, а не будущий папаша?

Какое-то странное предчувствие заскользило под кожей, сжало ребра стальным обручем. Будущий родственник явно чего-то недоговаривает. Неприязнь открыто сквозила в его голосе, и тому должна была быть веская причина.

– Вы сказали, что вы брат отца моего малыша? – вспомнила я, хватаясь за соломинку. – А где он сам? Почему не пришел?

Повернула голову в его сторону и чуть не захлебнулась волной злой колючей антипатии, хлынувшей от собеседника. Теперь я точно была уверена, что неприятна Егору.

Красивые черты лица исказились в гримасе презрения. Глаза сузились до щелочек.

– Арсений погиб в аварии. Вы были вместе. Ты выжила. Спас ремень безопасности. А вот брату не повезло, – проговаривая каждое слово, словно вынося мне приговор, отозвался мужчина.

Я застыла, пытаясь осознать услышанное. Принять. Переварить. Поверить в этот чертов ад, что обрушился на меня, стоило прийти в сознание.

Я беременна.

Я – студентка.

Я – вдова.

Стоп! А мы были женаты с отцом ребенка? Он хотел этого малыша? И почему брат мужа смотрит на меня так, словно желает стереть с лица земли?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, и это было лишь начало. Если я ничего не помню из прошлой жизни, то с каждой минутой эта гора будет лишь увеличиваться. А единственный, кого я могу спросить о чем-то сейчас, – это Егор. И тот, похоже, сильно не рад своей роли.

– Я… Мне жаль, – пискнула неуверенно, потому, что пока не знала, не помнила этого самого Арсения.

Но если я ношу под сердцем его ребенка, то наверняка любила его?

Строила планы, ждала с работы, радовалась его вниманию. Ведь по-другому никак.

Но сейчас ничего не ёкнуло, не отозвалось болью утраты.

В какой-то момент я даже обрадовалась, что не помню произошедших событий.

Ни аварии, ни любимого человека. И смерть воспринимается как неприятное, но имеющее место быть явление.

За окном фоном шумела городская суета, звуки машин, пение птиц.

Баюкали чьи-то далекие голоса.

– Правда? – прервал мои размышления язвительный голос, и злой горький смех больно ударил по натянутым нервам. – Арсений был первоклассным водителем. А вот у тебя и водительского стажа толком нет. Только в тот вечер почему-то за руль села именно ты!

И снова гром посреди ясного неба.

Нет-нет-нет, это какая-то ошибка!

Страшный сон, кошмар, который вот-вот закончится – и я проснусь. Наверняка так и есть, стоит лишь подождать. Просто перемотать нелепый кадр.

– Зачем? – сорвалось само с языка.

– В том-то и вопрос. Но ответить на него можешь только ты. Когда вспомнишь. И отвечать придется, поверь.

В дверь постучали. В проеме появилась медсестра. Кивнула Егору, сделала пару шагов к моей кровати и удивленно замерла, заметив, что я не сплю.

– Вы пришли в себя? Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, пока не могу сказать. Слабость.

– Это нормально.

– Она ничего не помнит, – вмешался мой собеседник. – Когда ждать врача?

– Я сейчас сообщу. Только вам, наверное, придется покинуть палату.

– Исключено!

Медсестра дернулась как ужаленная от резкого протеста, но промолчала. Кинула осторожный взгляд на мужчину и вышла, не сказав больше ни слова.

В палате снова воцарилась тишина, перебиваемая лишь редкими звуками улицы из окна.

А я опять зависла в своих мыслях, копаясь в уголках памяти. Ведь должна же я что-то помнить? Ладно, пусть не день аварии, не ближайшее прошлое, а, например, детство? Возможно, хоть так я нащупаю ниточку, которая приведет меня к настоящему, поможет разобраться в ситуации.

Родители. Егор сказал, я живу с матерью в общежитии. А отец? Он умер? Бросил нас? Его вообще не было в моей жизни? И где мама?

Образ родного человека расплывался перед глазами. Как неясный силуэт в дымке тумана. Но я почему-то была точно уверена, что, если бы она оказалась тут, я бы ее непременно узнала.

Может, мама на работе? Почему ее нет рядом? Почему вместо нее около меня дежурит совершенно чужой человек?

Как непривычно жить без прошлого. Без воспоминаний, без элементарных переживаний.

Я огляделась вокруг, подмечая детали, и только сейчас заметила, что палата, в которой очнулась, далеко не бюджетная. Небольшая, одноместная, с хорошим ремонтом и всеми удобствами. Перед выходом виднелась еще одна дверь. Видимо, санузел.

Это Егор похлопотал, чтобы меня перевели сюда? Вряд ли у моей семьи столько денег, учитывая обстоятельства. Получается, Арсений из состоятельной семьи? И Егор не простой человек.

Я уже открыла было рот, чтобы узнать подробности, как в коридоре послышались шаркающие шаги, спорящие голоса. Дверь распахнулась, и в комнату зашли сразу трое человек в белых халатах. Две женщины и мужчина.

Ох, черт! Я такая важная персона?

Целый консилиум?

Поздоровались с Егором, перекинулись парой слов о чем-то своем и переключились на меня. Осмотр, замер давления, вопросы о самочувствии, о том, что помню из последних событий.

К концу разговора у меня разболелась голова от их бурной деятельности, о чем я им и заикнулась. К моей великой радости, намек был понят.

– Что скажете? – встал со стула Егор, когда врачи, закончив, собрались уходить.

– Состояние стабильное в общем плане, – поправив очки на переносице, ответил врач-мужчина. – Угрозы нет. С ребенком тоже, слава богу, все в порядке. В ее случае это вообще чудо. А вот по поводу провалов памяти так сразу сказать трудно. Посттравматическая амнезия. Тут нужно комплексное обследование, которое осложнено тем, что не все процедуры разрешены в ее положении. Но это тоже решаемо. В нашей клинике первоклассные специалисты. Я думаю, подобное не станет проблемой.