Нэнси Уоррен - Соблазни меня

— Зрение вам не изменяет, — согласилась она приветливее. — Здесь проставлена только цена книги, каковой, мистер Форбс, дело не обойдется.

Она громко захлопнула книгу. В дверях как раз появилась пара пожилых дам. Они уставились на Дункана, как на клептомана. Он скрипнул зубами.

— Приобретение нового экземпляра испорченной книги стоит библиотеке семь долларов — так называемый восстановительный взнос… — она помедлила и добавила с явным удовольствием: — …который я списываю на вас. Плюс сотня долларов штрафа за порчу казенного имущества.

Припечатав обе ладони к крышке стола, он наклонился и придвинулся так близко, что разглядел золотые искорки в глубине зрачков и вдохнул… что? Нечто легкое, едва уловимое. Возможно, жасмин или другой столь же нежный цветок — чересчур нежный, чтобы аромат его шел от такого бездушного каменного изваяния.

— Вы не вправе налагать штрафы!

— Вы так думаете? — Она усмехнулась, нимало не устрашенная. — Ошибаетесь, такое право у меня есть. Но если вам больше нравится, чтобы вас оштрафовал представитель закона, я свяжусь с сержантом Перкинсом. Он здесь рядом, в мэрии, на случай вроде вашего. Если его нет на месте, можно обратиться прямо в полицию, и вами займется шеф. Вот только он может усмотреть в ваших действиях нечто более серьезное, чем простую порчу библиотечного имущества. Например, вандализм… или предумышленное нанесение убытков городу, за что, между прочим, можно угодить и за решетку. — Она передернула красивыми плечами. — Выбор за вами.

Дункан испепелил ее взглядом.

— Кредитные карты вы, конечно, не принимаете?

— Наличные или чек. Заверенный.

Очевидно, она надеялась, что такой суммы у него при себе не найдется, банк откажется заверить чек и дело все-таки кончится тюрьмой. Дункан раскрыл бумажник, поздравляя себя с тем, что накануне догадался снять деньги на текущие расходы, и шлепнул на стол три бумажки по пятьдесят. В ожидании сдачи он окинул взглядом поразительно аккуратный стол. На небольшой медной табличке изящной вязью выгравирована надпись: «A.M. Форрест, старший библиотекарь» — и ее сверкающую поверхность не оскверняло ни пятнышка, ни даже отпечатка пальца.

У Дункана вдруг перехватило дыхание. Форрест? То есть как Форрест? Нет, только не это! Есть же какой-то предел неудачам одного дня! Ядовитая стерва не может приходиться родственницей покойному Фрэнклину Форресту. А впрочем, в таком захолустном городишке все однофамильцы друг другу родня.

Лихорадочно шевеля извилинами, Дункан попробовал вспомнить некролог. Так… покойный оставил двух внучек. Одна не то Дженевьева, не то Джемини — словом, не подходит. А другая… другая — Александра! Да-да, вот именно Александра. Данной конкретной A.M. Форрест можно дать около тридцати, так что и здесь все сходится. На внучку покойного вполне тянет.

Все известные ругательства по очереди пронеслись в голове. Ни один день в жизни до такой степени не пошел коту под хвост. Дункан покрепче сжал губы, чтобы с них ненароком не сорвалось крепкое словцо — тогда она точно упечет его за решетку за нецензурную брань в общественном месте.

Тем временем А. М. Форрест методично набирала для него сдачу. Дункан решил пойти ва-банк и выяснить, справедливы ли его подозрения.

— А скажите, пожалуйста, — начал он тоном человека, которому заплатить штраф — слаще меда, — что означают инициалы A.M.?

Она подняла взгляд от денег, удивленно приподняв красивую дугу брови. Должно быть, ей пришло в голову, что он может взяться наводить справки на стороне. Так или иначе, Дункан удостоился ответа:

— Александра Мишель.

Никогда еще он так глубоко не огорчался правильностью своего предположения. Вывод следовал такой: раз уж она и в самом деле приходится родней Фрэнклину Форресту, ради которого он проделал длинный путь, надо втереться к ней в доверие, если даже придется языком слизать пыль с книжных полок. Вдруг она в курсе всех дедушкиных дел (и всех тайн)? В таком случае есть надежда.

— Могу я называть вас, Алекс?

— Можете называть меня мисс Форрест.

Ниточка к утраченному Ван Гогу, и без того хлипкая, истончилась до волоска.

С мысленным тяжким вздохом Дункан взял со стола дорого оплаченную книгу, сунул под мышку и пошел к дверям.

А если дядя Саймон ошибся? Нет, не может быть. Его источники надежны, а связи прочны. Он не обмолвился бы и словом, не будь уверен, что слухи справедливы.

Как ни хотелось выбросить книгу в ближайшую урну и отряхнуть с ног пыль дрянного городишки, Дункан решил задержаться и разведать, не передал ли старик Форрест свою тайну в наследство родственникам. У дверей Дункан обернулся и обнаружил, что мисс Форрест провожает его подозрительным взглядом. Похоже, она вознамерилась не выпускать его из виду до тех пор, пока за ним не захлопнется дверь библиотеки.

Поскольку из некролога следовало, что, во-первых, Фрэнклин Форрест — вдовец, а во-вторых, в городке живут только его внучки, хотелось верить, что все они ладили между собой. Если уж кто и знал, куда Луи Вендом припрятал своего Ван Гога, когда Франция пала очередной жертвой фашизма, то, конечно, или Дженевьева, или Александра. Дункан готов прозакладывать свою стасорокавосьмидолларовую книгу, что он прав. Что ж, если мисс Форрест полагает, что избавилась от заезжего хулигана на веки вечные, ее ждет большой сюрприз.

И его не стоит надолго откладывать. Дункан снова повернулся к прекрасной библиотекарше:

— В котором часу вы открываете?

На лице ее отразился откровенный ужас, вполне тянувший на полторы сотни долларов.

— Вы намерены вернуться?!

— Разумеется.

— Зачем?

Он мог бы сразить ее наповал, напомнив, что библиотека — общественное место, служащее для посещения каждым желающим, но Дункан приоткрыл часть правды в надежде исправить впечатление.

— Видите ли, я преподаю в университете и сейчас занят одной очень интересной работой. Пишу книгу. Надеюсь подыскать здесь интересный материал.

Глаза ее так округлились, что он испугался, как бы они не выскочили из орбит.

— Преподаете в университете? Вы?! — Взгляд ее переместился на книгу у него под мышкой.

— Только недоразвитый ум мыслит стереотипами, — безмятежно заметил Дункан. — Так во сколько?

— В-в… — начала она, не в силах оторвать взгляда от книги, — в-в д-девять!

— Договорились, — бросил он значительно. — Встречаемся в девять… Алекс.

Она судорожно глотнула, и по гладкой шее прокатился клубочек. Что бы она собой ни представляла как личность, Дункан испытал могучее желание прижаться к этому месту губами, потом спуститься к вырезу черной блузки и погрузить язык в развилку грудей.

Порыв оказался столь силен, что он поддался ему, по крайней мере, настолько, чтобы вернуться к столу. Он заметил, что ее серебристые глаза потемнели. Она задышала чаще.