Татьяна Михаль - Защитник

Никита был моим светом, моим миром, моим воздухом… Его нет, а значит и меня больше нет… Осталась лишь оболочка, блеклая тень… Я сама стала болью, криком, отчаянием в тот самый момент, когда гроб с его телом погрузили в сырую и холодную яму.

ОН ушёл навсегда и в тот самый момент, мне показалось, что я тоже умерла…

Вся жизнь для меня остановилась.

Если бы не Илья, я бы «ушла» вслед за своим любимым.

День, второй, третий… десятый… а потом пришло осознание, что его уже не будет никогда. Никита не вернётся. Мне стало страшно, когда я это осознала…

Ведь сначала я продолжала его ждать…

Во мне столько боли, что мне кажется, моё тело не может настолько сильно страдать. Душа рвётся на части, корчится, как и тело в муках горя и нет мне утешения.

Ночами страшнее и больнее в тысячу раз!

Я ору и реву в подушку. Ночами нет простых слёз и крика. Ночами из меня вырывается дикий вопль, слёзы бегут градом.

Человеческая душа очень хрупкая. Её разбить так легко…

И я знаю, что теперь моя душа состоит из одних осколков…

Соберу ли я себя обратно когда-нибудь?

Боже… Даже смерть любимой мамы и отца я так не переживала…

Не будь моего младшего брата рядом, я бы сделала что-то с собой… Кроме Ильи у меня больше нет никого. Ни одной родной души. Ни одной. Кроме него.

И я нужна ему. Очень нужна.

И ради Ильи я обязана собраться и воскресить свою душу… Но я не знаю, как мне это сделать…

Мне хочется заморозить своё сердце, чтобы ушла боль: мне не нужна радость, счастье, любовь… Ничего больше не хочу. Хочу стать Снежной Королевой и ничего не чувствовать.

Я нужна Илье. И ради него я буду жить дальше. Через боль и тоску, которые будут драть в клочья моё сердце, ломать мои кости и продолжать разбивать на ещё более мелкие осколки уже, итак, разбитую душу. Я буду жить…

Два месяца спустя

Катерина

Я сразу поняла, что что-то не так, увидев рядом с нашим коттеджем три чёрных внедорожника, распахнутые настежь ворота и отсутствующую охрану.

Стоило уехать на несколько часов и сразу что-то произошло! Я с Ильёй вернулась от координатора, который договорился с германской клиникой о новой операции для Ильи. Операция будет проведена ровно через три недели. Но сначала я должна перевести деньги.

Хотела завтра этим и заняться.

Благо, Никита показал мне свои сейфы в доме – в стене и в полу, где хранились деньги. Немного, конечно, по его меркам, но и немало.

Основные деньги лежали на его счетах. Правда, я понятия не имела, какие там суммы. Никита мне никогда не называл цифры.

Но эти средства мне станут доступны только через шесть… точнее, уже через четыре месяца.

– Катя, к нам гости приехали? – с детской непосредственностью поинтересовался Илья.

Я сидела в машине, сжимала руль и нутром чувствовала, что внутрь заходить не стоит.

– Нет, родной, это не гости, – ответила брату.

Потом приняла решение уехать и вернуться чуть позже, но не успела.

Двери моего BMW разблокировали с какого-то чипа! Резко распахнули, что я даже на газ нажать не успела!

– Быстро выходи из тачки! – рявкнул какой-то мужик, ткнув мне в лицо пистолет! – Живо, я сказал!

– Сейчас… – еле пробормотала, начиная дрожать от ужаса.

– Катя! – крикнул Илья с заднего пассажирского сиденья.

– Илюша, сиди в машине, – как можно уверенней проговорила брату. – Я скоро вернусь. Только никуда не выходи, хорошо?

– Хорошо… – неохотно ответил Илья, глядя широко распахнутыми глазами на огромного мужика, который грубо схватил меня за запястье и выволок из машины.

К нему подошёл напарник, такой же высокий, здоровый, накаченный, одетый в модные рваные джинсы и кожаную куртку.

Морды у обоих были такие, что сразу становилось ясно – я оказалась в руках отморозков.

– Там в машине остался пацан, видимо брат этой сучки. Присмотри за ним. Но пока не трогай, – распорядился мордоворот, что тащил меня к дому.

Что?!

– Нет!!! – взвизгнула я и забрыкалась в руках этого чудовища, пытаясь вырваться и вернуться к брату. Но это было тщетно. – Пожалуйста!!! Не трогайте его!!! Он же ещё такой маленький!!!

– Да мне насрать, – заржал второй урод, и сел в мою машину на место водителя!

– Да не дёргайся ты! Просто поговорим, получим то, зачем мы пришли и отпустим и тебя, и брата. Усекала? – пробасил этот здоровый ублюдок, крепко сжимая меня за руку выше локтя. Синяк точно останется.

– Я вас впервые вижу! Отпустите! – не сдавалась я. Попыталась снова вырваться и ударила мужчину острым носком своей туфли чуть ниже колена. А носок был отделан металлом.

Мужик зашипел сквозь зубы, взглянул на меня уничижительным взглядом и вдруг, залепил мне оплеуху! Да такую, что вся правая сторона моего лица взорвалась сильнейшей болью.

Из глаз натурально посыпались искры и брызнули злые слёзы.

На языке ощутила металлический привкус крови. Ублюдок разбил мне губу!

Он тряхнул меня за плечи и рявкнул:

– Сука! Ещё подобный финт выкинешь, и своего ребёнка больше не увидишь! Теперь усекла, курва?

Моё сердце билось уже не в груди, а где-то в горле. Я не понимала, что происходит. Кто это? Что им нужно от меня?

– Усекла?! – повторил он, снова тряхнув меня. – Или ещё раз врезать надо?

– Ус… сс… секла… – промямлила я, едва ворочая языком от парализовавшего меня страха. – Только… брата нннне… не трогайте…

– Не тронем, если будешь вести себя правильно, – сказал мордоворот и втолкнул меня в мой же дом.

Оказавшись внутри, я ахнула.

Здесь находилось ещё десять или даже больше, таких же здоровых мужиков!

И никого не было из моей охраны и прислуги! НИКОГО!

Они что, всех убили?!

Не заметила, что мои зубы стучат друг о друга, а моё тело дрожит из-за жуткого страха за себя и особенно за моего Илюшу.

– Борисыч! Смотри, кого я привёл! – пробасил мужчина, что продолжал удерживать меня за плечо. – Сучка хотела уехать.

Мужчины, что рвали и уничтожали всю красивую мебель, сдирали обои и крушили предметы интерьера, замерли и отвлеклись от своего занятия.

– Кк… кто вы? – пискнула заикаясь.

Из толпы мужиков вышел один – самый страшный, самый высокий, худощавый и с лицом убийцы.

Он жёстко схватил меня за подбородок и оскалился, демонстрируя идеальные белые зубы.

– Не тебе, шлюшка, вопросы задавать.

Он сощурил свои глаза, которые при свете казались совершенно прозрачными. Ужасные глаза.

– Где наше бабло?

– Что? – нахмурила я брови. Моё тело тряслось, как лист на ветру.

Меня стало тошнить.

Страх практически раздавил мою волю.

– Геныч, посади её в кресло.

Геныч, что и привёл меня силой в дом, швырнул меня в разорванное кресло. Обивка висела лохмотьями, наружу торчал набивочный материал.