Маргарита Воронцова - Самый хищный милый друг

– Ах, Катя, какой у тебя румянец! Ты что, бежала?

– Да. По лестнице.

– Лифт не работает?

– Работает. Просто захотелось размяться.

– Ну, вы с Кириллом Андреевичем – два сапога пара. Он тоже носится, как угорелый. Наверное, энергию лишнюю девать некуда, – усмехнулась главбух. – Так, зачем я тебя позвала…

Она на мгновение скрылась за перегородкой и появилась… с корзиной цветов.

– Вот, держи. Это тебе!

Это была умопомрачительная композиция, составленная из белых роз, лилий и розовых орхидей. Ах, как красиво!

Сердце замерло, я прижала руки к груди.

– Антонина Романовна, а что это значит? – изумлённо выдохнула я.

Главбух загадочно улыбалась. Я протянула руку и достала из цветочных зарослей карточку. Серебряным курсивом с завитушками на белой матовой бумаге было отпечатано по-французски:

«Моя дорогая Катя! Примите этот скромный букет в знак благодарности за Вашу преданность нашему общему делу. Ваша помощь неоценима, а уровень владения французским языком изумляет. Надеюсь, в самое ближайшее время у меня появится возможность выразить Вам своё восхищение лично! С наилучшими пожеланиями – Ваш Кристиан».

– Цветы прислал мсье Массон из Франции, – разочарованно сообщила я бухгалтеру.

– А ты подумала, что это сделал кто-то другой? – хитро улыбнулась Антонина Романовна.

***

Дорогой соседушка хотел прорваться в мою девичью келью практически в голом виде – в одних шортах. Я не пустила студента даже на порог. С презрением уставилась на его волосатый торс и отчеканила:

– Дресс-код!

– Катюша, мне жарко! – проныл ребёнок.

– А мне пофиг! Никакого удовольствия любоваться на твою растительность.

– А у меня ещё вот что! – Вася поиграл грудными мышцами. Его соскú, выглядывающие из мохнатых зарослей, весело задрыгались.

– Гениально! Ты похож на кормящую самку орангутанга. Или оденься, или не пущу.

– Дверь не закрывай.

Через минуту чудо вернулось в пиджаке, надетом на голое тело.

О, господи!

– Так лучше? Теперь я не самка, а Джеймс Бонд! – с довольной рожей сообщил сосед.

– Да, точь-в-точь!

– О, ничоси букетище! – изумился Вася, увидев корзину, присланную мсье Массоном. – Поклонники одолевают?

– Да.

– Обалдеть! Красиво! Катюш, а пошли в кино? – начал приставать Вася.

– Опять кино!

– Опять работа? – проницательно предположил парень, посмотрев на экран ноутбука.

– Конечно.

Вася бесцеремонно развалился на моём диване. Я сдвинулась на самый край, отмахнулась от протянутых ко мне лап и снова уткнулась в компьютер. Надо было срочно закончить задание – перевести с итальянского строительную смету и выписки из одного римского банка для налоговой. Ноутбук стоял рядом с диваном на пластмассовом столике-пюпитре из ИКЕА. Его мне дал Глебушка.

– Не могу, срочный перевод.

– Погнали, Катюха! Это свежак. «Бегущий по лезвию». Там Харрисон Форд… Тебе понравится.

– Вася, я же сказала, я работаю, не видишь, что ли?

– Да бросай! – студент ласково погладил меня по спине. Я, не оборачиваясь, врезала ему локтем. Попала, вроде бы, удачно – сзади донёсся сдавленный хрип.

– Бросай, Кать. Там ещё Райан Гослинг играет, все девочки его любят. Погнали?

– Да ты смеёшься! Мне весь вечер над этой сметой сидеть, хорошо, если к утру закончу. А ночью ещё два иностранца по скайпу.

Вася поудобнее устроился на диване, закинул ногу на ногу, подмял под голову подушку.

– Как у тебя красиво, Кэт! Умеете вы, девочки, обустраиваться, – подлизался Вася. – Какое чудесное покрывало. Пушистенькое!

– Вы с ним близнецы, – я покосилась на мохнатые Васины ноги.

Разлёгся тут!

– И чего ты так пашешь, Катюха? Как ни зайду – всегда ты занята! Зачем так надрываешься, солнышко моё?

– Причина настолько экзотическая, что ты просто не поверишь.

– Ну и?

– Мне. Нужны. Деньги.

– А-а… Это я уже слышал, – разочарованно протянул Вася. – И сколько тебе заплатят за этот перевод?

– Тысячу двести. Надеюсь.

– А ученики?

– Девятьсот рублей.

– И ради этих копеек ты готова портить глаза, не спать и отказываться от развлечений?

– Ты сам попробуй эти копейки заработать, посмотрю на тебя! – обиделась я. – А в месяц, между прочим, нормально получится.

– А сколько месяцев можно протянуть в таком режиме? У тебя уже сейчас под глазами синие круги. И скрючилась вся. Так до грыжи позвоночника недалеко!

– Ой, не придумывай! Ничего с моим позвоночником не случится. А что ты предлагаешь?

– Бросить всё нафиг и пойти со мной в кино. Успеваем на последний сеанс, если только ты не будешь долго копаться.

– Нет, не проси. Позвони друзьям или Кристине.

– Катюшечка! С тобой интереснее, чем с друзьями или Крис.

– А я работаю.

– Эх!

Вася ныл и изнемогал ещё минут пятнадцать – то стоял у окна и обозревал с семнадцатого этажа огни ночного города, то кипятил воду и пил чай. Но я не обращала на парня внимания и упорно переводила строительную смету.

– Неужели облом? – наконец, не выдержал Вася. – Значит, нет? Мы ещё успеваем!

– Нет.

– Ты жестокая! Тогда пойду.

– Топай, – благословила я. – Давно пора. Умираешь же от скуки. До свидания, спокойной ночи!

Через пять минут беспокойный товарищ постучал снова.

– Проклятье! Васька, да когда же ты угомонишься! – возмутилась я и распахнула дверь с твёрдым намерением хорошенько треснуть милого, но назойливого соседа. – Ну, что ещё?! Ой…

Катя

Это был не Вася!

– Кирилл… Андреевич! Вы?!

– Катя!

Шеф вторгся в квартиру, не дожидаясь приглашения, с несокрушимой уверенностью бронепоезда. На его губах блуждала хмельная улыбка, хотя он вовсе не был пьян. Он тут же подхватил меня на руки и придавил к себе безапелляционным жестом варвара-завоевателя.

И впервые я не протестовала. Наоборот, совершенно неожиданно почувствовала, что меня затапливает волной сумасшедшей радости. Как же я обрадовалась! Мы не виделись целую вечность – десять… нет… одиннадцать дней, и оказывается, я успела ужасно соскучиться по моему милому дракону и злобному боссу. Внутри бесились солнечные зайчики и собирались разворотить мою грудную клетку. Совершенно непроизвольно я обвила руками его крепкую шею – даже не знаю, как так получилось! – и уткнулась носом в каменное плечо. А Кирилл Андреевич в ответ прижался щекой к моим волосам.

– Катя…

Похоже, он не мог говорить. Наверное, тоже очень соскучился. Сдавил ещё сильнее, а его правая рука деликатно спустилась ниже – вероятно, чтобы я случайно не выскользнула из объятий.

Да, тут выскользнешь! Сейчас я была зажата в стальных тисках, мы были спрессованы в единое целое, буквально вросли друг к друга.

Однако… Его правая рука совершенно оборзела!