Наталья Шагаева - Моя случайная

– Кареглазая, ты что? – спрашиваю, поворачиваясь к ней. Хорошо хоть ствол не успел вытащить, а то напугал бы ее сильнее.

– Собака…, – выдыхает она, указывая на пса. – Он потерся об мою ногу, и я испугалась в темноте. Я просто не ожидала. Извините, – оправдывается она.

– А все от того, что ты слишком напряжена. И ищешь во всем подвох. Расслабься, мы не кусаемся, – усмехаюсь я. – Это Альф, – присаживаюсь, треплю пса за ухо, и ловлю красивую, мимолетную улыбку на ее губах, когда она смотрит на пса. – Проходи, располагайся. А я за дровами. Камин надо разжечь. Греть тебя будем, а то губы уже синие.

– А где у вас ванная? – тихо спрашивает она, отводя от меня глаза.

– По коридору направо, белая дверь, – отвечаю я, и кареглазая быстро убегает, скрываясь от меня в ванной.

– Дааа, сам в шоке, – усмехаюсь я псу, продолжая его гладить. – Красавица, да? – Альф соглашается со мной, виляя хвостом. Поднимаюсь, иду чистить камин. Дверь ванной открывается, и кареглазая довольно быстро из нее выходит, держа в руках белый, теплый комбинезон. На ней простые светло-голубые джинсы, соблазнительно обтягивающие ее бедра, и тонкая белая водолазка с серебреным рисунком на груди. Заставляю себя так явно не пялиться на ее фигуру, но ничего не могу с собой поделать. Она не худая, как сейчас, принято. Все при ней, округлые бедра, пышная грудь, круглолицая, такая, какая должна быть нормальная женщина с пышными формами, а не тонкая, костлявая анорексичка, как сейчас, модно. До которой боишься дотронуться, чтобы не сломалась. Кареглазая мнется на пороге, не решаясь проходить в комнату.

– Одежду можешь повесить в шкафу на входе и проходи, не стесняйся, – говорю я, буквально заставляя себя от нее отвернуться.

– А где у вас… туалет, – с запинкой спрашивает она. Ах, вот оно что.

– Напротив ванной, – отвечаю я. Закусываю губы, чтобы не засмеяться. Девушка не отвечает, быстро входит в туалет, так и не оставив свой комбинезон. Мы еще и стеснительные. Иду на кухню, кормлю пса, ставлю чайник и иду на улицу за дровами. Погода все хуже и хуже. Ветер ледяной, снег закручивает большими, белыми хлопьями и просвета не видно. Если так будет продолжаться, дороги не скоро откроют, и меня почему-то в данный момент это радует. Не потому ли, что кареглазая в твоем доме Серов? Усмехаюсь сам себе, набираю побольше дров, и спешу греть незнакомку.

Прохожу в гостиную, замечая девушку на диване с телефоном в руках. Вся натянутая, скованная, сидит, ровно держа спину, и не прекращает хмуриться.

– Не грусти кареглазая, сейчас камин разожгу, чаем горячим тебя напою и все будет хорошо, – подмигиваю ей, складывая дрова возле камина.

– Меня зовут Яна! – немного раздраженно заявляет она, слегка повышая тон.

– Красивое имя, кареглазая, тебе идет.

– Вы не могли бы не называть меня кареглазой, – просто требует она и мило морщит носик. – Мне не нравится такое обращение.

– А ты не могла бы мне не выкать?

– A вы не могли бы мне не тыкать?

– Ох, извините Яна, не знаю, как вас по отчеству, – отворачиваюсь от нее к камину, закладывая дрова.

– Хорошо, давай перейдем на ты. Но, пожалуйста, называй меня по имени, – уже более мягко просит она.

– Хорошо кареглазая, договорились, – смеюсь я, а Яна глубоко вдыхает. Разжигаю камин, оборачиваюсь, и вижу, как ее до сих пор трясет от холода. Беру с дивана плед, накидываю ей на плечи.

– Укутайся, и садись ближе к камину, сейчас принесу горячего чая, – совсем немного, как бы невзначай, сжимаю ее плечи, и понимаю, что не хочу ее отпускать. Хочу касаться ее еще. Просто касаться – не более, чтобы ощущать ее под своими пальцами. Но кареглазая быстро встает и садится в кресло ближе к камину.

– Спасибо, – благодарит меня, отворачивается и смотрит на огонь. Черт, Серов, соберись! Где твоя выдержка? Ты на маньяка становишься похож. Разворачиваюсь, быстро ухожу на кухню. Что я там хотел? Чай! Завариваю черный чай с бергамотом, обдумывая, чем накормить гостью. Готового у меня, как обычно, ничего нет. Повар с меня никакой. Нарезаю сыр, ветчину, хлеб. Достаю печенье, сахар, джем. Черт, а может она кофе хочет. Надо было, наверное, спросить. Ладно, кофе на ночь вреден, утром попьем. Ставлю все на поднос, прохожу в гостиную. Кареглазая будто не слышит меня, сжимает в руках телефон, смотрит на огонь и сильно волнуется. Кусает розовые губы, а я в очередной раз ловлю себя на мысли, что сам хочу немного прикусить ее губы, а потом втянуть и поласкать языком. У меня секса не было всего чуть больше недели, а я уже безумно голодный. Или все дело в ней? Сам не могу понять, нравится мне это все или нет, но со мной такое впервые. Я даже когда впервые увидел свою бывшую жену, ничего подобного не испытывал. Все как-то постепенно пришло. А здесь всего и сразу хочется.

– Что случилось? – спрашиваю я, ставя поднос на столик между кресел.

– Что? – растерянно спрашивает она, только сейчас меня замечая.

– Ты телефон в руках все время крутишь, и тебя явно что-то беспокоит, – поясняю я.

– Просто батарея села, а мне позвонить срочно нужно. У тебя есть зарядка? – показывает мне телефон.

– Ну, если срочно нужно предупредить близких, чтобы не волновались, звони с моего, – протягиваю ей свой телефон. – Хотя, здесь и раньше связь плохая была, а при такой погоде и вовсе нет. Советую сообщение написать, может, дойдет.

– Нет спасибо, – как-то резко и недоверчиво произносит она. – Я просто номера не помню, – спешит оправдаться, уже спокойнее отвечает она.

– Хорошо, – иду к полке возле телевизора, беру зарядное устройство. – Давай свой телефон кар…, – запинаюсь, вспоминая наш уговор. – Яна, – Она протягивает мне аппарат, и я нарочно прикасаюсь к ее пальчикам, а они просто ледяные. Качаю головой, ставлю ее телефон на зарядку. Сажусь напротив нее в кресло, двигаю чашку с еще горячим чаем. – Пей, грейся. Может коньячку в чай добавить? Так согреешься быстрее, да и для профилактики. Так и заболеть можно, – а кареглазая, опять кусает губы, не понимая, что дразнит меня этим.

– Можно – соглашается она. Достаю бутылку коньяка. Немного плескаю нам в чашки.

– Пей и ешь, не стесняйся.

– Спасибо, – вновь благодарит она, грея руки об чашку. И пальчики у нее такие маленькие, нежные, ухоженные. Не с метровым маникюром, как это сейчас модно, а аккуратные. Альф подходит к Яне, садится перед ней и заглядывает в рот, выпрашивает еду, когда я гаденыша только что накормил. Кареглазая улыбается щенку искренней, красивой улыбкой, берет кусочек ветчины и кормит его с рук.

– Ну все, он теперь от тебя не отстанет, – говорю я, коса посматривая на предателя пса. Меня он боится, а на нее как на родную смотрит. А потом и вовсе набирается наглости и ставит на нее лапы, прося еще. Я бы отругал его за попрошайничество, но Яна так мило ему улыбается, гладит его, что я не могу отвести от нее взгляд.