Хелен Джонс - Спасти себя

– Мы собрали вас сегодня здесь, чтобы сказать важную новость, – начал Гарри, – мы долго к этому шли и вот, наконец, решились, – он бросил взгляд на Айву, давая ей сказать самое важное.

Айва кивнула, и тут же показала кисть руки, растопырив пальцы с французским маникюром. На безымянном пальце блестело кольцо из белого золото с большим камнем. Энджи точно не знала, что это за камень, но явно он был не из дешевых. Иначе ее мать вряд ли согласилась бы.

– Мы женимся! – закричала Айва, словно маленькая девчонка, тряся рукой. Гости заохали и заахали, поздравляя пару, но Энджи сидела неподвижно с широко разинутыми глазами. Когда гул подутих, Гарри продолжил:

– И, так как у вас, Энджи, в последнее время, получается мало общаться, мы решили, что будет прекрасной идеей, если ты поможешь Айве с приготовлением к свадьбе.

– Что? Я? – Энджи недоуменно оглядывала улыбающихся гостей. Они явно ожидали от нее восторга.

– Вместе выберем торт, свадебное платье и прочую ерунду, которая бывает на свадьбах, – хихикнула Айва и подняла бокал с вином.

Гости громко выкрикивали поздравления и стукались бокалами, пока Энджи приходила в себя. Новость о свадьбе матери была неожиданной, но чтобы Айва решила взять ее на приготовления – это было что-то сверхъестественное. А, главное, зачем? Энджи точно знала, что Айва не стала бы слушать мнение дочери на счет платья или торта. Разве что быть на побегушках? Помочь здесь, принести то. Но в таком случае, Айва могла бы позвать своих подруг. Почему не их? Почему именно Энджи?

Весь вечер девушка сидела, не в силах что-то съесть. Она смотрела, как ее счастливая мать улыбается гостям и разговаривает о предстоящем событии, которое, по ее словам, будет, словно с картинки. Айзек несколько раз напомнил жене, что следовало бы поесть после рабочего дня, и что дома в холодильнике пусто, но Энджи лишь качала головой.

Всю дорогу до дома девушка молчала, пялясь на свои чуть облезшие, но любимые, ботинки с узким носом. Айзек тоже молчал, давая жене обдумать случившееся. Они уже зашли домой и сняли с себя верхнюю одежду, как Энджи резко воскликнула:

– Ааа! Поняла! – она хлопнула ладошкой себя по лбу, – и чего это я раньше не догадалась? Все искала причины…

– Ты о чем? – Айзек выглянул из кухни.

– В мою голову даже начали закрадываться глупые мысли типа: а, может, она хочет наладить общение таким образом?

– А, – выдохнул мужчина, – ты все о свадьбе. Ну, и почему же Айва решила взять на помощь тебя?

Энджи зашла на кухню, скрестив руки на груди. Она присела на барную стойку, поставив ноги на высокий стул. Так девушка часто делала, когда высказывалась.

– Она хочет похвастаться. Только и всего. В этом вся Айва, – девушка обиженно пожала плечами, – она всегда тебя недолюбливала, считает, что я могла бы выйти замуж за богатого мужчину и жить в шоколаде. Ты же и сам это знаешь. У нас-то и свадьбы не было. А этими роскошными приготовлениями хочет показать, чего я «потеряла», – Энджи показала пальцами воздушные кавычки и цокнула, – будет там опять поучать меня. О, Боже, как же мне это вытерпеть?

Энджи закрыла глаза, подняв голову к потолку. Отказать матери она не могла просто потому, что та оплачивает все счета дочери. И терять такую выгоду Энджи не хотела. Она сама зарабатывает совсем немного, но может позволить себе мелкие покупки. Айзек едва ли смог оплачивать квартиру и счет. И, чтобы не «выживать», а жить, Энджи приходилось терпеть нравоучения матери.

Айзек часто заступался за Айву, говоря, что та, по сути, ничего оскорбительного и не говорит. Действительно, он, Айзек, не богатый парень и Энджи заслуживает кого-то богаче. А все эти нравоучения можно было вытерпеть. И Энджи сама это понимала. Она чувствовала вину за подобные мысли о собственной матери, ведь та ее не только родила, но и вырастила, дала все необходимое, и теперь, пусть даже Энджи не оправдала ожидания Айвы, она принимает ее.

Девушка почувствовала теплое прикосновение к шее и, открыв глаза, улыбнулась смотрящему на нее Айзеку.

– Ты же сама не хотела свадьбу?

– Да. Не хотела. Но не думала, что Айва поступит так со мной. Она же моя мать!

– У нее ведь тоже свадьбы не было.

– Вот именно. Поэтому и я отказалась от празднования, чтобы не расстраивать ее.

Энджи злобно выдохнула.

– Мы ведь тоже можем сыграть свадьбу. Многие так делают, сначала расписываются, а потом…

– Да дело не в этом! – девушка спрыгнула с барной стойки и принялась наливать себе стакан холодной воды, – просто не понимаю, зачем она так со мной. Конечно, я рада за них с Гарри, но и тут поучать меня и указывать на то, что по ее мнению, я сделала неправильно, это… – Энджи сделала пару больших глотков, а оставшуюся воду вылила в раковину, – это ужасно.

– Я понимаю, почему ты злишься, малыш, – Айзек подошел к жене и подтянул ее за подбородок, – может, она и вправду, хочет наладить отношения? Может, дашь ей шанс? Если будет поучать, то выскажешь все, что о ней думаешь, идет?

– А как же счета? Тогда она точно перестанет давать мне деньги…

– Справимся сами. Если будет нужно – устроюсь на вторую работу. Главное – твое моральное здоровье, твое спокойствие.

Айзек поцеловал Энджи и ушел в душ. Девушка сделала себе сэндвич и жадно набросилась на него, утоляя резкий приступ голода. Запив все это газировкой, Энджи поспешила в спальню и тут же отключилась, как только ее голова коснулась подушки.

Выйдя из душа, Айзек накрыл жену одеялом и, стараясь не разбудить, аккуратно достал мобильник из ее рук. Раздался едва слышный птичий щебет. Этот рингтон стоял на сообщениях у Энджи. Айзек кинул взгляд на оповещение. Это была Келли: «Срочно! Завтра в два собираемся у меня. Дело касается Лизы».

Лиза выдохнула, заперев щеколду в ванной: наконец-то время для себя. Она зажгла заранее приготовленную ароматизированную свечу, которую подарила ей Энджи, с ароматом шоколада, ванили и молотой корицы. Тихо щелкнула крышка от пены, и Лиза улыбнулась, представляя, как Гайлс нянчится с дочкой. Зажурчала вода, и девушка с удовольствием легла в ванну, закрыв глаза.

Резкий вскрик Лии заставил Лизу подскочить. Ее сердце забилось сильнее, и она выключила воду, прислушиваясь. Громкий топот в зале на месте, а после шаги и плач ребенка приблизились к двери в ванную.

– Ты скоро? Она плачет, к тебе хочет, наверное, – едва сдерживая злость, выговорил Гайлс.

– Я только зашла, Гайлс. Ты ведь был в ванной целый час… – попыталась оправдаться Лиза, но уже быстро намыливала голову шампунем, зная, что сейчас придется выходить. Плач Лии разрывал ей сердце.

– Лия! Да замолчи ты! – крикнул Гайлс на ребенка, – давай выходи, она не успокаивается.