Айрин Лакс - Жена поневоле

– Трусиха.

Я расслабляюсь на мягком диванчике, прокручивая в голове слова врача. Где-то рядом лежит послеоперационная памятка. На следующий день нужно будет показаться в клинике для контрольного осмотра. А во всём остальном мне разрешили покинуть клинику уже сегодня.

Осознание того, что операция всё-таки прошла, и я ещё вроде как жива, накатывает на меня оглушающим потоком. Я обмякла всем телом, пытаясь поверить, что самый ужасный и опасный человек помог осуществиться моей давнишней мечте и даже разделил со мной минуты сильнейшего страха, не дав скатиться панику.

Странное чувство заставляет сердце колотиться в сто раз быстрее. Но я не даю чувству благодарности затопить меня с головой. Говорю себе, что эффект после операции пока не ясен. Вдруг всё прошло не так?

Но интуитивно я понимаю, что ошибаюсь. Всё прошло удачно. Так, как и запланировал Багратов.

– Возле клиники меня поджидал человек. Налимов…

– Я знаю. Циклоп доложил. Не бери в голову.

– Налимов сказал, что ты виновен в смерти Эда! – говорю и застываю в ожидании ответа. Ужасно сильно хочется увидеть лицо Багратова в этот момент. И в то же время я благодарна спасительной темноте. Так намного проще обманывать себя, что я общаюсь с Багратовым на равных. – Он сказал, что ты убрал сам убрал Эда. Чтобы прибрать прибыльный бизнес к своим рукам…

– И ты ему веришь?

Вопрос Багратова остаётся без ответа. Ведь я ни в чём не уверена. Ни в словах Багратова, ни в словах Налимова. Я хорошо понимаю только одно – ставки в этой игре очень высоки, а я всего лишь пешка, ставшая ферзём по прихоти опытного шахматиста.

– Куда мы едем?

Багратов пресекает мою попытку снять тёмные солнцезащитные очки и нажимает на плечо ладонью, заставляя остаться на месте.

– В мой загородный дом.

– Ясно.

Хотя мне ни черта не ясно. Я кручу головой из стороны в сторону. Тонированные стёкла автомобиля плюс солнцезащитные очки. Мир кажется мне тёмным, тонущим в тумане.

Паника опять накатывает на меня. Я же плохо вижу. Я чертовски плохо вижу. Даже хуже, чем раньше.

– Успокойся. После лазерной коррекции зрения нужно время, чтобы всё наладилось. Не мельтеши… – в голосе Багратова появляются холодные, стальные нотки, о которые можно легко порезаться. Поэтому я лишь уточняю, долго ли нам придётся ехать.

– Столько, сколько потребуется.

Хорошо. Его лучше не злить. Я заставляю себя замереть на месте. Лишь отмечаю, что внедорожник покидает город и направляется в сторону элитных коттеджных посёлков. Оборачиваюсь. За нашей машиной следует ещё две, и впереди тоже виднеется сопровождение. Одним словом, людей у Багратова более, чем достаточно. Может себе позволить многолюдный кортеж. Для имиджа или для безопасности? Не всё ли равно…

– Я хочу свой телефон.

– Старого нет.

Багратов тотчас же засовывает руку в карман пиджака, протягивает мне последний флагман, мечту всех «яблочников».

– В памяти сохранён мой номер.

– Как ты себя подписал? Господин? Хозяин?

– Муж. Любимый муж, – резко обрывает мои попытки сыронизировать. – Есть номер Циклопа. Но он и так будет находиться с тобой почти круглосуточно.

При этих словах Циклоп поворачивается ко мне и одаривает улыбкой мясника, сдирающего кожу с туши свиньи.

– Не зли его.

Дышу через раз.

– Что ещё?

– Ничего. Пробудешь в загородном доме пару-тройку дней. Для восстановления. В спокойствии.

Согласно киваю. Тишину я люблю. Тишину, увлекательную книжку и кружку горячего шоколада… Позволяю себе немного помечтать.

Но через часа полтора морда автомобиля утыкается в контрольно-пропускной пункт. Глухая стена. Высокий забор. Солидная будка охраны. Серьёзная пропускная система, мимо которой и мышь не может проскочить незамеченной. Автомобиль минует шлагбаум, замедляясь напротив главного входа в роскошный коттедж. По обе стороны двери стоят навытяжку охранники. Поворачиваю голову налево… Ещё один охранник гуляет с массивной собакой агрессивной породы. Пока не могу сказать, какой точно. Услышав потрескивание рации охранников, я прибавляю ещё один штрих к зарисовке своей темницы. Начинает сосать где-то под ложечкой.

Я только сейчас окончательно понимаю, насколько сильно я вляпалась. У меня не получится сбежать, даже если я захочу попробовать это сделать.

Багратов бросает меня прямиком на пороге своего дома. Он оставляет меня на попечении своих людей и удаляется крупным, размашистым шагом человека, потратившего кучу времени на ерунду.

– Вперёд, – командует Циклоп. – Домом занимается Ольга Петровна. Она уже должна была всё подготовить.

Ольга Петровна оказывается женщиной в летах, около пятидесяти. Улыбается благодушно и доброжелательно. Она проводит меня в дом, но не даёт осмотреться. Я не успеваю разглядеть детали, только отмечаю, что обставлено всё по-высшему уровню.

– Дамир Тамерланович живёт здесь?

– Нет, – следует лаконичный ответ. – Это всего лишь домик для отдыха.

Я едва не спотыкаюсь после слов «домик для отдыха». Мне становится страшно представить, как тогда выглядит просто дом. Потому что в этом «скромном домике для отдыха» есть всё, чтобы почувствовать себя хозяином жизни или кем-то вроде него. Разглядеть всё подробнее мне не удаётся, потому что предметы всё ещё плавают в зыбком тумане.

При попытке снять тёмные очки, возникает режущая боль. Я оставляю эти попытки и просто расслабляюсь под звук работающего телевизора. Там идёт какая-то старая добрая комедия, и ласковое бормотание позволяет мне погрузиться в собственные мысли. Как ни крути, они не весёлые, но я пытаюсь найти плюсы. Хоть это очень сложно в моём положении.

Позднее меня приглашают на ужин. Я обедаю одна в просторной столовой. Управляющая извиняется за импровизацию с лёгким ужином, ведь им не давали распоряжение готовить по моему меню. По моему меню? Я с удивлением переспрашиваю. Ольга Петровна согласно кивает. Чёрт… Я не думала, что желание Багратова контролировать каждый мой шаг будет простираться настолько далеко!

Но похоже, это только начало…

Из разговора Ольги я понимаю, что мой приезд вообще не вписывается в привычную картину будней Багратова. Я задаю вопросы, но Ольга Петровна умеет увиливать от наводящих вопросов и оставляет меня в полном одиночестве. Есть только одно исключение – мрачный Циклоп, стоящий в паре метров от меня.

– Ты можешь присесть. Необязательно стоять, – предлагаю я, решив наладить контакт хоть с кем-то.

В ответ звучит говорящее и пустое ничто. Циклоп не считает нужным отвечать. Я разделываюсь с жарким и тушёными овощами в полной тишине.

– А где второй?

Циклоп поджимает губы, превращая их в тонкую линию.