Айрин Лакс - Жена поневоле

– Нет. На этот раз всё обошлось тихо и мирно.

Я придаю своему телу вертикальное положение и оборачиваюсь. Тихо и мирно? Это называется тихо и мирно? А как же тогда выглядит для него «громко и недоброжелательно»?

С ужасом смотрю на Багратова, холодея от осознания того, с кем мне придётся иметь дело. По-настоящему. Осознание этого накатывает на меня волной только сейчас. Мне становится дурно. Внезапно меня скручивает рвотным позывом. Я сгибаюсь пополам. Меня рвёт. Прямиком на дорогие мужские туфли Багратова.

– Знакомься, Циклоп. Это Эрика, – в низком голосе Багратова слышится вздох, словно он тоже не может поверить, что ему придётся иметь дело со мной. – Эрика – моя будущая жена. Нужно будет проверить, не больна ли она.

– Смахивает на припадочную, – безразлично произносит Циклоп.

– Я тоже так считаю, – произносит Багратов, брезгливо тряхнув ногой.

И словно в подтверждение его слов, я лишаюсь сознания, упав в обморок.

Я прихожу в себя, уже находясь в машине. Она движется. Несколько мгновений я разглядываю светло-серую обивку потолка и массивные кожаные сиденья угольно-чёрного цвета. Автомобиль роскошный и очень вместительный. Я лежу на заднем сиденье, вытянувшись в полный рост. Конечно, я не очень высокого роста, но всё равно впечатлена размахом.

Я попыталась сесть, но на шею ложится массивная рука. Сильным толчком меня опрокидывают обратно на сиденье. Это произошло очень быстро. Меня словно в пропасть швырнуло непреодолимой силой.

– Лежать, – рыкает суровый голос.

Мужчина, сидящий рядом с водителем, оборачивается и перегибается ко мне, разглядывая в упор. Он близко от меня, но мои очки сползли на кончик носа. Без них я очень плохо вижу. Я не сразу понимаю, кто ко мне обращается. Мужчина огромен, его лысая голова напоминает гладкий, блестящий камень. Я едва различаю только грубо вытесанные черты лица, как у типичных маньяков или жестоких убийц. Самое настоящее чудовище. Он тянется ко мне. Мне становится очень страшно. От страха я начинаю визжать, громко и пронзительно. На одной высокой ноте.

Лысый сначала отпрянул от моего громкого, истошного визга, но потом приказывает мне замолчать. Я была бы рада исполнить его приказ. Но от страха меня парализовало. Моё тело вышло из-под контроля. Оно не слушается меня и не исполняет команды, посылаемые мозгом. Крик продолжается и от него скоро лопнут стёкла.

– Заткни её, – просит второй мужчина.

– Слышь, ты… – обращается ко мне лысый громила.

Я не могу перестать орать от страха. Ему придётся меня убить или заткнуть рот кляпом, если от этого будет толк.

– Эрика! – грозно рыкает верзила. – Закрой рот. Или я позвоню Багратову и скажу, что ты доставляешь мне много проблем.

Фамилия «Багратов» отрезвляет меня почти мгновенно. Я мигом вспоминаю все события минувшего дня. Рот захлопывается сам по себе. Теперь я не ору, а тихо поскуливаю и слепо шарю рукой по сиденью, ища свои очки. Пока я предавалась панике, они сползли окончательно. Без них я чувствую себя слепым кротом и младенцем в одном лице.

– Ты чё? – спрашивает верзила. Он всё ещё сидит ко мне вполоборота и сверлит своими глазищами.

– Очк-к-к-ки потеряла. Не могу найти, – отвечаю я, заикаясь немного.

– На полу посмотри, – чуть спокойнее произносит лысый мужчина.

Я вполголоса благодарю его за совет и начинаю шарить рукой по полу. Я пытаюсь найти очки. Пальцы цепляются за дужку. Облегчение накатывает на меня приятной волной. Но надев очки, я стону от сильнейшего разочарования. Стёкла на очках треснули. Теперь в очках я вижу ничуть не лучше, чем в них.

– Очкозавр? – тихо спрашивает мужчина, сидящий за рулём.

Второй, лысый мужчина, громко смеётся в ответ на тупую шутку. Багратов назвал лысого – Циклопом. Сейчас я понимаю, что Багратов был прав. Лысый мужчина и на самом деле напоминал циклопа – огромного и подавляющего размерами тела. Циклоп даже сидя почти задевает макушкой высокий потолок массивного внедорожника Кадиллак Эскалейд.

– Слышь, моль, ты впечатлила Шороха, – обращается ко мне Циклоп. – Он даже рот раскрыл и сказал несколько слов чужакам. Это бывает очень редко.

– Циклоп… Шорох, – повторяю, растягивая слова. – Имена у вас есть? Или только клички, как у псов на цепи?

Не знаю, почему я вдруг решаю сумничать. Откуда у меня наскребается горстка храбрости? Или отсутствие Багратова подарило мне ощущение ложной уверенности и спокойствия? Причины не всегда важны. Гораздо важнее то, что будет потом.

Я едва успела сказать слова про псов, как тут же вскрикиваю. Внедорожник очень резко тормозит. Меня словно ветром сдувает с заднего сиденья и с силой прикладывает о спинки передних сидений. Я ударяюсь плечом и бедром. Чудом прячу голову и падаю на пол, пытаясь подняться. Мой желудок дёргается куда-то вперёд. Сердце стремительно летит в том же направлении. На мгновение я даже испугалась, что все мои внутренности покинули тело – таким резким было торможение.

Сердце колотится от страха, как сумасшедшее. Нервы шалят, будто к ним подвели оголённые провода с электрическим током.

– Шорох, болван! – ревёт Циклоп. – Прекрати свои фокусы!

– Заслужила, – коротко отвечает водитель по кличке Шорох.

Я в шоке заползаю на сиденье и забиваюсь в уголок. Предпочитаю прикусить язык и сидеть тихо-тихо, как полевая мышка. Честно говоря, мне хочется стать просто пылинкой и исчезнуть без следа.

Суровые методы воспитания бандитов впечатляют настолько, что отбивают даже малейшее желание смеяться или испытывать судьбу ещё раз.

– Заслужила или не заслужила не тебе решать, – цедит сквозь зубы Циклоп. – Шеф сказал, что она ценная штучка. Приказал глаз с неё не спускать. А если бы она шею сломала при резком торможении? Или очки разбились, и стёкла вонзились в глаза?

Циклоп методично перечисляет всякие ужасы, что могли со мной стрястись. От страха я начинаю трястись ещё сильнее. В особенности от слов Циклопа о глазах. У меня с детства было слабое зрение. Родителям не было дела до моих сложностей со здоровьем. Они были творческие и увлекающиеся люди и обращали не очень много внимания на житейские мелочи. Мы с братом могли ходить в прохудившихся ботинках и жить на полуголодном пайке, пока родители неделями зависали на творческих тусовках богемы.

От родителей нам с братом досталось ровным счётом ничего. Только знание того, что мы с братом никому не нужны, кроме друг друга. Только мы вдвоём против целого мира. Так мы и держались вместе. Я мечтала исправить своё зрение. Даже подумывала об операции по восстановлению зрения, но она стоила довольно дорого. Мне оставалось только грезить об операции и откладывать жалкие копейки, надеясь, что однажды судьба мне улыбнётся.