Наталья Шагаева - Моя чужая жена

А потом гуляли по набережной, звонили друзьям и родственникам, сообщая, что поженились. Ветер постоянно швырял ей в лицо фату, и это было очень красиво. Я бесконечно целовал Таню, до боли в губах. Наверное, мы смотрелись комично и нелепо, но это был самый счастливый день в моей жизни.

И вот пока мы гуляли и тискали друг друга, Сева с друзьями организовал нам банкет в любимом баре. Все были в шоке от нашего сумасшедшего поступка, но счастливы за нас. Мы, конечно, потом сбежали на нашу съемную квартиру и провели охрененно долгую и горячую брачную ночь…

А сейчас мне кажется, что я там, в том самом долгом дне обнимаю Татку и вдыхаю запах ее волос. Но пахнет почему-то не ирисом, а чем-то очень резким и вызывающим. Такой тяжёлый аромат, который бьет в нос, и подкатывает тошнота…

Открываю глаза и вижу рядом с собой растрепанную блондинку. Она смотрит на меня и улыбается. Фокусирую взгляд, осматриваю неплохую фигуру: твердая троечка, большие красные соски и пышные бедра под простынями. Вроде симпатичная, но изрядно помятая. Меня накрывает едким разочарованием, потому что во сне я обнимал другую.

– Ты кто? – сипло спрашиваю я.

– Как кто? Так ты что, совсем ничего не помнишь, тигренок? – сдерживаю рвотный позыв от ее обращения и вопросительно смотрю на телку. Скидываю ее руку со своей груди и сжимаю запястья. – Так я сестра Кати. Марина, – растерянно отвечает она и морщится. Опускаю ее руку и встаю с кровати, хватаясь за виски. В голове простреливает адской болью, тело ватное, и мышцы тянет. Я точно нажрался до потери сознания. Впрочем, я так и хотел… Оглядываю комнату и вижу на тумбе упаковку от презервативов. Ну, хоть предохранялся.

– А Сева где? – спрашиваю, рассматривая бардак в квартире. Пустые бутылки из-под вискаря и мартини, полная пепельница, остатки закуски и стойкий запах грязного секса, смешанный с табаком. Я животное.

– Так у тебя хоть и шикарная квартира, но студия. Они домой уехали, – меня бесит ее писклявый голос, запах и слово «так» в каждом предложении.

– Ясно, – нахожу штаны, быстро их натягиваю и открываю окна и дверь на лоджию. – Я тебя не обижал? – знаю себя, под алкоголем я мучаю телок так, что не каждая выдерживает. Все оттого что стоит у меня железно, тестостерон зашкаливает, и я злюсь, что любая женщина не ОНА. Открываю пустой холодильник и почти стону, оттого что нахожу там минералку.

– Нет, что ты, тигренок. Я давно так качественно не трахалась.

Сука, ненавижу вульгарных шлюшек, но у меня дар цеплять таких по пьяни. Девка встает с кровати и абсолютно голая идет ко мне. Тело действительно красивое, кожа загорелая, со светлыми полосками от бикини, грудь упругая, бедра округлые. Вот над лицом она, конечно, поработала: губы накачены, татуаж, ресницы, как у коровы, и явно сделана ринопластика, боюсь предположить, что и волосы тоже наращенные. Но меня не цепляет ее красота, от слова совсем. Меня тошнит от гадливости. Смотрю на синяки у нее на бедрах, груди, ногах и чувствую себя отвратительно. Я определенно зверствовал.

Блондинка протягивает руку, требуя дать ей воды, и я передаю ей бутылку. И тут начинается спектакль. Она пьет воду, намеренно обливая ей грудь. Большие соски тут же напрягаются от холода, а по ее коже прокатываются мурашки. Но это все напрасно, у меня не встанет. Это только под алкоголем прокатывает. А в реальности у меня эрекция на другое.

– Слушай, детка, я на работу опаздываю. Давай вызову тебе такси.

– А я никуда не тороплюсь, – девушка намеренно роняет крышку от бутылки. – Ой, – томно тянет и наклоняется за ней, намеренно выпячивая передо мной свой голый зад. Блядь! Тру лицо, ощущая, как усиливается головная боль. Надо выпроводить эту порно-актрису, но, похоже, намеков она не понимает. – Могу остаться, убраться здесь, приготовить ужин, – улыбается девка и подходит ко мне вплотную, касаясь голой груди. – И очень скучать по тебе, – выдыхает она, опаляя меня несвежим дыханием. Ухмыляюсь, отходя от девки, укорачиваясь от наглых рук.

– Не получится, детка, сейчас придет моя мама, – нагло лгу я. – А она очень не любит посторонних.

– Такой большой мальчик живет с мамой?

– Я маменькин сынок. Не могу без присмотра.

– Ты серьезно живешь с мамой в студии? – удивленно приподнимает нарисованные брови.

– Серьезней некуда! – уже агрессивно огрызаюсь я и набираю номер такси. Надоело любезничать. Меня скоро вырвет от этой шлюшки.

Когда телка, наконец, меня покидает, я спокойно выпиваю пару шипучих таблеток от похмелья и принимаю душ. Переодеваюсь и вызываю клининг. Пока «феи чистоты» приводят мою съемную квартиру в порядок, иду в когда-то любимый кафетерий выпить кофе и привести мысли в порядок.

Я намеренно выбрал квартиру в том же районе, в котором мы жили с Таней. Рядом с нашим кафе, из которого я таскал ей кофе и выпечку почти каждое утро. Ей очень нравились десерты, и мы засиживались там по вечерам. Все, конечно, изменилось. Интерьер другой, новая мебель, персонал и меню, но наш столик возле окна на том же месте. Я чертов мазохист. Но мне нужно вывернуть душу наизнанку, потосковать по нам и в очередной раз понять, что все лучшее в моей жизни уже было.

Наш столик занят молодыми, звонко смеющимися студентами, и я скидываю кожаную куртку, вешаю ее на спинку стула, закатываю длинные рукава футболки и сажусь в конец зала. Заказываю себе двойной кофе и набираю номер Феликса. Совсем забываю о разнице во времени, и старик долго ворчит, что я его разбудил. Но по голосу слышу, что он рад моему звонку. Прошу его попридержать мое место в мастерской и дать мне отпуск еще на месяц. Соберу документы для матери и заберу ее с собой. Чтобы ничего, кроме болезненных воспоминаний, не связывало меня с этим городом.

Феликс долго нудит, но соглашается. Он не найдёт больше такого реставратора старых тачек, как я. Не то чтобы я супер-спец. Просто канадцы ни за что не переработают ни минуты от положенного времени. Я пахал там четыре года как проклятый. Чтобы заработать здесь на жилье и перспективы. Хотел открыть что-то подобное. И вот я заработал… Но куда мне тягаться с чистоплюем-адвокатом и с его элитной недвижимостью в престижном районе. К черту все!

Отрываюсь от телефона, поднимаю глаза и вижу за столиком неподалеку ЕЕ. Она сидит ко мне спиной, кутаясь в длинную кофту, но я узнаю Таню из миллиона женщин. Что она делает в кафетерии за десять кварталов от дома? Не думаю, что здесь какой-то особенный кофе. Он, кстати, паршивый стал. Тоскуешь ли ты по нам Тата?

Антон

Минут пять сижу в ступоре и смотрю на Таню. Тело рвется подойти, но я напрягаю мышцы до предела, тормозя себя. Внутри жестокая война. Меня взрывает дикой, необузданной ревностью, на которую я не имею права, но мне плевать. Ревную ее не только к мужу, ревную ее к семье и к новой жизни. К тому, что она живет в своем элитном районе, к тому, что, уверен на все сто, встает рано утром и готовит завтрак, я даже знаю, что конкретно готовит: сырники, блинчики, омлеты. Она шикарно готовит и любит это делать. Ревную к тому, что ее муж смотрит на нее каждый день, вдыхает сумасшедший аромат ириса, прикасается к ней, целует, трахает, бл*ть! Я даже ревную ее к ребенку, к маленькой красивой девочке, потому что у нее есть семья, которую она хотела. Наверное, идеальная семья. Я ревную ее к счастью, которое у нее есть не со мной. И раз она смогла так быстро перестроиться и создать эту чертову идеальную семью, то я сейчас со своей тоской на хрен ей не сдался.