Ана Сакру - Весь этот мир не ты

–Что? Прости, задумалась, – я и правда ни слова не слышала из того, что она говорила.

– Говорю, как думаешь, все одногруппники Стаса будут? – и Машка опускает козырек и придирчиво разглядывает себя в зеркало.

– Наверно, – пожимаю я плечами, а потом хитро улыбаюсь ей, – И на кого нынче объявлена охота? Я уж думала, ты там со всеми перезнакомилась?

Подружка заливисто смеется и толкает меня бок.

– Нет, осталось еще два нетронутых экземпляра. Первый- твой Стасик, но тут я пас. Парни подруг хуже священных коров. А вот второй…

И ее глаза начинают плотоядно сверкать, а пухлые губы растягиваются в многообещающей улыбке.

–Ооо, нет, – фыркаю я, – Только не говори, что ты опять про этого придурка.

–Придурком его считаешь только ты, Лин, – даже как-то обиженно тянет Машка.

– Аверин –классный. И меня бесит, что все более-менее красивые девчонки в универе убедились в этом лично…Все, кроме меня! Какого хрена он от меня бегает? Я чувствую себя неполноценной.

–Возможно, это его стратегия по заманиванию в кладовки и другие подсобные помещения всех более-менее красивых девчонок универа, – смеюсь я в ответ, – Так что не переживай. Может сегодня и переспишь со своей двухметровой дворняжкой.

И я заворачиваю на подъездную аллею к дому Малинских.

–Ты иногда такая высокомерная сучка, – косится на меня Машка, – Откуда столько снобизма? На дворе двадцать первый век.

– Двадцать первый век не отменяет родословную, – бормочу я себе под нос, опять переключаясь на свои внутренние переживания. Ворота медленно открываются, одновременно натягивая мои нервы до предела. Чёртово волнение, – А он вообще непонятно кто такой и откуда. Еще и кичится этим.

– Ты несправедлива. Ну и что, что никто не знает, кто его родители. Это что? Так важно в кладовке?

Мы начинаем обе смеяться. Я от нервов, Машка от предвкушения.

–В конце концов, я не замуж за него собираюсь, – пожимает плечами подруга, выходя из машины.

– Да, отец бы тебя прибил.

– Ооо, его бы удар хватил. Точно! – хихикает она, кивая.

– Мы же – Раковы, – тянет Маша басом, раздувая щеки и поглаживая себя по животу, совсем как Виктор Палыч, её папа, когда говорит тост.

Я опять смеюсь и с досадой отмечаю, что в моём хихиканье есть что-то истерическое. Где тут бар, чёрт возьми?

– С днём рожденииия!!!– тянет Машка, повисая на Стасе и оставляя на его щеке влажный поцелуй, – Это тебе!

Она словно фокусник достает из кармана конверт, в котором лежит платиновая подарочная карта в модный салон по тюнингу авто. Стас приобнимает Ракову за талию в знак благодарности и переводит пристальный взгляд на меня.

–У меня тоже конверт, – машу я белоснежной гербовой бумагой у него перед носом и нервно закусываю губу, – С днём рождения. Надеюсь, тебе понравится.

–Это же от тебя, – улыбается Стас, прожигая меня голубыми глазами, вгоняя в ещё большую неловкость, и протягивает руку за своим подарком.

Мои пальцы дрожат, когда я вручаю ему конверт, ноги подкашиваются. Там ведь тоже своего рода подарочный сертификат. Только он на меня. Простая понятная надпись «я буду твоей девушкой», выведенная золотыми тиснеными буквами. Словно в замедленной съемке наблюдаю, как Стас открывает конверт и пробегается глазами по вложенному листку. Хмурится и перечитывает еще раз. А потом его губы растягиваются в белозубой улыбке. Он поднимает на меня сверкающий довольством взгляд.

–Я думал, моего папашу с подаренным парапланом никто сегодня не переплюнет, но ты…– Стас быстро кладет конверт в задний карман плавательных шорт и делает шаг ко мне. Его рука по-хозяйски обвивает мою талию, отчего я инстинктивно напряженно замираю, а губы неумолимо приближаются к моим.

–Я и мечтать о подобном не мог, Лин, – и все-таки в его взгляде настороженность и вопрос «можно?». Я едва заметно киваю, а потом Стас, выдохнув, целует меня. Это почти дружеский поцелуй. Его губы сухие и теплые, лишь немного приоткрываются. Но вокруг толпа народу. Физически я почти ничего не чувствую, но в мыслях наступает полный раздрай. Ведь все видят. Обратного пути нет.

–Ооо, не помешаем? – раздается задорное за моей спиной, – С днем рождения, бро!

Я быстро отстраняюсь от Стаса, чувствуя нахлынувшее смущение, и он нехотя выпускает меня из кольца своих рук.

–Спасибо, парни, – Малинский крепко пожимает руки подошедшим трём одногруппникам, хлопает их по спине.

Все они с нескрываемым интересом косятся на меня, отчего я невольно краснею. Зря я вручила ему конверт – вот так сразу. Надо было дождаться более интимной обстановки. Я всегда не любила слишком пристальное внимание к себе и сейчас чувствовала себя цирковой болонкой. Подняла глаза на стоящих передо мной парней, оценивая произведенный эффект от нашего со Стасом показательного поцелуя. Валерка Рябов ухмылялся, Костик Ганин тоже.

И только Аверин, Машкина цель на этот вечер, сверлил меня тяжелым обвиняющим взглядом из-под нахмуренных бровей, будто выносил приговор отъявленной преступнице. Я вопросительно вскинула бровь и с вызовом посмотрела в препарирующие меня черные глаза. Что он себе позволяет? Вдоль позвоночника прокатилась волна нервной дрожи, заводя.

Но Ник так и не отвернулся. Даже не моргнул. И я тоже почему-то зависла, чувствуя, как бездонные воронки его глаз засасывают меня, словно космическую песчинку черная дыра.

-Ты восхитительна, Лин,– Стас настигает меня у установленной прямо на краю бассейна барной стойки и прижимается всем телом к моей спине и бедрам.

Его дыхание, наполненное алкоголем и мятной жвачкой, опаляет моё ухо, а твердость в паху вдавливается в ягодицы. Рука ползет по талии, по- хозяйски сминая ткань легкого платья.

–Поверить не могу, что моя,– когда он говорит, пары алкоголя чувствуются гораздо сильнее, и я понимаю, что он уже пьян.

Хотя еще полчаса назад, когда я оставила его с парнями- одногруппниками, казался вполне адекватным. Моё тело напрягается из-за столь наглого нарушения моего личного пространства, но с другой стороны я сама дала ему карт-бланш. Я не знаю теперь, где очертить границы. И всё же мне неприятно. Слишком быстро. Я не готова к тому, чтобы он потирался об меня своей эрекцией. В груди зреет протест, и я напряженно замираю.

–Может наверх пойдём,– шепчет Малинский, обдавая висок винными парами и поглаживая мой живот,– Здесь так шумно.

–Это же твой день рождения, конечно шумно…Стаас, отпусти,– я выворачиваюсь из его объятий, хватаю свой коктейль со стойки и резко поворачиваюсь к нему.

– Отпусти,– я стараюсь говорить мягко и твердо одновременно. Мне не хочется его обижать, но и терпеть, жалея его чувства, я не готова,– Не время, люди кругом. И они- твои гости.