Крис Кода - Граница сизых сумерек

– Значит поженимся, – сказал Марк, целуя меня в макушку.

– Будем жить в квартире твоего отчима?

– И воспитывать моего брата, по совместительству твоего приёмного сына.

– Странная семейка получается, – улыбнулась я.

– Мы живём в странном мире.

Пятнадцать минут с начала пары уже прошли, а преподаватель так и не объявился. Группа стала потихоньку разбредаться кто куда. Те, кто жили в общежитии при институте, пошли в свои комнаты. Остальные разбежались по буфетам. Мы вчетвером остались стоять в коридоре.

– Квартиру отчима, кстати, продали, – сказал Марк.

– Как продали? В ней же твой брат прописан, – я точно знала об этом, потому что как-то раз мы с Марком ходили получать в паспортный стол какие-то справки для садика Тёмы.

– Я тоже об этом думал. Специально залез в интернет почитать об этом – по закону нельзя продать квартиру, если в ней прописан ребёнок, даже если ребёнок не собственник. Видимо, отчим выписал Тёму из своей квартиры и прописал в квартире бабушки и дедушки.

– Без их ведома?

Марк пожал плечами:

– Они были удивлены точно так же, как и я.

– Так что, бухаем на похоронах? – бодро спросил Дэн.

– На свои заработай, – осадила его Саша.

– Похоронами занимается мать отчима. Наша семья в это лезть не стала.

– Ну так хоть между собой отметим, а? – не унимался Дэн. – Не каждый день такое случается.

– Не верю, что говорю это, – призналась Саша, – но я согласна с Дэном.

Я выжидающе посмотрела на Марка.

– Ладно, бутылка вина, – сдался он. – У кого-нибудь есть, чем открыть?

Я достала свой швейцарский нож и оттопырила в нём штопор.

– Твоя готовность употребить в любое время пугает, моя любимая будущая жена, – с улыбкой сказал Марк и поцеловал меня в нос.

Ближайший магазин «Красное и белое» был в паре кварталов от института. Мы забрали вещи в гардеробе, оделись и вышли на улицу. Мартовское солнце светило ярко, на небе не было ни облачка, но температура всё ещё держалась на минусовой отметке. Снег не шёл несколько дней, отчего сугробы были тёмно-серыми. Мы шли парами вдоль шумной улицы Крауля – я с Сашей, Марк с Дэном. В алкомаркете мы купили самое дешёвое вино – «Шушук» – адыгейское красное полусладкое за 189 рублей. Дэн сказал, что одной бутылки нам не хватит и проспонсировал вторую. Пить на улице было холодно, так что мы вернулись в институт на свой страх и риск. Вряд ли бы нас стали исключать за распитие алкоголя в стенах учебного заведения, но по головке бы точно не погладили. Мы не стали сдавать куртки в гардероб, прошли по витиеватым лабиринтам коридоров Института связи и поднялись на последний этаж первого корпуса, туда, где был только закрытый выход на чердак. Расстелив куртки на полу, мы сели в круг, я открыла обе бутылки вина и мы поделили их на пары.

– За освобождение от родительского гнёта, – предложила Саша тост.

– За мою маму, – тихо сказал Марк, и мы соприкоснулись горлышками бутылок.

Первый глоток был приятно терпким. Вино, конечно, дико отдавало спиртом, но за 189 рублей это было весьма неплохо. Я протянула бутылку Марку. Какое-то время мы пили молча, прислушиваясь к шагам на лестнице и передавая бутылки по кругу. Потом вино ударило в голову, и мы осмелели. Саша предложила включить музыку на телефоне, но мы не смогли договориться о том, что слушать, поэтому отложили эту идею. От вина в животе стало тепло. Я вспомнила, что ничего сегодня не ела и подумала о том, что пить на голодный желудок – не лучшая мысль.

– У кого-нибудь есть что-нибудь поесть?

– Семечки, – предложил Дэн.

– Давай, – я протянула руку, и он отсыпал мне семечек.

– Будете? – спросил он у Марка и Саши. Марк отказался, Саша взяла немного и стала грызть, складывая шелуху в карман толстовки.

– Пойдём на следующую пару? – спросила она.

– А что там? – я забыла сегодняшнее расписание.

– Сонина, – напомнил мне Дэн. – Лаба за компами.

– Можно и сходить, – высказался Марк, – она всё равно только даёт задание и уходит к себе.

– Тогда нужно выдвигаться, ещё до пятого переться.

– Ты в порядке? – спросил меня Марк, когда я стала подниматься на ноги.

– Да, я сейчас семечками отъемся, и всё норм будет.

– Ну нет, – сказал на это Марк, – давай зайдём в буфет, и ты чего-нибудь нормального съешь. Ты ведь опять не завтракала?

Я кивнула, не в силах сопротивляться такой заботе. Мы дошли до буфета возле общежития, и я взяла себе салат с яйцом. Пока я ела, уже наступила перемена, и в буфете появилось больше студентов. Не знаю, на самом ли деле или мне так только показалось, но все странно косились на нас. Должно быть, от нас несло алкоголем.

– А у вас бахилы есть? – спросил Марк. Для занятий в компьютерных классах пятого корпуса нужны были бахилы.

– Блин, нет, – ответила Саша.

– Давайте мы сходим, – предложил мой парень, подразумевая меня и его.

– Ну ок.

Саша и Дэн отдали нам по пять рублей. Я доела салат и мы пошли в ближайшую аптеку в соседнем доме.

– Так ты правда выйдешь за меня? – спросил Марк, пока мы перебегали дорогу на красный свет.

– Да, – улыбаясь во весь рот ответила я.

Мне всё же пришлось присутствовать на похоронах отчима. Его мать настояла на том, чтобы там был его сын – Тёма, а кроме меня некому было его везти. Похороны проходили в Верхней Пышме – пригороде Екатеринбурга, где живёт мать отчима. Она организовала отпевание в церкви, в которой сама работала, и обед в местной столовой. Отпевание мы с братом честно отстояли, но от семейного застолья отказались. Мы всё равно почти никого не знали из тех людей, которые там были. Отпевание происходило в воскресенье утром. Сразу после него я дал Тёме время попрощаться с его бабушкой и отвёз его домой к нашей бабушке, после чего поехал к Алесе.

Она жила в Академическом – новом районе на окраине города. Чтобы доехать туда приходилось делать пересадку, обычно кое-как влезая в маленькие переполненные маршрутки. Я сел на 61-й автобус, доехал до улицы Токарей, перешёл дорогу и стал дожидаться нужной маршрутки. Небо было затянуто белёсыми облаками. В воздухе кружился мелкий редкий снег. У меня начали подмерзать ноги, так что я стал ходить взад-вперёд по остановке, чтобы согреться. Март всегда казался мне самым плохим месяцем за весь год. Будучи номинально первым месяцем весны, он совсем не ощущался таковым. Всё ещё лежал снег, температура воздуха была низкой, только солнце бестолково светило, и световой день увеличивался, но ни о каком тепле не могло быть и речи. На Урале снег можно было ожидать и на 1 мая. Может быть, мне было и легче вытерпеть зиму здесь, если бы все признали, что она длится гораздо дольше трёх месяцев. Если бы все взяли и договорились о введении чрезвычайного положения на время этих нелепых холодов. Чтобы люди выходили из дома только по необходимости. Ведь смогли же люди организовать учёбу и работу в удалённом формате, когда такая надобность появилась. Почему после снятия карантина всё вернулось на круги своя, и нам снова стало нужно ездить в офисы и институты?