Моник Ти - Домашняя

– Глупости, чего я расстраиваюсь? ― подумала Гюнай. Она встала с толчка и принялась умываться. Уже вчера она принесла свою зубную щётку и пасту, а также и полотенце, которое привезла из родительского дома. Гюнай не хотела брать полотенце, но мать сказала: «бери, будет память обо мне». Гюнай так и не поняла, почему именно полотенце должно стать памятью о ней. Почему, например, этой вещью не должно стать платье, которое мать сшила для неё? Это было бы логичнее. Но в любом случае, «память» оказалась полезной. Зато Гюнай не приходилось думать, каким полотенцем можно воспользоваться.

Но Гюнай взгрустнула, когда начала вытираться на своё домашнее полотенце. Оно действительно, было «памятью». Гюнай сразу же вспомнила про родительский дом и про то, что сейчас находится очень далеко от них. На мгновение ей даже захотелось расплакаться. Расчувствовалась. Но она утешала себя тем, что у неё всё хорошо в жизни. Теперь у неё есть муж, который заботится о ней. Она должна быть счастлива и должна любить его.

Гюнай вышла из ванной немного заплаканной. Всё-таки не сдержалась и совсем чуть-чуть выронила слезинку. Потом направилась на кухню и устроила себе сытный завтрак. Она со вчерашнего дня нормально не ела, и при Альберте боялась наедаться. И без того всё время ждала, когда он начнёт упрекать её за то, что она много ест. Гюнай знала, что такой момент когда-нибудь наступит. Но на всякий случай при нём старалась кушать меньше.

– А всё-таки есть плюсы того, что я сижу дома, ― немного коварно подумала Гюнай, отрезая себе большой кусок торта. Это подняло её настроение.

После еды Гюнай прошлась по квартире. Сходила на балкон и полюбовалась видом. Её немного смутило то, что на окнах кругом металлические решётки. Балкон типа застеклён, но в нём всего три окошка, на которых тоже решётки. Остальные участки балкона состояли из сплошной стены, которая представляла собой непонятную панель. И не дерево, и не гипсокартон. Что-то неровное и заклеенное самоклеющимися обоями. Гюнай подозревала, что под этими «обоями» скрывается металлический каркас.

– Странно, ― подумала Гюнай. Она впервые видела, чтобы балкон был так странно застеклён и чтобы на его окнах стояли решётки. Было видно, что это труд «самоделкина». И, конечно, Гюнай задалась вопросом:

– Неужели он сам так застеклил балкон? Или это причуды бывших хозяев?

Гюнай решила расспросить об этом, когда Альберт вернётся. Это же всё-таки не вопросы о запертой комнате, которая, возможно, является его личной кладовкой. Об этом можно спрашивать. Но Гюнай сделала вывод, что просто так из этой квартиры не выберешься…

Когда Гюнай подумала, что ей не выбраться, она вдруг вспомнила о том, что вчера перед уходом в магазин он запирал её. Гюнай подбежала к двери и подёргала её.

– Заперто.

Она произнесла это и замерла на месте, уставившись на запертую дверь.

– Он снова меня запер.

Неожиданно Гюнай это не понравилось. Она подумала, что это неправильно то, что он оставляет её взаперти. И почему он оставляет её взаперти? Ну ладно вчера, они только приехали, и он выходил ненадолго в магазин. Но ведь сегодня он ушёл на работу, на весь день. И она всё время должна сидеть дома? Гюнай не нравилось, что он так с ней поступает. И об этом она решила поговорить с ним.

Гюнай ходила вперёд-назад и думала о том, что скажет Альберту. Она согласилась быть «домашней женой», но разве это означает, что она должна сидеть взаперти в его квартире? Гюнай хотела расспросить его об этом и если что, возмутиться. Но с другой стороны, ей не хотелось поругаться с мужем. Второй день совместной жизни ещё не значит, что пора расставлять все точки над «и». Гюнай не хотела быть слишком капризной, но чувствовала, что должна заявить о своих претензиях уже сейчас. Будет странно, если сначала она будет терпеть подобное обращение, а потом вдруг возмутится. К тому же, Альберт может привыкнуть так поступать с ней, и потом всегда будет запирать её перед уходом. Гюнай точно не хотела, чтобы так было. Тем более, квартира у него странная. Словно клетка для человека. Когда Гюнай думала об этом, мурашки пробегались по её телу.

Гюнай не спросила, во сколько Альберт возвращается с работы. Но она ходила у входной двери и смотрела в глазок уже с пяти часов вечера. Волновалась. И она ещё не решила, что скажет мужу. Сразу начнёт жаловаться и предъявлять претензии? Так точно нельзя поступать. Она не хотела, чтобы всё было, как вчера. Гюнай решила, что постарается быть деликатной.

Долгожданный момент наступил приблизительно в 18:40. Гюнай подбежала к двери и услышала щелчки замочной скважины. Про себя думала: «он пришёл, он пришёл…»

Гюнай волновалась, потому что не знала, как начать жаловаться. В скором времени дверь открылась, и у порога показался Альберт.

– Привет, дорогая, ― с улыбкой сказал Альберт и протянул голову в её сторону, явно ожидал поцелуя. Гюнай не стала вредничать и тоже потянулась к нему. Их губы соединились буквально на несколько секунд, и Гюнай тихо сказала:

– Привет.

Альберт тем временем отвернулся и начал запирать дверь на ключ изнутри. Гюнай уже заранее знала, что он не оставит ключи в замочной скважине. Точно вынет их и положит к себе в карман, прямо как вчера… и Гюнай очень внимательно следила за ним глазами. Ждала, когда это произойдёт.

– Как провела день? ― спросил Альберт.― Не скучала?

Как раз в этот момент Альберт вытащил ключ и положил к себе в карман. Гюнай не выдержала и с недовольством ответила:

– Вообще-то скучала. Почему ты меня запер?

– Я тебе вчера уже объяснил, почему буду тебя запирать, ― напомнил Альберт, не глядя в её глаза. Он погасил свет в прихожей и готовился пройти в гостиную. Гюнай же не отводила от него взгляда.

– Ты не говорил, что всегда будешь меня запирать, ― возмутилась Гюнай.

– Пока не закажем тебе ключи, буду запирать, ― решительно заявил Альберт.

– Зачем тебе меня запирать? И когда ключи закажешь? ― торопливо спросила Гюнай. Альберт посмотрел на неё, а она резко отвела взгляд и посмотрела вниз. Он сразу же потянулся к её подбородку. Ему нравилось, когда она смотрит ему в глаза во время общения.

– Что такое, Гюнай? Ты чего-то испугалась? ― спросил Альберт. Его рукам она сопротивляться не стала. Альберт повернул её голову к себе, и посмотрел в её глаза. Гюнай было неловко на него смотреть. Она почувствовала, что слишком резко себя повела и уже почти сожалела об этом…

– Мне просто не понравилось сидеть взаперти, ― ответила Гюнай.

– Мы же договаривались, что ты занимаешься домом, а я работаю и зарабатываю деньги, ― напомнил Альберт. Он отпустил её подбородок и направился в гостиную.