Наталья Воронцова - Маринкина любовь

Они словно не могли оторваться друг от друга. Едва успевали расстаться после школы, как Маринка бежала из дома к телефонному автомату набрать заветный номер и услышать родной голос. А он… Почти каждый вечер Димкин камушек летел к ней в окно, и Маринка, едва накинув на плечи плащ, летела ему навстречу. Ради этого она готова была терпеть и ночные скандалы с матерью, и ругань Николая. Но что бы кто ни говорил, уж она-то точно знала, что ничего порочного между ней и Димкой нет — только прогулки под луной, опавшие, шуршащие под ногами листья в осенних аллеях да их близость друг к другу — первая, безотчетная, безграничная. Может быть, это самое главное, что когда-либо случалось в ее жизни…

В один из таких вечеров они, обнявшись, сидели на скамеечке около единственного в городе фонтана, и Маринка, пребывая в самом романтичном расположении духа, фантазировала вслух и торжественно объявила:

— Димка! Я хочу родить тебе много детей! Двоих! Нет — троих, четверых! Чтобы у нас с тобой был большой, уютный дом и по нему всегда бегали дети. А я ждала бы тебя с работы, пекла бы пироги и была всегда такая счастливая — вот как сейчас!.. Сегодня удивительный день — все желания сбываются! Ты меня любишь? — спросила она, помолчав немного.

— Конечно, Маринка! Разве я сидел бы тут с тобой, если бы было иначе?

— Тогда почему ты молчишь про будущее? Никогда мне не говоришь, что у нас дальше?.. Ты вслушайся только… — И она нараспев произнесла: — Марина, Дмитрий! Это же настоящая музыка. Как Елена и Ахиллес! Даже имена у нас неслучайные, как два сцепленных звена! Помнишь царевича Димитрия и Марину Мнишек? Такая красивая, трагическая любовь! Только у нас она обязательно будет счастливая!

— Ну, может быть, и будет, не знаю я. — Димка потупился. Его явно утомлял этот разговор. — Только ты же сама понимаешь, что мне надо сначала доучиться и закончить школу, потом поступить в университет в Москве, потом его тоже блестяще закончить. Потом аспирантура, хорошая работа… А вот потом у нас все будет! Может быть…

— Но я же не выдержу так долго! Я хочу сейчас быть с тобой каждый день, каждую минуту!

— Но папа мне говорит, что я должен именно так себя вести, если хочу сделать хорошую карьеру, как у него. Он обещал мне помочь устроиться в Москве. К моменту поступления в университет у меня там уже и квартира своя будет…

— Нет, нет, нет! Это все неправильно! — взвилась Маринка. Уже знакомый неприятный испуг сжал ей сердце. — Если ты меня любишь, то поклянись прямо сейчас…

— Поклясться? Маринка, да в чем?

— Клянись, если любишь! — Ее глаза горели как два черных уголька, длинные темные волосы разметались по плечам. Она была очень похожа на полубезумную ворожею-цыганку.

— Ну ладно, хорошо, клянусь! Ты какая-то странная в этот вечер…

— Повторяй за мной и смотри мне прямо в глаза. — Маринка взяла его ладони в свои. Они были очень горячие. — Я, Дмитрий Соловьев, клянусь сегодня, тридцатого сентября, Верой, Надеждой, Любовью и матерью их Софией, что возьму в жены тебя, Марину Смирнову, как только мне исполнится девятнадцать лет. И никакие люди, города, проблемы нас больше не разлучат. Мы будем жить долго и счастливо…

— Долго и счастливо, — медленно, как под гипнозом, повторял Димка.

— Уф, теперь все! — Маринка шумно выдохнула. — После этой клятвы я уже ничего не боюсь. Но гляди, если обманешь меня, плохо будет нам обоим! Обратного хода у таких слов нет.

Побледневший Димка странно замер и словно потерял дар речи. Впрочем, он всегда был слишком впечатлительным к женским странностям. В конце концов он испуганно поежился, как будто очнувшись.

— Пойдем, Маринка, поздно уже. Меня дома ругать будут, — тихо сказал он и встал со скамейки, зябко кутаясь в куртку.

— Теперь никто нас не разлучит, — убежденно повторила Маринка. — Лишь мать сыра земля.

Дома девушку встретила злая, усталая мать. Она снова поругалась с Николаем из-за денег.

— Где тебя снова носило так поздно? Кристинкой было некому заниматься!

— У Вики была, уроки делала, — привычно соврала Маринка.

— Знаю я твои уроки! — взорвалась мать. — С Димкой своим небось опять валандалась… Ох, доиграешься, девка!

— Да-да, точно доиграется. — Полупьяный Николай выполз из комнаты. — В подоле как пить дать принесет! Никто с тобой нянчиться не будет! На улицу пойдешь, потаскушка!

Маринке захотелось со всего размаху залепить Николаю пощечину, но она лишь распахнула входную дверь и вылетела назад в коридор, где на холодных, грязных ступеньках и просидела несколько часов.

— Хватит уже дуться, входи, — ближе к полуночи позвала ее мать. — Спит он уже.

Маринка тихой мышкой прошмыгнула домой, умылась и легла на кушетку. Спокойствия как не бывало. Под тонким одеялом было очень холодно. Одно только и служило утешением — Димкина нечаянная клятва.

…B октябре на свой день рождения Маринка решила устроить настоящий взрослый праздник. Она все лето откладывала гроши в копилку и отчаянно экономила, чтобы можно было накрыть праздничный стол и пригласить домой всех, кого она хотела. В первую очередь — Димку! Все складывалось очень удачно. Мать с мужем и Кристинкой удалось спровадить к какой-то тетке Николая в деревню на выходные, так что квартира была в полном Маринкином распоряжении. Целую субботу девушка наводила там порядок и сама готовила угощения. Конечно, самым долгожданным гостем должен был стать Димка. Только для него она наряжалась и, проснувшись в воскресенье в семь утра, завивала длинные волосы. Пришли все приглашенные: и одноклассники, и ребята из двора, — маленькая квартира гудела как улей от двух десятков молодых голосов. Начинался праздник очень весело. Кто-то принес вино и шампанское. Маринка, правда, нервничала немного, что Димка опаздывает, но от этого только раззадоривалась. С первых минут, видя Димкино отсутствие, за ней приударил Алик, парень из двора на целых три года ее старше. Он подливал ей в бокал дешевое вино и шептал на ухо что-то сладкое. Маринка отстранялась и краснела. Это было незнакомо, но чертовски приятно! Вот уже и выпили, и поели, а самого дорогого гостя все было. Не на шутку обеспокоенная Маринка, хлебнувшая уже изрядно вина, попросила Вику развлечь ; ; гостей, пока она сбегает позвонить Димке. — с ним что-то случилось? Он должен был прийти!

— А может, он забыл. Или у него нашлось более важное дело… Или просто раздумал, — с ехидным прищуром глядя на Маринку, протянула Вика.

— Этого не может быть! — вспыхнула та и, накинув пальто, выбежала на улицу.

— Запахнулась бы — из-за своего Димки, — закричала ей вслед Вика. Очередь у автомата казалась невыносимо длинной. Какой-то пенсионер нудно обсуждал с врачом все свои болячки. Потом дамочка в шляпе долго хвасталась кому-то первыми шагами своего самого гениального в мире дитяти. Сопливый мальчик из соседнего дома канючил, чтобы его отпустили на прогулку… Наконец очередь дошла до Маринки. С выпрыгивающим из груди сердцем она набрала знакомый номер и пару тревожных минут слушала длинные гудки. Трубку сняла Эстер Борисовна.