Катрин Корр - Ангел

Я глубоко убеждена, что жизнь становится намного проще, когда мужчина не видит во мне никакого интереса, помимо того, что подразумевают исключительно приятельские отношения. В моем окружении есть достаточно представителей сильного пола, с которыми мне удается просто дружить и ничего более. Но почему-то сейчас, когда меня явно игнорирует малознакомый тип, да ещё с такой яркой и по-настоящему пугающей внешностью, я с трудом могу объяснить себе свои же чувства. От таких, как этот Киран, девушкам полезно держаться подальше. Я с ним и парой слов не обмолвилась, но уже понимаю, насколько он тверд и непробиваем, а всё то, что он хочет, непременно получает путями не самыми приятными и честными. Он похож на бунтаря с дьявольски сложным характером, и если бы сегодня я всё-таки столкнулась с ним на дороге, то он содрал бы с меня кожу даже переломанными руками за свой испорченный снегоход. Если верить словам Линды, Киран обожает кататься на нем, а это значит, что он слишком трепетно относится к своей игрушке и отгрызет голову любому, кто посмеет её испортить. По крайней мере, он создает именно такое впечатление.

Закрываюсь в своей комнате и с подскоком обрушиваюсь на мягкую кровать. На меня уже воздействует чистый воздух и шампанское, потому я и рассуждаю без конца о нелепицах.

Усмехаюсь. Закрываю глаза, убеждая себя, что всё в полном порядке. Что волноваться не о чем, а тревоги мои, запертые в старом чемодане, который я с радостью выбросила на дно глубокого океана, никогда не увидят белого света.

Потому что я так решила.

Потому что я долго и много работала над собой. И я всегда знала, что этот день настанет, поэтому никакой неожиданности не было.

Вполне ожидаемо.

И сегодня я вовсе не бежала, поджав от страха хвост. Нет! Просто праздник. Просто новый год и я не хотела оставаться в городе, кишащем суетой и людьми. Любая на моем месте поступила бы также, поэтому всё в порядке.

Всё в порядке…

Ух, заела же пластинка! Мои веки плавно поднимаются, а натужная улыбка постепенно сползает вниз.

А можно мне много-много сигарет, чтобы вся эта комната пропахла дымом? Чтобы я в тысячный раз обманула себя и поверила в собственное бесстрашие.

В нос проникает вкуснейший запах запеченной курицы. Мама будет приятно удивлена моим кулинарным способностям и обязательно скажет, что это у меня от нее. Мне очень хочется её порадовать.

«Селеста, где ты, милая?»

Неужели мама встала с постели? Бросаю прихватки на стол и спешу в её спальню.

«Ты ведь вся в меня! Ужин превосходный!»

Останавливаюсь в коридоре и медленно оборачиваюсь. Мама уже на кухне? Как она смогла так быстро прийти туда? Спешу обратно, но обнаруживаю вовсе не её, а саму себя. Я складываю грязную посуду в посудомойку, напевая какую-то песню. Мои волосы цвета жаренного миндаля рассыпаются по плечам и я без конца заправляю их за ухо. Давно не видела себя такой.

«Великолепный ужин, Селеста. Ты вся в маму».

«Я рада, что тебе понравилось. Ей, кажется, было весело, правда?»

Какого черта я вижу это? Пячусь назад, но упираюсь в стену.

«Мне тоже так показалось. Она очень утомилась и уже крепко спит».

Где здесь выход? Я мечусь от стены к стене, стараясь найти дверь, проход, что угодно, лишь бы не видеть этого.

«Хотел сказать, что ты выглядишь очаровательно в этом платье. Оказывается, у меня действительно есть вкус».

– Замолчи! – кричу я, но меня никто не слышит. – Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!

«Спасибо, Глеб. Это очень дорогой новогодний подарок».

– Нет! Нет! Нет! Не надо! Выпустите меня! – стучу я кулаками по стенам. – Пожалуйста!

«Если ты не устала, предлагаю распаковать подарки в моем кабинете?»

Это нереально. Это не по-настоящему…

– Проснись…

«Как они оказались в твоем кабинете, если стояли под ёлкой?»

– Открой глаза…

«Я решил, что там нам будет удобнее. И маму не потревожим, если громко обрадуемся какой-нибудь безделушке. Иди туда, а я приготовлю для нас горячий чай с ромашкой и бергамотом. Чтобы спалось крепче».

– Не надо! Проснись же! Давай! – кричу я во весь голос, стуча по стенам ладонями. – Пожалуйста! Открой глаза! Открой глаза!

Стены становятся мягкими, но всё равно не сдвигаемыми. Я стучу по ним, колочу, трясу головой, только чтобы заставить себя проснуться. Голоса за моей спиной становятся глухими, будто бы между нами огромная железная труба, передающая пугающее эхо. Раздается мой собственный смех, я сжимаю кулаки и бью по стенам со всей силы, правда её становится всё меньше. Мне никто не верит, меня никто не слышит. Безысходное отчаяние лишает сил и мое тело мякнет, как печенье в чертовом горячем чае. Обрушиваюсь на пол, как старая высотка, подлежащая сносу. Воздуха становится всё меньше, а пугающее эхо мужского голоса будто бьет плетьми…

– Проснись! Ты слышишь меня? Открой глаза…

Это тяжело. Веки неподъемные, как гаражные ворота, которые сегодня открывались передо мной…

Ворота?

Гараж?

Черный BMW со зловещим оскалом. Картинки сменяются одна за другой. И вдруг становится очень тихо. Крадучись, в нос проникает запах горького табака и легкий мятный шлейф.

Приятно.

Спокойно.

Наконец-то.

Перед глазами чье-то расплывчатое лицо. Оно медленно склоняется то вправо, то влево, ближе, дальше… Жмурюсь, а потом резко распахиваю взгляд, отгоняя собственную лень.

Взгляд притаившегося хищника пронзает меня насквозь. Киран пристально смотрит в мои глаза, и уголки его губ чуть заметно поднимаются. До меня слишком медленно доходит суть происходящего, как и стыд от осознания того, что у моего беспомощного положения появился свидетель.

Необдуманно и резко поднимаюсь на руках и тут же ударяюсь лбом о лоб Кирана. Он молча отстраняется, пока я, прижимая руки к пульсирующей боли, пытаюсь подняться и удержать равновесие.

Киран уже при параде. В узких черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. И вот оно! Правое предплечье облачено в черный рисунок. От звездочек в глазах я не могу понять, что это. Похоже на чешую или змеиную кожу…

– Всё нормально? – спрашивает он, поправляя воротник рубашки. Выглядит Киран так, словно случайно наткнулся на старушку, застрявшую в пылающем доме, которую он спас, лениво щелкнув пальцами. – Ты очнулась?

– Что ты здесь делаешь?

Резкий тон моего голоса привлекает его внимание. С кривой ухмылкой он сдержанно вздыхает и смотрит на меня так, будто я недалекая школьница.

– Я услышал, как кто-то кричит, и зашел узнать, в чем дело.

– Я не кричала.

– Тогда почему я по-твоему здесь? – Его взгляд бегло проходится по мне. – Не красней. В кошмарах нет ничего постыдного.