Наталья Шагаева - Добровольно проданная

София

– Что сделать? Продать себя? Как?.. Как… – никак не могу произнести это слово вслух. Не верю в услышанное. Моя родная тетка советует мне стать проституткой!

– Ну, договаривай, – усмехается Регина, а я кусаю губы.

В голове все смешивается и никак не укладывается. По-прежнему надеюсь, что произошедшее со мной – это кошмар. Очень страшный сон, но я вот-вот проснусь, и все встанет на свои места. Мама приготовит мне любимые блинчики с вареньем и заставит есть перед университетом, а я схвачу один блин и убегу, жуя на ходу. Куплю в ближайшем кафетерии моккачино и заскачу в трамвай. Как всегда, опоздаю на первую пару. А в обед, между парами, буду флиртовать с Сережкой, парнем с четвёртого курса, и краснеть от его взгляда и прикосновений. И жизнь продолжится, как только я проснусь, развеется этот кошмар, в который я сейчас отказываюсь верить.

– Не нужно на меня так смотреть, Сонечка, – цокает тетка, прикуривая тоненькую сигарету, и комната клуба наполняется дымом с запахом вишни. – Каждый крутится, как может. И это не проституция, как кажется на первый взгляд. Да сядь ты уже, расслабься, выпей коктейль – очень тонизирует, – тетка указывает на кресло напротив себя и стряхивает пепел в пепельницу из черного стекла.

Регина двоюродная сестра мамы. Кроме нее и дедушки, у нас никого больше и нет из родственников. Регине сорок три года, у неё немного лишнего веса, который ей идет. Она худела, но выглядела при этом плохо и болезненно. Есть женщины, которым идут формы.

Сажусь, беру большой холодный бокал с безалкогольным мохито и кручу его в руках. Ничего не хочется: ни есть, ни пить, ни спать. Все, о чем я думаю, это мама и ее страшный диагноз. А главное никто не может сказать, сколько ей осталось. Она может погибнуть через пять лет, а может прямо сейчас. Сосуд разорвется – и все… И от этого не просто страшно, от этого жутко до покалывания пальцев. Операцию нужно делать срочно.

– У меня хорошие девочки, можно сказать, достойные. Они обучение только полгода проходят, и партнёра я выбираю им достойного. Есть, конечно, извращенцы и клиенты со странностями, но все добровольно и за двойную плату. Никто еще не жаловался, Сонечка.

Мне раньше так нравилось, когда тетка называла меня Соней. Я вообще ее очень любила. Она дарила мне модную одежду и шепталась со мной о мальчиках, пока мама не слышала. Я считала ее подругой и поэтому обращалась на «ты». И даже не подозревала, каким бизнесом она занимается. Теперь мне кажется, что я вообще никого не знала из своего окружения. Все прятались за масками, создавая для меня розовый мир.

– Мне просто нужны деньги в долг, я устроюсь на работу и все отдам. Кредитов мне как студентке не дают, сумма слишком большая. Если продам квартиру, нам будет негде жить. Я, правда, все отдам… – все-таки делаю глоток холодного напитка, потому что чувствую, как ком подступает к горлу. – Мне не к кому больше обратиться, – стараюсь не плакать, но глаза щиплет, и ком в горле увеличивается.

– Ну откуда у меня такие деньги? Я все вкладываю, и все мои деньги в обороте, – так спокойно говорит она, словно вовсе не её сестра умирает.

– Может, ты знаешь, у кого можно занять? – с надеждой спрашиваю я.

– Все состоятельные люди – мои клиенты, и они просто так денег не дают, – отрезает она, отбирая у меня надежду. Слезы все-таки скатываются из глаз, потому что больше нет ни одного шанса на скорую операцию. – Ну что ты, милая, – Регина садится на подлокотник моего кресла и начинает поглаживать меня по спине. – Смотри, какая ты у нас красавица: волосы длиннющие, шелковистые и цвет натуральный карамельный, и ножки стройные, и грудь упругая, и фигура, а глаза – так вообще завораживающие. У меня даже есть уже мужчина. Взрослый, сорок два года, состоятельный, серьёзный, и ты соответствуешь его требованиям. – А меня начинает тошнить, потому что она говорит обо мне, как о товаре. – Платит достойно. Всего пару месяцев, и ты заработаешь не только на операцию, но и на реабилитацию, и еще останется на хорошую жизнь. Да любая девочка мечтала бы о таком мужчине.

– Не могу… – всхлипываю я. Не хочу плакать, но слезы сами собой текут ручьём. – Не могу, как шлюха, лечь под совершенного незнакомого мужика, годящегося мне в отцы!

– Шлюхи – это когда на трассе отсасывают у дальнобойщиков, или в саунах скачут на пузатых, похотливых и потных мужиках. А ты будешь жить в роскоши с довольно привлекательным и опытным мужчиной. Поверь, это лучше, чем лишиться девственности с сопливым и неумелым сверстником, который подарит тебе три ромашки и красивые, но ничего не значащие слова, потому-то у него играют гормоны в пубертатный период! Здесь же тебе подарят жизнь и здоровье матери. Это лучшее, что я могу тебе предложить. Знаешь, у меня есть девочки, которые потом выходили замуж за клиентов. И теперь довольно счастливы в браке. Живут и ни в чем себе не отказывают, – с гордостью произносит она, а меня, и правда, начинает тошнить от представленного.

Соскакиваю с места и бегу в туалет. Запираюсь, склоняюсь над раковиной и дышу так глубоко, как меня учил психолог, пытаясь справиться с тошнотой. Со мной так всегда – меня тошнит, когда сильно волнуюсь. Регина не поможет. Моя последняя надежда рухнула, как карточный домик. Мама говорит, что выход всегда есть, просто не все могут его увидеть.

– Сонечка, с тобой все в порядке? – кричит тетка по ту сторону двери.

– Да, все нормально, – отзываюсь я, но на самом деле не хочу больше видеть Регину.

У меня в голове не укладывается ее предложение и вид деятельности. Мы с мамой думали, что она управляющая в клубе и по совместительству хореограф. Да, были у меня подозрения, что она учит девочек стрип-пластике, и я не осуждала. Но чтобы вот так откровенно торговать девушками! Я всегда думала, что такое бывает только в кино.

Когда мне становится немного легче, я выхожу из туалета. Оглядываюсь по сторонам и сбегаю домой через черный выход.

Домой бреду дворами, думая, что делать. Можно заложить квартиру. Знать бы еще, где…

Вспоминаю, что рядом есть банк, направляюсь туда. В банке мне предоставляют список документов, в которых написано, что присутствие владельца квартиры обязательно. Мама никогда не согласится… Прячу бумажки в сумку и иду домой, сочиняя речь для матери. Могу перевестись на заочное обучение и устроиться на работу на полноценный день. Но операцию нужно делать в ближайшее время, а не по чертовой очереди.

Дома долго объясняю маме, что кредит под залог квартиры – не так страшно, как кажется, и что я все отработаю. Но с каждым моим словом мама становится все мрачнее и мрачнее, отказываясь от кредита.