Марта Крон - Наперекор

Только вся информация шла побоку. В центре мозга твёрдо обосновалась одна дерзкая особа, вспоминая о которой, меня дико клинило.

Ещё на конференции словил глюк, будто вместо помощницы нашего партнёра сидит Вольская. Аж рот открыл от удивления и внезапной ярости.

Вовремя спохватился. Получше присмотрелся и немного успокоился. Моя Мила не может играть за другую команду. Она сейчас, наверное, поджигает чулки, которые я в спешке с утра подложил ей на стол.

Чёрт! Так и вижу перед собой, как грациозно она выставляет ножку вперёд и, слегка прихватывая ноготками, ведёт маленькие пальчики вверх, надевая чулок до самого бедра.

– Кхе-кхе. Ян? – зовёт голос отца. – Палец убери с клавиши.

– А? – моргаю и фокусирую взгляд.

– Ты не слышишь, что ли? – усмехается мужчина. – У тебя уже ошибку выдаёт. Пищит на весь поезд. Проснись, парень.

– Ээм… прости. Задумался, – встряхиваю головой, избавляясь от ненужных мыслей.

– Ты последнее время вообще сам не свой… – задумчиво произносит Барсов-старший. – В облаках витаешь…

– Тебе показалось, – отнекиваюсь я.

Марк Миронович на это лишь странно улыбается, вызывая у меня вспышку раздражения.

Захлопываю ноутбук и, поудобнее уложившись, отворачиваюсь к стене.

Закрываю глаза, и снова она.

Да мать твою! Что ж это такое-то, а?

Ещё никогда ни о ком так долго не думал.

После смерти мамы и не проходящей подавленности отца зарёкся никогда не связываться с отношениями, чувствами и всей этой прочей лабудой.

Привязаться к женщине, значит, убить себя. Впустить в голову и сердце – лишить себя шанса на полноценную жизнь.

У меня чётко расставлены границы. Дальше сексуального влечения идти нельзя. Да и, признаться, раньше до границы-то не доходил. Просто было плевать. Для снятия напряжения и быстрого траха время всегда находил. Так же, как и женщин. С моей внешностью, положением в обществе и тугим кошельком они сами падают к ногам. Тут и напрягаться не нужно. Я лишь делаю выбор.

Так почему Вольская?

Что в ней особенного?

Да. Красивая наружность. Со всех сторон. С этим не поспоришь.

Что ещё?

Уверенная. Дерзкая. Умная.

Не пытается казаться лучше, чем есть. Знает себе цену.

Ещё до её устройства в «Легионе» отец мне все уши прожужжал, что Вольскую нужно с руками и ногами отрывать. Что с ней перед нами откроются новые двери, новый уровень, новые возможности.

Так и есть. Я был бы глупцом, если бы не признал, что Мила профессионал. За короткий срок умудрилась состряпать из «ничего» целое функционирующее производство. Иногда, вчитываясь в её отчёты, понимаю, что ни хрена не понимаю. А позориться перед ней ни за что себе не позволю. Поэтому киваю, дожидаюсь её ухода и достаю справочник.

Интересно… что она сейчас делает? Во что одета?

– Ян, проснись! Приехали.

В мою голову летит подушка, и следом я слышу хриплый смех Барсова-старшего. Вот кому скажешь, что этот всегда строгий дядька хихикает и закидывает сына фантиками от конфет – ни за что не поверят. Оно и понятно. Генеральный директор только наедине со мной превращается в сумасшедшего чудика.

– Пап, – сердито бросаю я, отряхиваясь от мусора.

– Не хнычь, неженка, – выходит из купе родитель. – Закажи мне машину, – приказывает напоследок и снова возвращает титановый облик.

Проводив отца и удостоверившись, что он доедет до дома в комфорте, спокойно еду в офис.

Ещё на входе замечаю, как втягивают головы сотрудники, и со скоростью вируса распространяется новость, что Барсов вернулся.

Обвожу толпу недовольным взглядом. Ненавижу трусость в любых её проявлениях. Я всего лишь мимо иду, а они уже к полу жмутся.

Здороваюсь с секретаршей, заказываю горячий кофе и как подкошенный падаю в кресло.

Включаю ноутбук и не успеваю сделать глоток пробуждающего напитка, сваренного помощницей, как дверь с грохотом открывается, и в кабинет вваливаются мои верные друзья.

– Ты ж вечером хотел вернуться! – бросает вместо приветствия Гена.

– Не стали тянуть. Дожали их утром.

– Где батя? – интересуется Игорь.

– Уехал по делам.

Жму руки каждому и снова беру чашку с кофе.

Вырубает сильно и надо что-то с этим делать. Ещё много работы.

– Лучше поставь чашку обратно. А то выльешь на себя и обожжёшься, – присаживается напротив меня Глеб.

Приподнимаю бровь.

На стол прямо передо мной падает папка. Читаю название.

«Вольская Мила Андреевна»

Делаю, как советует друг, и ставлю чашку на край стола.

Я весь в предвкушении. Эту информацию ждал. Очень ждал. Глушил все предположения и догадки на корню. Вот сейчас. Сейчас я узнаю, что же из себя представляет Вольская. Сейчас я удостоверюсь, что она не стоит моего внимания, моих мыслей и того странного чувства, что жрёт меня изнутри. Беру бумаги в руки и уже открываю, как слова Глеба заставляют насторожиться:

– Сочувствую тебе, мужик.

Перевожу взгляд на предоставленные данные и старательно вчитываюсь, чтобы не пропустить ни одной детали. С каждым просмотренным пунктом моё горло начинает судорожно сжиматься, испытывая нарастающую сухость, и мне приходится хрипло откашливаться, чтобы остановить болезненное першение.

Отметаю всю шелуху, которая и так видна невооружённым взглядом, и цепляюсь за строчки, которые запускают моё сердце в режим повышенной активности.

Не замужем. Детей нет.

Да. Кольца не заметил.

Машина в кредите.

Это вот про ту, сломавшуюся на парковке? Надо будет заглянуть в этот автосалон и всем там бошки поотрывать! Чего девке подсунули?

Квартира в ипотеке.

Ого. Солидная сумма. Зачем ей три комнаты? Живёт с кем-то?

Закрытые кредиты на бытовую технику и на услуги ремонта в двух квартирах (своей и родителей).

Твою ж мать!! Она ещё и на семью умудряется деньги выделять…

– Ежемесячное снятие денежных средств с собственного банковского счёта в Лондоне и мгновенная оплата аренды жилья, в котором объект проживала одна в течение двух лет.

Спокойно. Это ни о чём не говорит.

Бесперебойная оплата налогов.

Отсутствие долгов.

Ну просто кристальная честность.

По собранным материалам выяснено, что объект до своего отъезда из России долгое время сожительствовала с мужчиной двадцати пяти лет (Жданов Тимофей Аркадьевич). Далее в серьёзных отношениях ни с кем не замечена.

Отлично. Свободна, значит…

На предыдущем месте работы заявлена как: исполнительная, организованная, коммуникабельная, в перспективе лидерские качества.

Я и так это понял. Спасибо, что решили добить.

Закрываю папку. Поднимаю глаза на друзей и даже в тишине понимаю, что ситуация в прямом смысле неоднозначная.