Дарья Максимова - Девальвация человечности

– Браво, – удивленно ответила Ия, параллельно хлопая в ладоши, – а говорите, что не знаток, – она усмехнулась, после чего продолжила, сменив беззаботность на лёгкую задумчивость, но по-прежнему, сохраняя увлечённость. – Мне кажется такими и должны быть произведения искусства, ну знаете…такими, что оставляют след в душе, ведь художник, вкладывает себя в творение, жизненную энергию и силу, что содержит в себе. При условии сохранности полотна, именно оно сквозь время, словно сосуд оберегающий часть души живописца, позволяет смотрящим, проникнутся эмоциями, почувствовать энергию создателя, стать ближе к автору. Конечно, я-то, ещё учусь, а вы явно преувеличиваете, и мои работы не так гениальны. К тому же, нельзя по одной картине судить художника, хотя лесть и приятна, что уж скрывать. Вместе с тем, – она посмотрела ему прямо в глаза, – я рада, если вам действительно удалось заметить, словно глаза девочки с картины, позволяют почувствовать душу художника, мою душу, ведь это похоже на магию, – проникновенно проведя ладонью по своим волосам, она озарила собеседника грациозной улыбкой, решив, что слегка углубилась в свои размышления и вероятно, утомила его.

–Судить? Как резко вы это сказали. Я говорю, то, что думаю, а думаю я о том, что чувствую. И ваша картина порадовала меня утром. На мгновение мне даже забылся весь этот кошмар происходящий вокруг. Вы талантливы, и обязательно покорите этот мир!

–Этот мир уже покорен, – с досадой произнесла она, – и художество, как форма, отражения чувственного мира, благо пока не запрещено, но власть нас не жалует. Что уж тут сказать, политика такая, – она слегка сдвинула брови, но это было не столько возмущение, сколько досада и на её лице, от той грациозной улыбки, что пару минут назад освещала комнату, не осталось и следа.

–Не жалует? Что вы имеете в виду? – взволнованно спросил он.

– Именно то, что подразумевает это понятие. Знаете, о каком случае говорил Игнат, ну, том самом, который породил в нём чувство, что мне нужна защита?

–Он ваш брат, это чувство породила в нем сама природа, первозданная любовь.

– Да, и правда – обескураженная столь чудесной мыслью произнесла Ия, – но вы же, прекрасно поняли, что я совсем не это имею в виду.

–Разумеется, я вас слушаю.

– Так вот, на прошлой неделе, в академии проходила выставка, где дозволялось участвовать лучшим студентам. Одна из участниц, представила свою лучшую работу, позволив обществу прикоснуться к её тонкому произведению искусства. Представьте огромное полотно, художница изобразила величественную Фемиду с весами, заполнив каждый миллиметр картины могуществом справедливой Богини. На одной из чаш, расположилось анатомическое сердце, как символ вечной любви, на другой, две гемисферы, символичное отображение разума.

–Геми..что? Простите мне мою оплошность, но я понятия не имею о значении этого слова.

Ия слегка приподняла бровь от удивления, но смягчила этот жест скромной улыбкой, так что у Демьяна не возникло неприятных ощущений по причине своей неосведомленности. Затем она продолжила.

–Проще говоря, это два полушария мозга. Так вот, подножье Фемиды украшала золотая лента с надписью «Залог процветания – равновесие». Видите связь? Чёрт, Ат Мантира был на той выставке, и к несчастью, знанием латыни он не обделен. Бедную художницу прилюдно выгнали, а теперь, за антиполитическую пропаганду её держат в тюрьме и одному Богу известно, что её ждёт! – тяжело вздохнув, она перевела дыхание, – именно поэтому Игнат защищает меня, а ведь у него и так своей работы полно, теперь ещё и это. Я пыталась ему объяснить, что крайне осторожна и не пишу таких работ, но теперь за нами в академии пристально наблюдают, и это всё усложняет.

Её речь была наполнена особым пылом, характерным для человека, зажатого обстоятельствами. Демьян же, просто на просто, был обескуражен этой картиной, и не то чтобы не был готов к излишней откровенности своей собеседницы, но путался в представлениях о верной реакции на такие откровения, не знал, как действовать. Тем временем, атмосфера становилась печальнее. В конце концов, не выдержав давления, он резко подскочил с кресла, подошёл к ней и сел, напротив. Затем, заглянув в глаза, взял её руки в свои, осторожно и бережно.

–Ия, у вас дар, политики сменяют друг друга на посту, чаще чем, меняются времена года, нам ли не знать. Да, сейчас дела обстоят намного хуже, чем раньше, ибо ни один лидер, ни одной страны, никогда не пропагандировал то, что внушает нам эта женщина, но её власть не абсолютна. Гофман может запретить рисовать, но не может запретить быть талантливым художником, она может запретить демонстрировать любовь, но не может запретить любить, бесспорно, она ужасно опасна, но это не дает ей власти над сердцами. Скажите, известно ли вам значение фамилии, что вы так гордо носите?

–Что? Фамилии? – Ия изумленно смотрела на Демьяна, она слушала его, боясь пропустить хоть одно слово, поэтому, неожиданный вопрос застал ее врасплох, – ну, Реми значит… – начала она неуверенно, впрочем, ни одна мысль по этому поводу не приходила ей в голову, собственно говоря, ранее её это особо и не интересовало.

–Да, фамилия, – с уверенностью произнес он, – ведь это сокращение от венгерского слова «remeny», оно означает надежду.

Внезапно, из-за угла послышался, чей-то кашель, который, несомненно, привлек внимание Ии и Демьяна. Игнат намеревался утолить жажду и стал невольным слушателем последней части разговора, который был прерван, но отчетливо запомнился им обоим. Незавершенные действия всегда запоминаются лучше завершенных, этот психологический феномен получил название «эффект Зейгарник». Демьян покраснел, извинился и покинул комнату под предлогом необходимости отлучиться.

–Понятия не имею, что только что тут произошло, но мне понравилась речь этого парня, – самодовольно произнес Игнат и оставил сестру наедине со своими мыслями.

[Страна – это в первую очередь люди, а не территория]

Большое, высокое здание, расположившееся на центральной площади Тэмвуда, было специально оборудовано для активного наблюдения за жизнью общества. Эта гигантская, стеклянная высотка походила на бизнес-центр. Тысячи сотрудников следили за тем, чтобы никто не вносил брешь в их идеальную систему. Разработанные инженерами института современных технологий, специальные датчики считывали эмоции людей по мимике, подобная, усовершенствованная технология позволяла прекрасно отлавливать преступников.

–Вызывали, Мисс Гофман? – удивленно поинтересовался Гордон Наркисс.

–Как ты считаешь, – она обращалась к нему, не оборачиваясь, продолжая наблюдать за городом, – что эффективнее, работа жалких трусов, которых ты заманиваешь в свое секретное подразделение, или новые, безупречные датчики?