Полина Рей - Аффект Дьявола

Пролог

– Отпусти… ну же!

Безуспешно пытаюсь выдернуть руку из пальцев Давида, который тащит меня куда-то. Мелькают стены коридора в отеле, в моих ушах шумит кровь. От быстрого бега, волнения и железной хватки мужчины, которого я дико ненавижу. И с такой же силой люблю.

Он толкает перед собой дверь в свой номер, затаскивает меня внутрь, прижимает к стене, тут же наваливается сверху и целует. В касании его жадного рта нет ни нежности, ни медлительности. Торопливо, остро, до потребности сделать вдох, один на двоих.

– Немедля верни меня мужу.

– И не подумаю.

Пытается порвать шнуровку белого платья, понуждая меня вцепиться ногтями в его запястья. Приглушённо рычит, но продолжает уничтожать мой свадебный наряд. Кажется, я разодрала ему руку, и теперь на кипенной ткани – алые следы.

– Давид, прекрати.

Между нами завязывается едва ли не борьба. Перемежаемая поцелуями-укусами, попытками вернуть себе свободу и приглушёнными стонами, когда Дав всё же пробирается пальцами под нижнее бельё.

– Я тебя хочу.

– А я тебя – нет.

– Врёшь.

Скользит по внутренней поверхности бедра, начинает ласкать прямо через тонкое кружево. Боже… Я буду трахаться со своим любовником прямо на своей свадьбе. С любовником, которого уже готова убить. И который прав на все сто – я вру ему, потому что хочу. До одурения, до пляшущих белых точек перед глазами. И всё, что могу – сделать рваный вдох, когда Давид подхватывает меня под попу, сажает на себя, одновременно врываясь на полную глубину, и шепчет со слепой яростью:

– Клянусь, если ты не разведёшься с этим дерьмом завтра же, я его убью.

Четыре месяца назад

Выпускной – он почти всегда одинаковый. Из детского сада или из школы. Или из ВУЗа. Только напитки и ожидания от жизни становятся совершенно иными, а в целом… В целом это тот праздник, который запоминается навсегда.

– Он тебя хочет. Я давно это заметила, – шепчет мне на ухо Оксана, приземляясь рядом с бокалом мартини. – Только не смотри, а то поймёт, что мы о нём.

Она кивает в ту сторону, куда мне сразу хочется устремить свой взгляд, но я держусь, беспечно улыбаясь. Меня пьянит ощущение свободы, выпитый алкоголь и мысли о том, что теперь всё в жизни будет иначе. Всё же перевожу глаза туда, куда указала Оксана, и натыкаюсь на Давида.

На первом курсе он получил кличку Дьявол. Банальную, но она чертовски ему шла. Сейчас, когда не сразу отвожу взгляд, понимаю, что его улыбка, которая в этот момент принадлежит только мне, не от мира сего. Демоническая. С такой заманивают в ад, где бросают на самые острые скалы. А рядом с ним… Славик. Едва не морщусь, когда понимаю, что он и есть тот, кто «меня хочет». Об этом разве что ленивый не знает.

– Да ну тебя.

– Что? В последнее время в наших разговорах ты фигурируешь регулярно. Аля, Аля, Аля…

Оксана отставляет пустой бокал на низкий столик и тащит меня за руку с дивана, и я иду, покачиваясь на высоченных каблуках. Редко ношу их, но сегодня поняла, что зря. Кажется, парни готовы себе шеи посворачивать, когда девушка со стройными длинными ногами ещё и туфли на каблуках надевает. На танцполе уже настоящая вакханалия – Костюков Паша скачет козлом, изображая рок-музыканта под кайфом. Остальные парни ржут. И мне хочется влиться в это безумие, пропитанное ощущением бесконечного счастья.

Я двигаюсь плавно, в противовес мелодии, что взрывает барабанные перепонки. Прикрываю глаза, и мне кажется, что все взгляды прикованы ко мне.

Вместо быстрых битов вдруг начинают звучать ноты медленной мелодии, и я чувствую себя не в своей тарелке. Даже Оксану подхватывает в танце Ярик Мельников, а я стою и покачиваюсь из стороны в сторону, как дура.

– Ты не против?

Этот низкий, чуть хрипловатый голос, который пробирает до самого нутра и посылает по телу табун мурашек, просто не может принадлежать Давиду. Он прижимает меня к себе – с силой, властно, будто ему совсем не нужен ответ. И наверное, так и есть.

– Не против.

Бросаю быстрый взгляд на Оксану, но она не обращает на нас внимания. Кружится с Яром, запрокидывает голову, смеётся над его шуткой.

– Хотела взять благословение у подруги? – наклонившись к моему уху шепчет Дав. Притягивает к себе ближе, так что между нами не остаётся места даже для короткого вдоха. Я начинаю паниковать, но это ощущение тесно сплетено с едва заметным возбуждением. Это всё вина алкоголя – не иначе. По крайней мере, мне почти удаётся убедить себя в этом, когда мы продолжаем танцевать.

– С чего ты взял, что мне нужно чьё-то благословение?

И это тоже говорит спиртное, не я. Давид улыбается краешком губ, снова напоминая мне о том, что кличка Дьявол дана ему неспроста.

– Это хорошо, что не нужно.

Дальше танцуем молча. Мои руки – на его плечах, и так хочется пробежаться пальцами по волосам на затылке Давида. Глупое желание, которое не приведёт ни к чему хорошему. Встречаюсь взглядом с Оксаной, и та подмигивает, окончательно возвращая мне ощущение, что я всё делаю правильно. Странно, но сейчас в руках Дьявола я чувствую себя так, будто наконец достигла того, к чему шла долгие годы.

– Какие планы дальше?

– Не поняла.

– Ну, чем планируешь заняться по жизни?

Мы часто обсуждали с ним и Оксаной, что станем делать после того, как окончим ВУЗ, но это всё было мечтами – не более того. А сейчас, когда Давид задаёт мне этот вопрос, я не знаю, что на него ответить.

– Пока не думала. Работать буду, наверное. А ты?

– А я пару месяцев буду кайфовать. Потом вряд ли удастся. Ты любишь кайфовать?

Снова вопрос сбивает с толку. Передо мной вроде бы тот же Давид Невский, что и всегда, но одновременно и не он. Под воздействием мартини и тесных объятий, которые оправдывает медленный танец, он кажется мне сверхсуществом из другого мира. Он не красавец в общепринятном значении этого слова, но обаятелен до чёртиков. Смотрю на него открыто, скольжу взглядом по чётко очерченным губам, будто мне шестнадцать и я впервые увидела воочию кумира, в которого влюблена последние лет пять. И мучительно подбираю слова, чтобы ответить на вызов Невского. А он смотрит на меня со своей ухмылкой, от которой по телу пробегает дрожь, и это сбивает с толку окончательно.

– Эй, голубки, ну-ка хватит тут обжиматься, – беззлобно одёргивает нас Оксанка, и вклинивается между нами. И Давид подхватывает её, теперь прижимая к себе вместо меня.

Мне нужно на воздух. Нельзя ревновать к лучшей подруге того, кто принадлежит совсем не мне.

Нельзя!

Почему же чувствую ревность? Острую, скоротечно кольнувшую прямо в сердце. Но ревность.

– Слушайте, а давайте на дачу сбежим, м? – предлагает Давид, останавливаясь, хотя мелодия ещё звучит. Его рука – на плечах Оксаны, и это тоже отмечаю с нотками чувства, царапающего нутро.