Вета Горч - Цугцванг

Так вот, сегодня один из последних дней моих выходных, когда я могу отвлечься и от работы, и от переезда, что немало сил отнял. Как минимум и обжить квартиру за считанные дни нужно уметь. А еще я не понимаю, в чем смысл делать первый учебный день в пятницу, ну и зачем все это? Чтобы прийти на вводную лекцию к какому-нибудь сонному преподавателю, прозевать вместе с ним полтора часа, попить чай в буфете, потом, если повезет, отсидеть еще такую же скучную лекцию и поехать домой. Отдыхать. Еще два дня. К чему тогда эта прелюдия? Уж либо с понедельника, либо никак.

Приехал я вечером в бар «Койот», занял свой любимый угловой столик у стены, где куда меньше снуют официанты и посетители, что не мешает мне уединиться. Заказал салат и безалкогольный коктейль, хотя признаюсь, выпить хотелось, но я ведь как всегда за рулем. Да и имею некую установку, что если и пить, то лучше дома, как-то вся эта романтика выпивания где-то меня не привлекала никогда. Отчасти еще и потому, что люди часто не знают меры, а потом за них краснеют все. Даже совершенно незнакомые люди. Мне, например, очень стыдно за таких, хотя видел их в первый и, надеюсь, в последний раз. Официант, узнав во мне завсегдатая, посоветовал мне лучшее вино, которого ранее в меню не было. Соблазнился ли я? Нет. Хотя очень уж хотелось.

Я отвлекся на прекрасную солистку, что, обхватив руками микрофон, напевала знакомые мне слова. Музыкальная группа, что здесь выступает, пишет свои песни, которые не менее хороши, чем та попса, что популярна на данный момент. Хотя бывало, что они играли и просто акустическую музыку, создавая приятную атмосферу вечера. Но сейчас по залу плавно растекался мелодичный голос солистки, окутывал прохладным шелком и завораживал. Да, пела она прекрасно.

Когда я слушаю ее, то ненароком думаю о Тасе. Накрывают воспоминания, о том вечере, когда мы с ней разговаривали, и я буквально открыл другую вселенную и провалился в пропасть. Как Алиса в Стране Чудес. Только я шел медленно и степенно, и даже не за каким-нибудь белым кроликом, нет, просто шел. Увидел нору и, думая, что там ничего нет, ступил… а там сказочный мир, который не подвластен моим описаниям. Насколько же человек многогранен, загадочен и нереален одновременно. И каким же фантастическим образом влияет на нас ночь, как она пробуждает в нас истинное «Я», которое прорывается наружу, не стесняясь. Почему все-таки мы такие открытые и честные по ночам?

Я думаю, что все же влияние оказывает запах ночи. Да, банальные фразочки из лексикона какой-нибудь девочки-подростка, но ведь это правда. Холодный запах ночи невозможно спутать ни с чем другим. Это что-то особенное и уникальное. И как волшебно они на нас влияют. Мы начинаем говорить так, как не говорили никогда. С той тонкой и нежной интонацией, которую не знали ранее в себе. И даже не стыдно после. Ты не думаешь о том: «Зачем я это сказал», «черт возьми, да кто ж меня тянул за язык», нет такого, нет. Мы почему-то сразу уверены, что под покровом ночи мы рассказали человеку именно то, что нужно, и он обязательно об этом будет думать потом, наедине с собой, и ваш диалог останется лишь вашей тайной. Никто другой и не догадается о вашем невинном и волшебном тет-а-тет. Не знаю…

Не знаю, как это все работает, но работает весьма исправно.

Группа закончила свое выступление, когда я еще сидел, потягивал третий коктейль и предавался неадекватным воспоминаниям. Ну ведь это неправильно жить в прошлом и раз за разом прокручивать то, что было больше двух недель назад. Тася уже наверняка не помнит того, что говорила тогда со мной на балконе, она выкинула эту нелепость из своей головы и живет спокойно, не напрягаясь по пустякам. Ведь действительно, что такого? А ничего. Просто поговорили, я послушал ее, она меня, да, она приобняла меня, я тоже. Мы так простояли. Я восхитился нашим диалогом, который был слегка интимным, чем могли позволить приличия. Хотя… Ничего не было, а я сейчас сижу на диванчике, меня развезло от визуализации прошедшего, я будто бы чувствую ее прикосновения сейчас на своей спине и руке, ее голос и теплый-теплый взгляд. Разве такое бывает? Не знаю. Но я ощутил. На улице прохладно. Ночь. Мы стоим, говорим, по телу бегают мурашки, каждые полминуты я содрогаюсь от январского мороза, но как только она поднимает на меня свои глаза, так сразу же в груди вспыхивает пожар, что охота скинуть куртку и упасть в сугроб, чтобы хоть на чуть-чуть охладить свое тело.

Уже было около полуночи, когда я покинул бар. Прошел на стоянку. Мою «хонду» умело подперли, что я и при всем желании не смог бы выехать. И ни кто-то там, кому бы я мог дать по колесам, хлопнуть по багажнику и так далее, а кто-то на «Астон Мартин вантаж». Темно-синий матовый британец, под капотом у которого все шестьсот лошадиных сил. Я решил прогреть свою «хонду», в надежде, что богатенький сынок в скором времени придет и освободит мне проезд. Пришлось около двадцати минут гулять вокруг стоянки, ожидать чуда, ибо не было ни записки, ни номера, ничего, что могло бы мне помочь связаться с хозяином того спортивного автомобиля. Да, одним из вопросов, что мучил меня, это кто у нас в городе может разъезжать на таких тачках, ведь не все дороги приспособлены… нет, такая тачка не приспособлена ко всем дорогам. В общем-то мое терпение тоже не приспособлено к такому длительному времяисчислению, поэтому я набрался сил и решил вернуться к машинам, чтобы пнуть хорошенько этот синий автомобиль. Уже выбирая колесо, которое можно было бы попинать, я услышал у черного входа «Койота» чьи-то голоса. Мгновенно пролетела надежда, что те люди могут знать, чья тачка подперла мою бедную «хонду», ведь таких клиентов обычно знают в лицо и им не обязательно быть постоянным клиентом, стоит один раз припарковаться и тебя запомнили все в радиусе четырех кварталов.

Нет, я не побоялся пинать этот чертов автомобиль, из соображений, что выйдет владелец и настучит мне по макушке, нет. Я с этим бы тоже легко справился – достал бы «глок» и вышиб мозги этого человека на лобовое стекло его любимой машины. Однако связываться я все равно не хочу. Коммуницировать с людьми – далеко не мое хобби.

Я еще оглянулся на всякий случай – никого. Пошел в сторону черного входа, где раздавались голоса и все громче и агрессивнее. Вмешиваться в разборки я тоже не собирался, ибо и пьяные наскоки, обвинения и махания кулаками меня выводят из себя. Тут тоже просыпается желание уладить проблему двумя выстрелами. Но и на стоянке не хотел сидеть всю ночь, поэтому что-то сделать было необходимо. Пошел. И чем ближе подходил, тем четче различал грубоватый мужской голос, который срывался на нецензурную брань, и тихий женский писк, который в свою очередь намеревался вразумить первого, что весьма было смелым решением, на мой взгляд, стоя у задней стены здания, ночью, под светом одного тусклого фонаря, который периодически мигал как в тупых фильмах ужасов.