Вера Эпингер - Во власти теней: омуты прошлого

– Я рад, что ты последовала моему совету.

Я с удивлением посмотрела на Евгения Александровича, выдавшего фразу, никак не вписывающуюся в контекст нашего оживлённого диалога про судей, практику и интересные дела. Впрочем, осознание причины его слов пришло мгновением позже.

– А я нет, – хмыкнула. – Вы меня недооценили, а я сдуру прислушалась к вам. Иногда я жалею, что дожидалась окончания учёбы прежде чем устроиться по профессии. Будь у меня ещё несколько лет практики, я бы достигла большего.

– У тебя всё впереди, – только и сказал он. – Ты не знаешь, как бы всё сложилось, пойди ты другим путём. В истории нет сослагательного наклонения.

Официант выставил на столик глубокие суповые тарелки и удалился. Градов освободил приборы из плена коричневой тканевой салфетки, и я невольно проследила за движениями его рук.

– Вы перестали носить кольцо? – насмешливо сорвалось с губ само собой.

Мой интерес будто бы пришёлся Евгению Александровичу по вкусу – он скрыл насмешку и, выдержав интригующую паузу, ответил:

– Я развёлся, Кристина.

– Вот как, – моё удивление было искренним и я даже не попыталась его обуздать. – Даже не думала, что такое возможно.

– Ты тоже времени зря не теряешь, – констатировал он, явно намекая про нашу случайную встречу в «Панораме».

Разговор замялся сам собой, предоставив место размеренному обеду. Мне не понравилось то, к чему мы пришли, хотя я сама подняла тему личной жизни своим неуместным вопросом про кольцо, за что и поплатилась.

– Я оплачу, – Градов пресёк мои действия, едва я потянулась к книжице со вложенным счётом.

Если честно, я не ожидала другого – как-то быстро я привыкла к тому, что в круге моего общения в большинстве случаев оплата осталась за мужчиной. У них был такой образ мышления – отказ и попытка «самостоятельности» удостоились бы саркастичной усмешки и обиды за неуважение. Таким был мир моих коллег и клиентов.

В первые разы я чувствовала себя дико неуютно – почти также, как тогда с Андреем. Горбылёыв периодически приглашал нас в один уютный паб, где мы отмечали то его день рождения, то удачно заключённый контракт, то просто выигранное дело, и все расходы брал на себя. Деловые встречи с обеспеченными клиентами или коллегами также способствовали привыканию. Постепенно я приучила себя к тому, что это абсолютно нормально, и дискомфорт ушёл.

С чего начинали, к тому и пришли – именно так я могла охарактеризовать вновь зависшее между мной и Градовым напряжение, пока мы возвращались в суд. Впрочем, с его-то стороны всё было ровно. Накручивала я себя сама.

Мы успели вовремя. Возле зала заседаний уже крутились оппоненты, будто живое воплощение «Толстого и тонкого» Чехова. Один – представитель должника «Трубтеха», второй – от «Никотех», когда-то дочерней организации «Трубтеха», на которую выведены все активы.

На удивление именно с этими представителями мы держали здоровый нейтралитет – только уважительные приветствия, без напыщенной вражды за залами суда. Впрочем, только вспомнишь, как оно и всплывёт… вот она – невысокая, с кучерявой копной тёмных волос, с вечно недовольной миной на довольно симпатичном лице с восточными чертами… и с голосом, хуже Иерихонских труб. Юрист-представитель «Монтажного управления», которое мы в своё время пропустили в реестр требований кредиторов, но впоследствии выяснилось, что мы совершили ошибку – это самое «Монтажное управление» оказалось конторкой приятеля собственников «Трубтеха» и подыгрывало им по всем фронтам.

– Здравствуйте, Лолита, – я елейне улыбнулась. О, это именно ей, устроившейся в группе с бывшим «ручным» временным управляющим и его помощницей, принадлежала фраза, охарактеризовавшая нас с Маргаритой.

– Добрый день, – ответила она мне тон в тон.

– Опять будете возражать против оспаривания сделки? – задала невинный вопрос, совершенно не смущаясь устраивать шоу перед Градовым.

– А то вы не знаете, – фыркнула она и отвернулась.

Я еле-еле поборола брезгливость. Обычно мы не враждовали с другими юристами – это было глупо. Ведь нахождение на противоположных сторонах прежде всего обусловлено работой и только работой и не может стать причиной личных конфликтов. Наоборот, поддержание лояльных отношений с коллегами помогало в практике. Но на взаимоотношения с представителями «Монтажного управления» обыкновение не распространялось. С самой первой встречи они – частенько Лолиту заменял мужчина, такой же крикливый и спесивый, как и она – отнесли нас в раздел «личных врагов», не разделяя суд и отношения вне зала. Для меня это было в новинку: странно и необоснованно. Будто лично я отобрала у этой самой Лолиты еду и кров и теперь кичилась этим. Они сделали из нас и нашего доверителя – завода «Тяжмаш» – вселенское зло, только и жаждущее обобрать до нитки «честных граждан» и пытались доказать это суду.

Стоит ли говорить, что я только и мечтала о том, чтобы найти способ выкинуть «Монтажное управление» из реестра требований кредиторов и навсегда забывать об этих мерзких юристах, пытающихся вставлять палки в колёса правосудию. Увы, это было невозможно – мы исчерпали попытки признать поставку между должником и управлением недействительной, мнимой. Да, частично мы отбили их требования, но небольшая часть всё же продолжала числиться в реестре, вызывая зубную боль.

Благо ожидать не потребовалось – по громкой связи объявили номер нашего дела, и я первой прошла в зал заседания, отметив, что Градов, как настоящий джентельмен, пропускает перед собой Лолиту.

– То есть вы считаете, что «Никотех» расплачивалось с «Трубтехом» за полученные автомобили его же деньгами? – судья, не моргая, смотрел на меня, будто ища любое проявление сомнений на моём лице.

– Верно, – кивнула. – Судебными актами уже установлена мнимость сделки по поставке товара от «Никотех» в пользу «Трубтеха», за которую «Трубтех» перечислял «Никотех» денежные средства на расчетный счет. В дальнейшем именно этими деньгами «Никотех» расплачивалось за получение автомобилей как «Трубтеху», так и лизинговой компании. Как мы видим из выписок по расчетному счету, у «Никотех» не имелось иных поступлений, хозяйственная деятельность фактически не велась. Прошу обратить суд внимание на страницу четыре заявления о признании сделки недействительной, на ней конкурсным управляющим изложена хронология оплат со стороны «Никотех» и поступления денежных средств от «Трубтеха». Вот, например, четвёртого апреля две тысячи семнадцатого года на счет «Никотех» поступило три миллиона четыреста пятьдесят тысяч с назначением платежа «Оплата по договору поставки». Днем позже «Никотех» оплачивает «Трубтеху» два миллиона с назначением «оплата за передачу прав лизингополучателя», а также триста тысяч перечисляет лизингодателю в качестве платежа по договору лизинга. Аналогичная ситуация прослеживается вплоть до конца мая. Таким образом, налицо транзитный характер перечисления денежных средств.