Crazyoptimistka - Слишком рано… слишком поздно

Иногда Аня просыпалась с криком и заходящимся от страха сердцем. Шумно вдыхала воздух и шарила рукой по постели, словно слепой котенок в поисках надежного укрытия под лапой матери.

– Анюта, тише, – крепкие руки обвивали ее и притягивали к мощному торсу. – Все хорошо, слышишь? Это всего лишь сон.

Ваня шептал много успокаивающих слов, от которых девушку постепенно покидало напряжение. Она утыкалась носом в его грудь и крепко зажмуривалась, чувствуя себя в безопасности. Но следом за этим всегда следовал тонкий вскрик из детской. Будто отступивший от Ани кошмар пробовал захватить в свой плен новую жертву. Без лишних слов, Ваня спешил в детскую комнату и теперь уже успокаивал Василису. Грел ей молоко и обязательно брал хрупкую девчонку на руки. Так с ней и сидел, пока Васька не засыпала обратно. Аня умилялась тому, как огромный мужчина быстро нашел общий язык с ее мелкой кнопкой. Для Ани, как для матери, это было крайне важно. Если бы вдруг Василиса не приняла его, Аня бы ни за что не начинала отношений. Возможно слишком пафосно, но она бы отреклась от своего женского счастья ради дочери. Лида на это не преминула раздосадовано хмыкнуть:

– Дурында, ты Аньк. Ну, вот вырастет Василиса, выпорхнет из гнезда и останешься ты одна.

– Да ну, – торопилась возразить Аня ей в ответ, – не говори ерунды.

– Да какая это ерунда? Так, голые факты. Вот смотри, они у нас скоро школьниками станут. Ну, подержатся за наши юбки лет до пятнадцати в лучшем случае, а дальше все, самостоятельная жизнь со своими секретиками и друзьями. А потом так вообще, свадьба и свои собственные дети.

– Не слишком радужно, если тебя послушать, – Анна покачала головой, – но ты, Лида, смотришь на все сквозь какую-то черную призму. Где нет ничего хорошего и веселого. Никуда от нас наши дети не денутся. И поговорить придут, когда им захочется поделиться чем-то плохим или хорошим. И помогут, если нам самим нужна будет помощь. А знаешь почему? Потому что мы с тобой хорошие мамы. Таких не бросают даже при наличии собственной семьи. А кто им с внуками будет помогать? Кто советы давать будет?

– Ой, а кто слушать-то нас будет? Их супруги? Ты не забывай, я вообще свекровь будущая, а это звучит как диагноз. – Лидка хихикнула. – И чего нас вечно в монстров записывают?

– Да не переживай ты, – Аня шутливо толкнула ее в бок, – по статистике анекдотов, лидируют все же тещи. Нас зятья тоже не сильно жалуют.

– Ты если что, зови меня на подмогу. Быстро разберемся со всеми хахалями. Накрутим им их причендалы на…

– Лида! – Одернула Аня подругу, пока та не разразилась очередным витиеватым предложением. А потом мечтательно добавила, – все же было бы очень здорово, если бы наши дети общались, когда вырастут.

– Они и так общаются.

– Нет, я не о таком общении.

– Ань, пойми меня правильно, – Лида мигом стала серьезной. – Я Ваську люблю, как родную дочь. Но пусть они сами выбирают себе друзей и партнеров по жизни. Не хочу, чтобы их общение было насильственным. Лишь потому, что мамы между собой подруги. Не хочу указывать сыну, что делать, на ком жениться, с кем дружбу вести. Все должно идти от их сердца. Понимаешь?

И Аня понимала, не обижалась и даже поддерживала Лиду. В который раз восхищалась умом и проницательностью подруги. Аня такой не была. Что уж говорить, не было у нее таких манер, воспитания, как у Лиды. Никто не помогал ей оттачивать свой характер, закалять нрав. Поэтому Анна до сих пор была тихой и крайне не любила ругань, в то время как Лидка не смущаясь, обрубывала всех на корню и говорила всю правду прямо в глаза. Может, именно поэтому у Небесной не было больше подруг.

Видимо, Аня с Лидой и сошлись потому, что их характеры были противоположны друг другу и прекрасно сочетались, как инь и янь. Лида с каким-то отчаянным упорством пыталась привить ей что-то из своих качеств, уверяя в том, что нужно уметь за себя постоять. Как будто знала, как будто предчувствовала, что прошлое Ани еще даст о себе знать. И не только в виде ночных кошмаров.

Первое время Аня действительно была верна своим намереньям и категорически запрещала себе думать о матери, не говоря уже о Сергее. Но однажды в один из осенних дней, когда после случившегося прошло порядком пяти лет, на ее телефон поступил звонок от неизвестного абонента. Не думая о том, что это кто-то из прошлого, Аня приняла вызов:

– Алло?

– Ну, привет, сестричка. – Отозвался хриплый голос на том конце телефона. – Узнала?

– Узнала. Откуда мой номер? – Борясь с дрожью, ответила Аня.

– Ну дык, места знать надо. Че, как дела? Как жизнь молодая? Слышал, ты теперь в хоромах живешь да деньги лопатой загребаешь?

– Ошибочные у тебя сведенья. Я так понимаю, тебя уже выпустили?

– Откинулся с полгодика назад. Вот теперь жизнь налаживаю.

– Чего ты хочешь, Сергей?

– Ну как чего? Ты мне, сестренка, жизнь запорола, – зловеще протянул братец, – за тобой теперь должок.

– Я тебе ничего не должна.

– А из-за кого я, по-твоему, на нары угодил, а?! – Моментально взревел Сергей. – Кто меня без крыши над головой оставил? Ты, дрянь, хату после мамки себе заграбастала и теперь решила еще и деньги себе присвоить?! Я тебя, суку, найду и…

Аня в ужасе нажала на отбой и похолодевшими пальцами сжала телефон. Ничего она себе не присваивала, а забрала лишь то, что по праву ей принадлежало. Матери не стало почти сразу же после того, как Сергея забрали. Спилась и однажды утром не проснулась. Об этом Анна узнала из звонка соседки, которой когда-то оставляла Ваську на присмотр. Самое страшное, что внутри ничего не екнуло ни после звонка, ни на скромных похоронах, которые девушка устроила. Она смотрела на едва узнаваемое лицо матери и ничего кроме пустоты не ощущала. Мать не любила ее, вечно изводила и относилась как к какому-то отбросу. И если бы Анна сейчас стала заливаться слезами, это был бы настоящий цирк с фальшивыми актерами. А она этого не хотела. Да и похороны она устроила лишь по долгу совести, чтобы мать не захоронили как бомжа в какой-то яме с безымянной табличкой на кресте.

– Наверно, я действительно паршивая дочь, – горько говорила она своей "свите". Лида и Иван расположились рядом с ней за грязным кухонным столом квартиры, которая осталась после матери. Здесь почти не было мебели, все в грязи, бутылках и окурках. Настоящая свалка, где помимо тараканов кое-где попискивали мыши.

– Возьми себя в руки, – Лида передернула плечами, – хорошая ты дочь. Все, что требовалось – ты сделала. Теперь осталось квартиру оформить и сбагрить ее быстрее, чтоб забыть этот кошмар с концами.

– Она же не моя.

– Здрасьте, – подруга чуть у виска не покрутила пальцем, – а чья? В наследство вступишь и будет твоей.