Ирина Муравская - Вместе тоже можно

Девушка с улыбкой протянула ему худую ручку с аккуратными ноготками и золотым браслетом на запястье.

– Евгения. Можно просто Женя.

– Максим… Можно просто Максим.

Тонкая девичья кисть буквально потерялась в огромной медвежьей ладони. Рукопожатие состоялось. Неуверенное, но всё же.

– Вот уже и не незнакомцы, – заметила Женя.

Да. Ему определённо попался редкий кадр. Снова. Везёт же.

– На всякий случай уточню: ты не клофелинщица, нет?

Вопрос её позабавил.

– Как понимаю, ты меня не узнаёшь? – посмеялась она.

Хм… вопрос с подходом? Может, он обещал ей позвонить и не позвонил? Нет. Максим бы запомнил такую. Да и не в его правилах было не помнить тех, с кем он когда-либо мутил.

– А должен?

– Не знаю. Наверное, нет. Даже хорошо, что нет. В любом случае не думаю, что клофелинщица призналась бы в том, что она клофелинщица. Тебе не кажется?

Не в бровь, а в глаз, как говорится. Ну ладно. Она всё-таки просто хрупкая девчонка. Чертовски сексуальная, хоть и с чудинкой. Неужели от неё могут быть серьёзные неприятности?

– Согласен, аргумент… Так что? – Майер снова протянул ей руку, предлагая помощь. Не смотреть же, как она будет самостоятельно пробираться обратно на своих каблуках. – Едем?

Изящные пальчики снова утонули в чуть шершавой мужской ладони.

– Едем.

Что ж. Будет весело.

– Нет.

– Да.

– Да брось.

– Отвечаю, сам охренел.

– А он что?

– Три выбитых зуба, сотрясение, сломанный нос. Идиота кусок. Силу дали, а мозгами обделили. Пускай радуется, что не через трубочку теперь питается.

– О, моя невеста, – в какой-то момент заметил Филипп, высокий крепкий парень с чуть вытянутым лицом, тёмными волосами и слегка оттопыренными ушами. – И сюда добралась. Пива выпить нормально не даст.

Упрёк, конечно, имел больше форму шутки, потому что:

а) разговоры о мордобое ему успели наскучить;

б) «невеста» никогда не контролировала избранника, чётко разграничивая рамки личного пространства, за что и была выбрана на роль спутницы;

в) в данный момент в ирландском пабе, где частенько отдыхали друзья, её не наблюдалось вовсе. В физическом смысле. Зато в какой-то момент улыбчивое лицо с пышной гривой упругих кудряшек мелькнуло на экране висящей на стене плазмы, где практически без звука работал музыкальный канал.

Две девушки, два парня, «Ящик Пандоры» собственной персоной. Молодая рок-группа, с успехом покоряющая сценические горизонты. Их треки моментально влетали в хит-парады и подолгу удерживали там лидирующие позиции. Мелодичные голоса доносились чуть ли не из каждой автомобильной магнитолы, а недавно вышедший альбом за рекордные сроки заработал платиновый статус.

Ирония, но и Максим, и его друзья хорошо знали этих ребят. Общались в своё время. Весьма тесно. Настолько тесно, что Филипп через пару недель женится на кудрявой красотке-барабанщице, а Майер когда-то был влюблён в солистку.

Во всяком случае думал, что был влюблён. Однако чем больше проходило времени, тем менее реалистичным казался этот вариант. Но чувства точно были. И окончательно не ушли, раз сейчас что-то чиркнуло в мозгу при виде знакомого личика.

Клип явно не первой свежести, потому что Нелли, та самая солистка и по совместительству девушка бас-гитариста этой же группы, тут ещё привычно стройная. Ярко-розовый корсет с блёстками без проблем прикрывал ранние сроки беременности, а вот теперь уже не смог бы. Девятый месяц так просто не спрячешь.

Забавно. Розовые декорации, сплошь кожа и металл, плюс чувственность между нашумевшей в прессе любовной парочкой, на которую и лёг упор в видеоролике – казалось бы странно, но всё весьма органично сочеталось с басами, динамикой и общей стилистикой. Что-то в этом определённо было. Понятно, откуда такой успех.

Макс отвернулся. Пусть прошло время, и воспоминания поутихли, но смотреть на целующихся голубков до сих пор было мероприятием такого себе качества. Не хотел, но нет-нет, всё равно невольно скашивал взгляд туда, где над барной стойкой висел другой телек, транслирующий тоже самое.

– Точно готов связать себя кандалами брака? – хмыкнул Никита, брат Филиппа. Между собой парни были очень похожи, разве что Никита отличался более низким ростом и ярче выраженной грузностью из-за частой физической нагрузки. Ну и уши у него не так оттопыривались.

– А чего нет-то? – пожал плечами Фил, игнорируя вилку и пальцами выуживая из тарелки кусочек заказанного для себя шашлыка.

– Не боишься, что конец свободе? – не унимался братец.

– Ты поэтому меняешь своих девок как перчатки?

Никита строго пригрозил ему.

– Но-но-но. Говоришь так, будто они у меня одноразовые. Каждую я любил.

– Да мы в курсе. Вот и говорю: все уже давно сбились со счёта этим твоим влюблённостям.

– Ну а я виноват, что они меня не цепляют надолго?

– И эта твоя последняя… как её, Анфиса, тоже?

– Да ну как сказать… буфера у неё зачётные, зато какой-то дебильный юмор. Надеюсь, что юмор. А если нет, то она просто-напросто тупица. Короче, скоро тоже расстанемся.

– Попробуй разнообразия ради выбрать девушку не за буфера, – посоветовал Филипп.

На него посмотрели, как на полудурка.

– И чё тогда с ней делать?

– Таблицу умножения учить, – огрызнулись в ответ.

– Уж лучше таблицу умножения, чем терпеть ежедневные истерики, – парировал Никита. – Спроси у Давида, он тебе расскажет, как это весело.

– Ничего я не расскажу, – отмахнулся сидящий рядом парень восточной национальности, с крупным носом-картошкой и аккуратно подстриженной бородой. – Я ем, – не поспоришь. Крепкие зубы с аппетитом обгладывали острые куриные крылышки.

– Что, жена не разрешает ябедничать? – хихикнул Никита.

– Иди нахрен.

– Не пойду. Окей, не хочешь – не надо. Тогда пускай Макс поделится всеми плюсами и минусами семейной жизни.

– Было б чем делиться, – поморщился Майер. Нашли, блин, что вспомнить. Сто лет прошло.

– Как так? Полгода тоже считается.

– Не смеши. Мы были зелёными и глупыми, – не желая поднимать неприятную тему собеседник спрятался за бокалом пива, бросая очередной беглый взгляд на телевизор. От неожиданности поперхнувшись, он вдруг резко выпрямился, вытирая мокрый подбородок тыльной стороной ладони. – Это она, она!

Один музыкальный клип закончился и его заменил другой, тоже с участием какой-то группы, но чисто мужской и с более трешовым имиджем. В их работах не было места нежности: только аморальность и зашкаливающий эпатаж. И сейчас, в часто меняющихся кадрах некой полумрачной БДСМ-комнаты, среди свисающих с потолка цепей мелькнуло знакомое лицо. Точнее сказать, тело. И пухлые губы, ведь лицо как раз скрывала маска.

– Кто? – не понял Никита.