Дана Делон - Шестое чувство

– Эмс, ты поэтому злишься на меня, да? Я почувствовал, что что-то не так, когда мы сидели в кафе. Но я не мог понять, чем именно обидел тебя. – Он виновато улыбается и, поймав меня за руку, тянет на себя, я утыкаюсь носом в его шею и вдыхаю запах. Аромат сигарет и его парфюма.

– Прости, Эмс. Но я всегда отвечал на твои звонки, мне казалось, мы часто говорили по телефону. Я не знал, что ты нуждаешься во мне.

«Я всегда нуждаюсь в тебе!» – хочется закричать мне. Сказать ему, что мы лишь трижды говорили по телефону за две недели! Трижды! Сейчас я отчетливо понимаю, он не думал обо мне во время каникул, и это делает мне больно.

– Мы говорили всего три раза за две недели, Адам, – не выдержав, озвучиваю я. – Мне сейчас очень обидно, что ты так легко отодвинул меня на второй план. Ты и я, мы же M&M’s.

Чувствую себя глупой девочкой, которая капризничает и требует внимания.

– Прости, Эмс, – искренне отвечает Адам, – я не прав. Но, поверь, я не забывал о тебе, просто в Италии все произошло так быстро. Слишком много всего.

Я выбираюсь из его объятий, мне становится не по себе. Вновь он говорит об Италии и о том, что случилось. Не хочу слышать об этом.

– Так что это за парень, с кем ты познакомилась? – Адам пытается сменить тему.

– Нет никакого парня, – устало признаюсь я.

– Тогда зачем эпиляция? – с улыбкой спрашивает он, и я готова расплакаться. Эпиляция для тебя, Адам. А еще для того, чтобы я почувствовала себя взрослой и возбуждающей. Как же глупо. Господи, до какой степени глупо.

– Ни для чего, – бормочу я себе под нос. – Прости, если напугала тебя, и прости за то, что ждал меня. Но тебе лучше пойти домой, у меня все болит, и я мечтаю, чтобы этот день поскорее закончился.

Адам неожиданно обнимает меня и целует в макушку:

– Не злись на меня, Эмма. Ты есть и всегда будешь самым близким человеком в моей жизни.

Мне хочется, так хочется в это верить. А еще я хочу, чтобы он остался. Настоял на том, чтобы провести вечер вместе. Но он просто прощается:

– До завтра! – и уходит.

Я поднимаюсь домой. Квартира абсолютно пуста. Папы, как всегда, нет. Холодильник забит едой из нашего ресторана, но я практически никогда к ней не притрагиваюсь, с тех пор как родители развелись. Детское воспоминание всплывает в голове. Папа приносит с работы гору еды и десерты, я кручусь вокруг него в ожидании вкусняшек. А рядом мама, которая, не выдержав, начинает громко кричать:

– Зачем ты ее откармливаешь? Ты не видишь, как сильно она поправилась?

Папа устало закрывает глаза и тяжело вздыхает. Я не знаю, что он ответил, так как быстро скрылась в своей комнате. Но ссора была сильной. Мама кричала, голос отца едва был слышен. Он всегда был мягче, она была строже. В тот день она впервые ушла из дома. Помню, папа постучался ко мне и позвал ужинать. Я смотрела на еду на столе, на мамин пустой стул и на расстроенное лицо отца. В тот вечер я поела лишь затем, чтобы не расстраивать его сильнее. Но с тех пор я не могу спокойно смотреть на контейнеры из нашего ресторана. Мама вернулась на следующий день, но ненадолго. Очень скоро они развелись. И я знаю, что во многом камнем преткновения стала я.

С громким стуком захлопываю холодильник и, схватив наполовину съеденную банку «Нутеллы», иду к себе в комнату. Завтра я точно сяду на диету. А сегодня привет, Netflix, привет, моя любимая ложка! У самой в глазах слезы. Адам влюбился. И не в меня, конечно, не в меня.

Следующие несколько дней Адам сам не свой. Его итальянская подружка не отвечает на звонки и сообщения.

– Она вообще не читает сообщения? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Нет.

Я молчу. Очень сложно скрыть радость и надежду.

– Может, для нее это было лишь развлечение на каникулы? – тихо говорю я. Адам резко поднимает голову и, глядя мне в глаза, уверенно заявляет:

– Нет, Эмма. Не может быть. Ты просто не понимаешь, насколько мы. я. она. – он замолкает, явно не зная, как именно продолжить. Меня так злит его уверенность в своих чувствах к ней.

– Адам, люди разные. Что для тебя было важным и значимым, для нее могло быть очередным приключением!

Он не отвечает, молча достает сигарету и закуривает. Мы стоим перед школой в ожидании звонка, и я действительно хочу поддержать его. Но у меня плохо выходит, ведь Адам хочет услышать, что его итальянка даст о себе знать. Обязательно ответит на звонок и объяснит свое отсутствие. Я же не могу и не хочу говорить ему неправду. Считаю, если девочка пропала, то она явно его не заслуживает. Очень хорошо, что она так скоро убралась из его жизни. Конечно, меня радует ее неожиданное исчезновение, однако грустный и злой вид Адама лишь подтверждает, что она сильно запала ему в душу. Это бесит и вызывает ревность. Он места себе не находит, уверен, что с ней что-то случилось, отчаянно пытается найти оправдание ее поступку.

– Адам, давай честно? В двадцать первом веке бесследно люди пропадают лишь в том случае, если хотят пропасть. Даже если с человеком что-то случилось, он все равно найдет способ об этом сообщить. В конце концов, даже если она умерла! Кто-то из родственников может ответить на звонок и сообщить об этом. Так что хватит себя накручивать. Похоже, когда закончились каникулы, закончились и ее чувства к тебе!

Адам со злостью отшвыривает окурок:

– Прекрати, Эмма. Хватит быть стервой. Да, я не звонил и не писал тебе, но она ни при чем! Я сам не звонил и не писал. И я извинился. Миллион раз! Прошу тебя, хватит меня воспитывать и попробуй понять. Я, черт возьми, вовсе не идеальный. И тоже совершаю ошибки. И хватит рассказывать мне о нюансах курортных романов! Я сказал, что она так просто бы не пропала. Значит, ты должна мне поверить.

Первый раз в жизни Адам говорит со мной в таком тоне, первый раз в жизни отчитывает и смотрит на меня с раздражением. Я жду, когда он извинится, но вместо этого он поправляет лямку рюкзака и направляется к зданию школы. А я смотрю, как он исчезает в толпе, и не знаю, что мне делать.

– Подруга, ты перегнула палку, – рядом появляется Полин, которая еле стоит на высоченных шпильках. – Я знаю, ты ненавидишь эту итальяночку и готова сжечь ее на костре как самую главную ведьму. Но не забывай, что для Адама она ангел, спустившийся с небес. И он не готов слушать о ней гадости.

Я делаю протяжный вздох и взрываюсь.

– Так она сама пропала! Будто я заставила ее провалиться сквозь землю, – восклицаю я. – Пропала, не пишет, не звонит. А он ищет ей оправдания. Ей нет оправданий! Мы живем в век соцсетей. Люди не исчезают бесследно!

Полин кладет руки мне на плечи и успокаивающе произносит:

– Вдох-выдох, Эмма. То ты как амеба бесчувственная, то взрываешься на пустом месте. Мне плевать на эту девочку, я не защищаю ее. Адам тоже в итоге поймет, что она повела себя как сука. Но он должен понять это сам. Ты не видишь, что все твои слова имеют обратный эффект? Он защищает ее и придумывает новые оправдания. Ты должна говорить ему все с точностью наоборот. Чтобы он сам разозлился и подумал: какого черта происходит.