Елизавета Лэм - Высокая кухня женской жизни

– Зачем? – спросил муж. – Ты же лучше готовишь, – безапелляционно ответил он.

Она снова улыбнулась и ответила:

– Мне было бы приятно, если бы в один из дней я вернулась домой, и меня ждали с ужином.

Она прошла на кухню.

Снова гора посуды и неубранный стол.

«Когда у тебя самой будут дети, они будут мыть посуду», – вспомнила она слова своей мамы, когда она 14-летней девочкой спрашивала, почему только она моет посуду.

«Меня жестоко обманули, – сказала она про себя. – Девочки еще помогают по дому, а вот домашние дела для мальчиков в нашем российском менталитете продуманы плохо. Особенно, если отец считает, что не мужское это дело – полы и посуду мыть, то в обратном переубеждать невозможно».

Она открыла воду, наполняя раковину водой с пеной, погружая грязную посуду.

Достала из холодильника овощи, отварные яйца, легкий йогурт и сырую куриную грудку. Залила филе соевым соусом, добавила сок лимона и по кусочку, обмакивая в кляр, начала выкладывать на уже разогретую сковородку. Заранее замороженные домашние котлеты, которые слепила в воскресенье и предусмотрительно поставила в морозилку, оказались на другой сковородке. В кипящую воду Ольга опустила рис, добавила шафран. И начала мыть посуду. Она знала, что через несколько минут придет муж поделиться какими-то своими рассуждениями, но ей не хотелось его слушать.

Ольга одела наушники, включила музыку Nightwish и руки сами продолжили творить чудеса: мыть, мешать, резать, переворачивать, протирать. Через 5 минут сквозь наушники она услышала голос приближающегося мужа:

– Ты представляешь, мне сегодня звонили мужики с работы. У нас снова пошла волна сокращений.

– Давай попозже поговорим? – предложила она. – Ну, или вставай мыть посуду, а я пока делаю салат, послушаю тебя, – сказала она, вынимая левый наушник.

– Да не, – ответил он. – Я тогда пойду еще в Интернете посижу.

Он ушел, она облегченно вздохнула, посмотрела в окно. Разговаривать с ним, значит играть в одни ворота: он говорит, а она слушает.

Из окна на неё смотрела луна. Оранжевый огромный круг, отражающийся в стеклянной двери кухни. Луна справа и луна слева.

«Странно. Первый раз вижу такое. Я между двух лун одновременно, – подумала она. – Так это же к исполнению желанию! Ух, ты!»

И она снова погрузилась в звуки музыки, потому что когда теряешь надежду, уже сложно предположить, что до твоих желаний есть кому-то дело.

Когда уже все было готово, в кухню вошел её сын. Она посмотрела на него и спокойно спросила:

– Ты помнишь, о чем я просила тебя сегодня с утра?

– Ты просила обнять тебя, мам? – хихикнул сын. – Я помню. Ты просила убрать у себя в комнате. Но я не успел. Давай я покушаю и уберусь?

– Договорились, – ответила Ольга. – Зови отца. Ужин готов.

Они, как всегда, ели молча, каждый думая о своем.

Ольга знала, что любое её начало разговора о том, что она мечтает сделать – открыть свой медицинский центр – сведется к тому, что муж повернет разговор в свое русло. И после осуждений и описания перспективы провала её затеи, будет рассказывать о том, как он мечтал стал летчиком, но так и не стал из-за здоровья. Видимо, сын почувствовал её настроение и предложил помыть посуду после ужина сам.

«Удивительный мальчик, – подумала она. – Ему всего 14 лет, а чувствительность, как у взрослого мудрого человека».

Тогда она еще не знала, что дети, чьи семьи находятся на грани распада, выбирают для себя роль спасателя. Они пытаются всеми возможными способами переключить на себя внимание, они готовы принять на себя любую вину, взять непосильную ответственность за действия других, лишь бы не допустить ссоры между родителями. И чем больше накаленность обстановки в доме и младше ребенок, тем больше для себя он выбирает роль вначале спасателя, а потом жертвы по жизни.

Её сын был другим. И она это знала. В тот момент, когда ему исполнилось пять лет, воспитательница в саду отчитала Ольгу за ужасное поведение её ребенка во время тихого часа. Она в красках описывала, как «ваш мальчик, наверное, неадекватный. Он повернулся ко мне лицом из своей кровати и показал мне язык и назвал дурой! Мне – воспитателю высшего разряда!»

Ольга стояла и расспрашивала, при каких обстоятельствах это произошло, и что такого сделала воспитатель, что побудило маленького мальчика так поступить. Та долго распиналась в общих фразах, всё еще надеясь услышать и увидеть, как Ольга начнет ругать своего ребенка в её присутствии, но этого не происходило. В итоге, убедившись, что мамаша такая же неадекватная, как и её ребёнок, она попрощалась и ушла в группу. Когда они вышли из сада, Ольга увидела, как малыш спрятал голову в плечи и опустил её, готовясь к длинной речи мамы.

Возможно, когда-то так и происходило раньше. Но в этот день Ольга увидела маленькое испуганное тело своего ребенка и поняла, что она не сможет всегда быть рядом со своим сыном. Но она может его научить чувствовать её присутствие и поддержку всегда, когда нужно будет её мальчику.

«Ты боишься, что я буду ругать тебя?» – спросила она у Димки. Тот кивнул.

«Почем ты мне не рассказал вчера об этой истории? Если ты будешь мне по-честному рассказывать о том, что произошло, я всегда смогу тебя защитить! Понимаешь? Если я буду знать, что было на самом деле! Только твоя честность сможет помочь мне защищать тебя! Рассказывай». И она услышала, как воспитательница за ухо оттаскала сына перед тем, как он показал ей язык. А дурой не называл.

«Я бы не то, что язык показала, я бы матом её послала. Чертова воспитательница. Надо переводить ребенка в другой сад. К тому же нам всё равно нужно искать логопедический садик. Вот и займусь», – подумала она.

А вслух сказала: «Запомни, сын. Никто и никогда не имеет права говорить тебе плохие слова, кричать, прикасаться к тебе без твоего желания. Тем более делать тебе больно».

Он поднял свои глазенки, и в них было столько удивления и благодарности. Она улыбнулась, взяла его за ручку, и они пошли дальше по дороге домой.

«Столько воспоминаний нахлынуло на меня сегодня, – подумала Ольга. – Ну, раз у меня освободилось время, пойду-ка я в ванну».

Она провела в ванне 2 часа, и расслабленная и спокойная вошла в спальню.

Каждый вечер заканчивался сексом. Ну почти каждый. По крайней мере, это было ее желанием. И это было единственное, что радовало её. С первого раза, с первого дня, проведенного с тогда еще влюбленным парнем, она поняла, что ни с кем ничего подобного она не испытывала. Секс был удивительным и ярким всегда. Но так часто её желание не совпадало с желанием мужа, несмотря на их совместимость. После того, как она поняла, что телевизор все же интереснее сейчас, чем она для её мужа, она пошла на кухню и открыла холодильник: